В. ХОТИНЕНКО: Если зайти с другой стороны, чтобы мы не забыли, что, вообще говоря, очень многие и очень большие художники – Леонардо да Винчи, Моцарт – вообще очень хотели служить при дворе. Вообще очень многие хотели служить при дворе, может быть, по простой причине, что может, за это денег больше платили, но причин могло быть несколько. Но Леонардо да Винчи льнул к власти очень сильно. Практически был составной частью. Рисовал убийственные машины, кроме всего прочего. Моцарт мечтал быть придворным композитором, Сальери отнял у него это место. Перебежал дорогу. И вообще таких случаев на самом деле много. Во-первых, потому что просто помучиться, и что-то поделать, порисовать или пописать желающих не очень много, просто в чистом виде послужить искусству бесплатно. Все хотят немножко, чтобы это выливалось во что-то. Чтобы на что-то можно было жить еще. И не только творить. Поэтому дело обыкновенное. Тут не надо сильно драматизировать этот момент.
К. ЛАРИНА: Ни в коей мере. Тут все очень индивидуально и не дай бог кого-то осуждать. Но есть случай Леонардо, есть случай Моцарта (кстати, Моцарт все-таки совсем трагический случай).
В. ХОТИНЕНКО: Но он очень хотел быть придворным композитором.
К. ЛАРИНА: Есть случай Мольера. Мы сегодня читаем пьесы Мольера и это видно невооруженным глазом, даже не нужно особо и стараться. Эти уши никуда не спрячешь. Служения королю. Любую пьесу его возьми…
В. ЕРОФЕЕВ: А вспомните Михаила Булгакова, который, в конечном счете, исстрадавшись, измучившись, написал «Батум»…
К. ЛАРИНА: За что даже самому Сталину стало стыдно.
В. ЕРОФЕЕВ: И правительство действительно спасло и его от позора быть плохим и советским драматургом. Вот спасло его. Вот это мерзкое правительство.
К. ЛАРИНА: Я бы хотела все-таки, чтобы мы с вами немножко перевернули ситуацию. Мы сейчас все с вами говорим с точки зрения художника. Действительно это все очень индивидуально и, в конце концов, служил Леонардо власти или не служил, уже сегодня абсолютно все равно, потому что мы его любим не за это. За все, что от него осталось.
В. ХОТИНЕНКО: Задним числом все умные.
К. ЛАРИНА: А вот что на выходе получает аудитория, меня волнует больше. Потому что фильм «Освобождение», который для меня символ вранья абсолютного, что касается отношения к войне, сегодня вновь проходит во всем каналам, как и в прошлом году и позапрошлом. А было достаточно…
В. ХОТИНЕНКО: А ты хочешь запретить или как? Чтобы не показывали?
К. ЛАРИНА: – Почему запретить.
В. ХОТИНЕНКО: Значит нормально, показывают – показывают.
К. ЛАРИНА: Этот фильм не может быть востребован нормальным человеком. Потому что есть правда Германа «Двадцать дней без войны» или фильм «Проверка на дорогах», а есть вот фильм «Освобождение». В нормальном обществе должна быть востребована правда, а не вранье. Я ничего не требую запретить.
В. ХОТИНЕНКО: Мне придется задать тебе вопрос, на который ты не сможешь ответить. А что такое правда? Это то же самое, как Понтий Пилат: что такое есть истина?
К. ЛАРИНА: Правда – это не вранье.
В. ХОТИНЕНКО: Это точка зрения. Больше ничего. Некой абсолютной правды не существует. Не существует. Вот абсолютной некой правды не существует. Есть точки зрения.
К. ЛАРИНА: У Меньшова, например, который был неделю назад в этой студии, у него такая точка зрения, что ГУЛАГ – это большое преувеличение. Вот у него такая точка зрения. Что на самом деле все это сильно преувеличено и ничего там особенного не было. Это я в качестве живого примера, поскольку это было совсем недавно.
В. ЕРОФЕЕВ: У нас даже в 50-е годы, когда только что началась оттепель, говорили о том, что Бабаевский – это лакировщик действительности.
К. ЛАРИНА: Что Сталин хороший. Это тоже точка зрения.
В. ЕРОФЕЕВ: Нет, я говорю сейчас, что наша либеральная критика начала с того, что стали критиковать Бабаевского за то, что он лакировщик действительности. Действительно, я не только прочитал его роман «Кавалер Золотой звезды», но даже с ним встретился когда-то. У него висел дома портрет Сталина, сделанный из каких-то зернышек, и он сказал: я его повесил, потому что это талантливое искусство, а не потому что… Но дело в том, что вопрос, надо ли сейчас переиздавать «Кавалера Золотой звезды», говорить о том, что этот танкист, который строит на государственные деньги электростанцию, это герой времени, я думаю, что не надо. Не потому что это произведение плохое или хорошее, но просто мне кажется, что это то, что нам всем не нужно сейчас делать. Сейчас объясню, почему. Потому что вот эта лакировка действительности, как в «Освобождении» и как вообще во всей советской литературе, привела к тому, что подорвала психологические наши силы человеческие. Мы поверили в то, что есть государство, которое за нас все будет решать. Что мы хорошие, пушистые и все прочее, но только тогда, когда свет государства на нас направится. Между прочим, роман Бабаевского – это самое антисоветское произведение, которое я читал за много лет. Я тебе скажу почему. Там человек хочет просто нормальную электростанцию построить. В любой стране собрались бы несколько спонсоров, построили и все сделали. Ему надо дойти до Кремля, до товарища Сталина, чтобы тот сказал: ну давай строй. Это надо было каждому кавалеру ходить куда-то, это же поразительно. То есть он показал такой бюрократизм. Беспомощность. Нас, кстати, это сейчас тоже подстерегает, когда нашу экономику начинают подверстывать под государственную. Видимо, тоже найдут свои кавалеры Золотой звезды. Мне кажется, что показывать эти фильмы – как показывать соцреализм в Третьяковской галерее. Да ради бога, приди, посмотри, но делать из этого выводы, что нам вот эти нужны, чтобы они у нас такие были лакированные все и что эти патриоты и есть настоящие, я думаю, если говорить про выход, наверное, это не надо делать. Но здесь, конечно, тоже все индивидуально. А кому-то хочется смотреть лакированное. Ну, пусть смотрит. И в этом ничего…
К. ЛАРИНА: А не надо это все завязывать в один узел. Потому что мы…
В. ЕРОФЕЕВ: А мы не можем не завязывать.
К. ЛАРИНА: Эдуард Володарский, ваш коллега-сценарист. «Проверка на дорогах», он же был автором сценария этого фильма. И он рассказывал о том, как Жуков оценивал фильм «Освобождение» в тот момент, когда они занимались «Проверкой на дорогах». Фильм они начали снимать, когда уже было «Освобождение». Володарский был свидетелем разговора, когда Жуков говорил о том, что наши генералы хотят в кино выиграть все сражения, которые они проиграли (он другое слово употребил) во время войны. Вот что получается. Вот против чего я выступаю сегодня. Неужели, Володя, ты тут со мной не согласишься? Я говорю про простые вещи.
В. ХОТИНЕНКО: Мне просто послышалось в твоей интонации, что запретить.
К. ЛАРИНА: Еще я буду говорить «запретить».
В. ХОТИНЕНКО: Я поэтому и спросил: ты хочешь запретить? Нет. Показывают и показывают.
В. ЕРОФЕЕВ: Я бы, наверное, взял более того на выходе. Вот у Лермонтова есть стихотворение «Прощай, немытая Россия», страна рабов, господ, и вы мундиры, голубые и ты, послушный им народ. Это что – патриотическое или не патриотическое стихотворение?
К. ЛАРИНА: Конечно, патриотическое. Человек сердце тратит на свою родину. На свое Отечество.
В. ЕРОФЕЕВ: Я думаю, когда возникает какой-то очень больной в стране режим, очень больной, как, наверное, при Николае I, о чем нам в каждом учебнике истории твердят, то, наверное, возникает какое-то отчаяние и человек может писать такие стихи, и это патриотические стихи. Хотя Николай I, прочитав «Героя нашего времени», ударил книгой об пол и заорал, что он мерзавец, этот Лермонтов. А для нас сейчас – классик и великий человек. Он не хотел, он тоже, наверное, в какой-то степени служил как офицер. И ухаживал, кстати, за дочкой императора. Но при этом в своем творчестве оставался абсолютно свободным. Я поэтому считаю, что Леонардо да Винчи хорошо служил, хорошо. Я думаю, что и наши художники, и наши писатели тоже служили, композитор Глинка служил очень плотно власти. Драматург Кукольник служил. Айвазовский вообще был просто человеком власти. Но при этом море-то писал очищенное от самодержавия. Море красивое писал. И поэтому, если есть у человека слабости, любит деньги, власть (очень многие писатели любят власть, потому что, мне кажется, что слава – это тень власти, а хочется еще почувствовать, что такое сама по себе реальная власть), ничего в этом плохого нет. Но мне кажется, что тут тема служения, наверное, самая ключевая. Служить, наверное, надо все-таки музам и искусству. А если при этом получается так, что и служишь государству, народу, или еще кому-то, из правильных людей – ну хорошо. А если не получается так, служи все-таки музам, искусству. И тогда тебе, наверное, когда-нибудь скажут, что ты делал это правильно. Занимался правильным делом.
К. ЛАРИНА: Я хочу вам почитать то, что пишут наши слушатели. «Почувствовала себя патриотом, устыдившись “Девятой роты” Бондарчука, которую выставили на суд европейского зрителя. Показывать такое зарубежному зрителю не патриотично», – считает Вика.
