До нашего времени дошло несколько десятков табакерок, принадлежавших Елизавете Петровне и Екатерине И. Каждая из них — шедевр прикладного искусства, неповторимый в своем художественном решении. В высшем свете табакерка часто являлась существенной частью парадного антуража и для зрелых дам, и для их молоденьких дочерей. М. И. Пыляев писал, что «у прекрасного пола была мода нюхать табак; даже 16-летние красавицы нюхали его; табакерки юных красавиц носили поэтическое название: «кибиточки любовной почты». Название таких табакерок произошло от обычая волокит класть во время нюханья любовные послания». Далее Пыляев расписывает франта того времени: «…табакерки из яшмы, перстни бирюзовые» и т. д. Те, кто поскромнее, пользовались табакерками попроще — из олова, латуни, рога и дерева, а также так называемыми «тавлинками» (берестяные табакерки с ремешком во вставной крыше, изготавливавшиеся из березового луба).
Кустари не успевали справляться с изготовлением этого ходового товара, и на рубеже XVIII–XIX веков одна за другой стали появляться табакерочные мануфактуры, ориентированные на выпуск массовой, по преимуществу недорогой продукции. К XIX веку табакерка стала самым популярным предметом и у мужчин, и у женщин. Вот почему число табакерочных фабрик к концу XVIII века быстро росло. В государственном таможенном тарифе неоднократно в течение XVIII века регистрировались «бумажные» табакерки, а также железные, деревянные, лакированные, при ввозе которых платили пошлину, тогда как при вывозе из России пошлину не платили, что говорило о заинтересованности государства расширять собственное «лакирное» дело.
Петербург сделался центром табакерочного дела России. Здесь были заложены и получили развитие основы лакировального (или «лакирного») искусства, в столице собрались лучшие мастера, в совершенстве овладевшие технологией этого сложного производства.
Прибывший в 1804 году в Петербург француз Преве обнаружил такое мастерство в «лакирном» деле, что уже в следующем году стал исполнять заказы императорского двора. Долго ли он их исполнял, что это были за заказы — о том история умалчивает, да и не принято еще было ставить на табакерках клеймо фабрики или мастера.
Некоторыми старинными табакерками можно и сегодня полюбоваться (подержать в руках, правда, уже не удастся, и уж тем более прихватить из них щепотку табаку). В собрании Эрмитажа хранятся замечательные произведения мастеров «лакирного» дела. Например, круглая лаковая табакерка, принадлежавшая М. И. Кутузову. На крышке — овальный золоченый медальон с изображением освещенного лучами солнца дерева с распускающимися листьями. Тут же надпись — «Тобою», а вокруг медальона — «Тебе Благотворитель». Другая эрмитажная чернолаковая табакерка украшена медальоном, вправленным в крышку.
В первые десятилетия XIX века мода на нюханье табака еще не прошла, о чем свидетельствуют строки, написанные пятнадцатилетним А. С. Пушкиным:
Возможно ль, милая Климена,
Какая странная во вкусе перемена!..
Ты любишь обонять не утренний цветок,
А вредную траву зелену,
Искусством превращенну
В пушистый порошок!
Соответственно, не прошла мода и на лаковые табакерки. Крышка каждой табакерки, исполнявшейся, как правило, на заказ, украшалась по-особенному, с учетом вкуса ее будущего обладателя. Держать в руке легкую миниатюрную коробочку с гладкой полированной поверхностью — наверное, немалое удовольствие.
Продолжало расти число табакерочных фабрик с еще большим, чем прежде, числом работников. В начале XIX века в Петербурге была известна лакировальная фабрика полковницы Доротеи Орловской, где работало двенадцать вольнонаемных мастеров. В 1812 году в Ораниенбаумском уезде Петербургской губернии появилась фабрика капитана Карла И. Тернберга (на которой работало всего пять человек), выпускавшая в год до двухсот пятидесяти дюжин лаковых табакерок. А вот на фабрике Андрея Эка, в Петербурге, в 1812 году трудилось тридцать два наемных мастера, которые выпускали до трех тысяч табакерок в год.
В 1815 году «в Литейной части I квартала, в доме № 32» начала работать мастерская по производству бумажных табакерок мещанина Козьмы Килюшкова, нанявшего лишь четырех работников.
В первой половине XIX века на Невском проспекте находилась фабрика Мартына Боля, относившаяся к числу самых известных табакерочных производств. Эта фабрика специализировалась на предметах из папье-маше, украшенных росписью. Произведения Боля демонстрировались на первой мануфактурной выставке в Петербурге в 1829 году. Вот перечень некоторых из них: «Табакерок лучших разных форм с золотыми и серебряными шарнирами, гладкие и с живописью, ценою от 15 руб. до 120 руб. за дюжину тридцать шесть штук. Табакерок простых, ценою от 3 р. до 4 р. за дюжину три штуки».
Примечательно, что Боль пригласил было к себе на фабрику французских мастеров, но скоро отпустил их с миром, будучи вполне доволен работой русских умельцев.
Среди тех, кто выставлял свои произведения на выставке 1829 года, был и «табакерочный мастер Волленшнейдер». Он выставил 117 табакерок различных форм с видами, портретами и разными украшениями.
В Нарвской части Петербурга, у Тараканова моста, в доме графа Орлова, находилась фабрика Иоганна Францевича Пеца. В 1820 году здесь было изготовлено триста дюжин табакерок. Работы Пеца выставлялись и на упомянутой выставке 1829 года.
В 1830-е годы табакерки производились в мастерских Лаксмана, Ивана Ада, Богдана Яна, Карла Крейтона, Егора Кондратьева, Якова Лабутина и многих других, нам не известных.
Нюхательный табак регулярно поставлялся в петербургские магазины вплоть до 1917 года. Привозили его главным образом из Прибалтики и Польши. Например, табак высшего сорта «Петербургский» производили на варшавской фабрике «Унион». Вот как он готовился: «К табачной пыли из лучшей махорки прибавляется 15 % древесной золы, 10 % поташа, 7 % поваренной соли и 2 % пахучей травы мелеота; к этой хорошо перемешанной и перетертой на сите массе прибавляются капли душистого бергамотного масла, и полученный таким образом табак поступает в упаковку». Существовали и другие комбинации для приготовления различных сортов.
При приготовлении нюхательного табака использовался главным образом виргинский сорт. Его листья обладают крепким, кисловатым запахом. Из европейских Табаков использовался так называемый «польский», с короткими тяжелыми листьями. Измельчали листья в ступках и мельницах, после чего их просеивали.
Можно было бы и нынче самому попробовать приготовить такой табак, да в наш век потребления ни за что не сыщешь некоторых упомянутых выше компонентов, и желающих нюхать табак в наши дни нету.
Целый рассказ про свою табакерку написал В. А. Гиляровский, и она того вполне заслуживает. Где только она не побывала вместе со своим хозяином с 1878 года, когда была подарена ему отцом, кто только из нее не нюхал — и «боевые генералы на позициях», и «дружинники на Пресненских баррикадах»! Обладатель этой замечательной табакерки отличался редкой щедростью и, в отличие от гоголевского почтмейстера, никому не отказывал в щепотке табаку. Как, скажем, отказать Чехову, который к тому же и нюхал по особенному: «…брал табакерку у меня из рук, хлопал по ней, открывал, угощал меня, а потом подносил ее к носу и долго наслаждался, поворачивая голову:
— Боюсь, как бы не привыкнуть. А хорошо».
Л. Н. Толстой нюхал «заправски» — «… берет здоровую щепоть, сначала в одну ноздрю, потом в другую, богатырски чихает», после чего говорит: «Я только у него одного изредка и нюхаю. В старину нюхивал… Ведь это не курить… Если бы вся Россия не курила, а нюхала, наполовину меньше бы пожаров было и вдвое больше здоровых людей…».
Задумаемся над словами классика; вот вам еще один рецепт, как избавиться от привычки курить. Впрочем, я не представляю своих современников с табакерками вместо разноцветных пачек сигарет или жевательной резинки, помогающей одну дурную привычку переменить на другую (менее вредную, правда, для окружающих).
Но если все же когда-нибудь встретится человек с табакеркой и вам захочется понюхать табаку, вспомните другого классика, Оноре де Бальзака, который как-то обратился к даме с просьбой о понюшке табаку со следующими восхитительными словами, ни повторить которые, ни уразуметь их смысл, вам, впрочем, не удастся, — им надо только изумляться:
«Мадам, позвольте кончикам моих пальцев тихонько опуститься в ваши табачные углубления, чтобы почерпнуть в них тот тонкий порошок, который рассеивает и смешивает влажные мокроты моего болотистого мозга».
А интересно все-таки знать, какой была реакция дамы?
3. Табак в розницу и оптом
— Что есть у вас? — спросил Иван Васильевич у полового.
