При общеизвестной скудости материала для истории Трапезундской империи мы не можем пренебрегать случайно попадающимися счастливыми исключениями, двумя-тремя на всем протяжении, содержание которых бросает яркий свет на некоторые отдельные стороны или отделы. Такое счастливое исключение представляет, между прочим, сокращенное сказание скевофилака Лазаря о чудесах св. Евгения. Этому сказанию мы обязаны тем обстоятельством, что о войне Андроника Гида с иконийским султаном в 1223 г. можем говорить не в общих чертах, а с известными подробностями. Эти последние касаются не только подробностей, какими вообще богаты жизнеописания святых или повествования о чудесах, т. е. подробностями, удовлетворяющими благочестивое настроение слушателя или читателя и вызывающими в нем чувство, но таких реальных черт, которые свойственны бытописателю, историку и географу. Ни об одном событии Трапезундской истории мы не обладаем такими реальными подробностями, как в этом вопросе; ни один военный поход и военное дело не обставлено такими многочисленными указаниями местных имен. Эти столь драгоценные для нас местные имена касаются прежде всего движения турецких отрядов на трапезундскую территорию и главных стоянок султана перед опасными ущельями и горными проходами, характеризующими вообще природу страны и объясняющими ее малую доступность для врага. Далее, когда повествователь переходит к осаде турками Трапезунда, к перемещениям стана неприятелей с одного места на другое в поисках более слабого и легче доступного пункта, мы снова имеем дело с прекрасным знатоком местной топографии, обозначающим положение сторон, имена церквей и монастырей, направление улиц, отношение их к морскому берегу, к окружающим город горным вершинам и, наконец, к стенам. Все эти преимущества нашего единственного источника в занимающем нас походе обязывают нас сообщить его в точном переводе.
«Во второе лето правления почившего благолепного царя Андроника Гида в 6731 от сотворения мира [1123 н. э.] султан Мелик, сын великого султана Аладина, вместе с упомянутым Гидом дали взаимную клятву и пришли к соглашению не вступать в войну, но жить обеим странам в мире, так чтобы живущее вокруг укрепленных мест население пользовалось спокойствием. Но соглашениебыло нарушено вследствие неправильного поступка Рейс-Хетума, губернатора Синопа, подчиненного султану. Начало военных действий вызвано следующим случаем. Нагруженное собранными с Херсона и городов тамошней Готфии суммами и другими взносами судно, на котором находились, как заведующий казенными сборами Алексей Пактиари, так и некоторые херсонские архонты, шло по направлению в нашу сторону с целью уплаты царю Гиду годичного взноса. Но по случаю бурной погоды корабль был прибит к Синопу. Названный губернатор разграбил это судно, завладев находящимися на нем суммами, а равно пленив всех вместе с корабельщиками; кроме того, послал против Херсона вооруженные суда и опустошил его окрестности. Когда в Трапезунде было о том получено известие, царь, приняв в соображение варварское нападение и видя в этом нарушение договора со стороны султана и весь убыток, нанесенный поступком губернатора Синопа, снаряжает флот против Синопа и направляет туда вооруженные отряды. Флот пристал у Карусы и опустошил всю прилегающую страну даже до Синопской гавани. Найденные в гавани корабли взяты, часть экипажа перебита, другая пленена. Родственники этих последних и начальники морских судов восстали против губернатора и осыпали его ругательствами. Не обращая внимания на недовольство начальников судов, он снаряжает послов для заключения мира. После длинных переговоров в обмен на Алексея Пактиари и на то судно, на котором были сосредоточены денежные суммы, трапезундские корабли весело возвратились домой, унося с собой и ту добычу, которая была взята с крымских городов».
«Иконийский же султан Мелик, немедленно узнав о том, почел дело не терпящим отлагательства и послал в Малатию, чтобы пригласить военных вождей, сам же двинулся в Эрзерум и стал собирать войско и скоро достиг крепости Кельцины. Осведомившись о том, и могущественный царь начал собирать войско и, соединив все подвластные отряды, вышел против врагов. Он укрепил узкие проходы и все в соседних областях, пригласил союзников с их войском от Сотирополя и Лазини до Инея — цвет молодежи, отборных, сильных. Но убедившись, что и варварское войско многочисленно, царь прибегает к Госпоже и Владычице всего мира и Спасительнице всего христианского народа, святейшей всех святых Богородице Златоглавой и великомученику Евгению, и все умоляют о помощи. «Султан же, миновав местность Катукий, между Байбуртом и Заилусой, расположился там лагерем и стал допытываться от жителей Байбурта о дороге, ведущей в Трапезунд. Они отвечали, что следует идти в обход Халдии, так как эта фема труднопроходима и имеет воинственное население. Но так как существовала тем не менее прямая дорога от знаменитого ущелья на Трапезунд, то султан избрал именно этот путь, приказал бить тревогу и отдал приказ, и в тот же день расположился у ущелья».
«Царь же Комнин отправил наблюдать за этим ущельем, находившимся над селением Хортокопи, известного полемарха Феодора с несколькими людьми, который нанес большой ущерб варварам при входе и выходе из ущелья. Другому отряду под начальством Георгия Акривициота поручено было занять недоступную местность у св. Меркурия. Сам же царь, будучи сведущ в военном деле и очень дальновиден, отделил для себя отряд в 500 мужей, вооруженных только щитами и копьями, двинулся к крепости Лавра и, снабдив ее гарнизоном, отступил к селению Верении, где со слезами и горячими молитвами прибег в обитель св. Григория, а оттуда спустился по реке до моста. Достигнув Дикесима (ныне Джавазлык), помолился в храме св. мученика Феодора на скале и просил его помощи. Во время божественной литургии полемарх Феодор донес царю, что отборный отряд варваров вступил в Дуверу, и просил его оставить храм и идти с войском. Но царь оставался в церкви до конца службы и приобщился Св. Тайн, потом сел на коня, стал во главе отряда и со словами: «С нами Бог, знайте народы и подчинитесь», с доверием пошел вперед и миновал мост. Варвары же, бывшие в передовом отряде в числе 2000, увидев, что царь идет с небольшим отрядом, поспешили за ним и, нагнав его в тамошней равнине, вступили в бой… Неприятельский передовой отряд, в опасении неизвестного пути и боясь засад, не выдержал нападения: одни в бегстве утонули в реке, другие погибли в сражении, иные же в страхе побежали. В это время Феодор полемарх оказал на варварах дела, достойные удивления и похвалы».
«Султан же, подошедши с главными войсками, когда узнал о поражении передового отряда, хотя сильно желал двинуться вперед, но не успел в этом. Ибо царь, предвидя это наступление многочисленных варваров, поспешил занять подъем к селению Сахное и отсюда дошел до укрепления Лавры. Отдав нужные распоряжения тамошним гарнизонам и укрепив подступы, сам он занял путь на Трапезунд. Но как и войска султана не успели вступить в сражение, то и они пошли по трапезундской дороге и раскинулись лагерем поблизости обители св. Евгения и вокруг цидатели».
«Итак, варвары бродили кругом города, и хотя были многочисленны, но Трапезунд со стороны стен был недоступен, что же касается помещения войска и населения, то не был вместителен, ибо он еще не имел стен, доходящих до моря. Эти стены построены были потом царем и внуком первого Великого Комнина Алексеем, носившим также имя Великого Комнина Алексея. Добрый царь Гид волновался вследствие того, что уничтожен был пожаром торговый квартал и что варвары со всех сторон теснили город. В сокрушении он обращал свои взоры к богородице, и, когда солнце склонялось к западу и наступала ночь, он выходил из дворца через малую угловую дверь св. Георгия Лимниота и, спустившись по укреплениям города, вступал в прекрасный и божественный храм всехвальной девы и воссылал богу и богоматери целоночные гимны и молитвы с горячими слезами. В это время при храме находился монах и почтенный иерей по имени Герасим, сильный духом, а не телом, посвященный в божественное; он разделял с царем молитвы и печаль. Так подвизался наш царь в ночное время, а дни проводил в сражениях с варварами».
«Спустя несколько дней, султан, обходя город, нашел его неприступным и подвергся большому обстрелу со стен. Но как с южной стороны города не было готового пути для нападающих, чтобы приблизиться и начать бой на самом главном театре, то он распорядился сделать наступление с другой стороны. Как бы варварские силы ни сосредоточивались со стороны св. Евстратия и пролегающей выше большой дороги, в той же мере пополнялись против них защитники, выступавшие из ворот кремля, и отражали натиск. Нападавшие должны были всегда отступать и терпеть урон. Между тем стоявшие вдалеке на площади, называемой ныне Эмфания, а равно части, расположенные в средине между монастырем св. Лонгина и св. Евгения, не будучи в состоянии из-за недоступной местности приблизиться и принять участие в сражении, без пользы оставались на месте».
