Решают проверить: строят здоровенный столб, подключают к маятнику. Маятник тикает. День, два, неделю… Репортажи идут в газеты. Потом вдруг хлоп – встаёт машинка.
Вольта лезет в столб, видит – проблема чисто техническая – пластины какой-то гадостью покрылись. Зачищает контакты. Опять тикает. Опять застревает.
…Вот так человечество и постигло истину, известную теперь и младенцу: батарейки садятся.
3. Эксперимент – преждевременный
1775 год. Петер Христиан Абильдгаард, датский врач-ветеринар играется с лейденской банкой.
Опыты, те же, что и 30 лет назад: берём цыплёнка и дёргаем высоким напряжением. Цыплёнок – с копыт.
Но Абильдгаард оказывается первым, кому приходит в голову дёрнуть цыплёнка током ЕЩЁ раз. Дохлого.
Происходит странное: если второй удар тока прилагается к груди, цыплёнок оживает и бежит по делам.
…До первого дефибриллятора оставалось ещё 170 лет.
Смерть этажом ниже
В своё время были очень популярны инфракрасные кнопки для лифтов. Типа, помахал ручкой – лифт приехал.
А накрылось всё в 1970 году после пожара в 50-этажной Нью-Йорк Плазе.
Горел только 33-ий этаж. И всё бы ничего, но все лифты в здании восприняли тепло пожара, как сигнал вызова.
И выгрузили ничего не подозревающих пассажиров в самое пекло.
Про экономию.
Читал недавно в журнале Discover про анатомию катастрофы – Башни Близнецы.
Как известно, обрушились они из-за того, что поплыл стальной каркас.
Так вот, небоскрёбы, как правило строятся из расчёта на пожар. И каркас этот обкладывается теплоизолирующим материалом.
Например в Эмпайр Стейт Билдинг – это огнеупорный кирпич. Потому, когда в 1945-ом году в него врезается бомбардировщик "Летающая крепость" – да-таки погиает 11 человек, да-таки разносит два этажа. Но здание-то стоит и поныне.
Нет, вы не думайте, в Башнях-Близнецах теплоизоляция тоже предусматривается. Дешевле правда, и хуже – асбест. Экономия, однако. Но тоже ничего.
Но в 90-ых начинается знаменитая истерия, что асбест – материал канцерогенный. Весь асбест в срочном порядке извлекают – и заменяют. Временно. Самым дешёвым материалом из имеющихся. Стекловатой. Помните, после обвала башен все было засыпано – белым и пушистым?
О непутёвых детях
Бабушка в молодости работает в Грузии. Через дом от них живёт немолодая женщина, каждый день ругмя ругающая непутёвого сына. Мол, мог бы человеком стать, в люди выбиться – а связался с какой-то швалью, пошёл по кривой дорожке и др.
Народ с дамой не связывается и предпочитает помалкивать.
Село называлось Гори.
Байки подводников
1. Пятнадцатилетний капитан
11 июля 1943 года немецкая подводная лодка "U-441" вступает в Бискайском заливе в бой с тремя истребителями противника. Бой заканчивается со счётом 1:1, то есть бывает сбит один самолёт, а на субмарине из офицерского состава остаётся в живых 1 (один) человек. Да и тот – врач.
А вот дальше интересно – потому как именно корабельному врачу приходится потом вести изрядно повреждённую лодку в порт.
2. Капитан счастливой "Щуки
Ночью 7 февраля 1943 года американская субмарина «Гроулер» Говарда Гилмора из надводного положения атакует японский транспорт. Тот идёт на таран, что на лодке замечают слишком поздно. Протаранив лодку, японцы обстреливают мостик лодки из ручного оружия. Два моряка погибают на месте, командир – тяжело ранен. То есть из живых на мостике он – и всё. Командир приказывает своему старшему помощнику погружаться. После нескольких секунд колебания тот приказ выполняет.
Самому Гилмору дают Медаль почета конгресса – посмертно.
3. Людям надо доверять
В начале войны и у немецких, и у американских подводников дела идут отвратительно. С риском для жизни субмарина выходит на дистанцию торпедной атаки, залп – и ничего. Торпеды попадают и не взрываются. Подводники рвут на себе бороды и матерятся большими и малыми загибами.
Приходят в порт, начинают жаловаться, что "не работает машинка", а в ответ получают что стрелять надо лучше и вообще плохому танцору…
И Дёниц, и Локвуд командиры хорошие. Но первый верит чуть больше своим инженерам, а второй – своим подводникам. И в один прекрасный день, когда очередной командир возвращается в слезах, мол "Вот такую щуку такой конвой проворонили" – нервы Локвуда не выдерживают.
Наверное, Дёницу, с его уважением к человеческому труду и деньгам налогоплательщиков мысль, пришедшая Локвуду, показалась бы кощунством. Локвуду, конечно, жалко и первого и второго, но своих подводников, всё-таки жальче.
Посему выходит он в море и своеручно засаживает десяток торпед в прибрежные скалы. С оптимальной дистанции торпедной атаки.
И – ничего.
А вот дальше следует такой взрыв начальственного гнева, что мажордомы только успевают выметать осыпавшиеся звёздочки. Приказ простой: "Рыть землю носом – но найти загвоздку"
И находят – почти мгновенно. Всего-то делов – при попадании под 90 градусов (самый оптимальный угол попадания) – взрыватель торпеды сминался раньше, чем успевал сработать.
Немцы валандаются на год больше, причина оказывается тоже чепуховой.
А вот мораль: доверять надо больше всё-таки не разработчикам, а пользователям. Особенно тем, что "в поле".
К сожалению в жизни обычно наоборот
4. Врачи волчьих стай
Году в 1943-ем Дёница осеняет идея, что потери на его субмаринах можно снизить, если посылать с каждой из них врача. ATLS и принцип золотого часа ещё не открыты, но идея вполне в их духе.
На практике правда всё накрывается тазиком довольно быстро, унося с собой на дно Мирового океана много первоклассных специалистов.
Но ещё до того выясняется, что врач врачу рознь.
Субмарина U-230. Доктор Рехе.
Прибывает с несколькими большими чемоданами и просит показать ему его каюту.
Командир предельно вежливо объясняет, что кают на его субмарине нет. Багажного отделения – тоже.
…Остаток похода доктор проводит на выделенной ему койке, мучаясь морской болезнью. По возвращении доктора списывают на берег и отправляют на поправку в Альпы.
Субмарина U-181. Доктор Лотар Энгель.
Пруссак. Потомственный моряк. Быстро находит общий язык с командиром, знаменитым Вольфгангом Лютом, становясь его правой рукой. Помимо выполнения своих обязанностей (исключительно редкого, Лют команду бережёт), доктор берёт на себя обязанности оператора Метокса (система раннего предупреждения), переговоры с командами потопленных судов и многое другое.
Спасшиеся описывают офицера, допрашивавшего их на оксфордском английском с немецким акцентом. Рассказывают, что он был исключительно вежлив. В стиле: «Доброе утро, джентльмены. Мне очень жаль, что нам пришлось потопить ваше судно, но таковы превратности войны. Как оно называлось? Куда вы направлялись? Что вы делали? Когда вы покинули Англию?»
Пережил войну, оставил воспоминания.
Субмарина U 441. Доктор Пфаффингер.
11 июля 1943 года. Субмарина U-441, специально оборудованная средствами ПВО, вступает в бой с тремя истребителями противника. Бой заканчивается со счётом 1:1, то есть бывает сбит один самолёт, а на субмарине, после попадания очереди в толпу на мостике, из офицерского состава остаётся в живых 1 (один) человек. Тот самый доктор Пфаффингер.
А до базы куча километров набитого самолётами противника Бискайского залива. Где и самые опытные из капитанов чувствуют себя очень неважно.
К счастью, доктор оказывается старым яхтсменом. Субмарина, конечно не яхта, но…главное принцип.
5. Немецкие субмарины – воздействие на культуру
Мало какой род войск породил вокруг себя столько мистики, легенд и мифов, сколько их возникло вокруг немецких субмарин.
Помните, у Стругацких:
Радиоактивные воды бороздил огромный флот подводных лодок, вызывающе окрашенных в снежно-белый цвет, оснащенных по последнему слову истребительной техники, с бандами специально выдрессированных головорезов на борту. Жуткие, как призраки, белые субмарины держали под страшным напряжением прибрежные районы, производя неспровоцированные обстрелы и высаживая пиратские десанты.
Вот капрал Серембеш, храбрый танкист, рассказывал как-то в темной после отбоя казарме, будто на белых субмаринах ходят не обыкновенные моряки – мертвые моряки на них ходят, служат свой второй срок, а некоторые – из трусов, кто погиб в страхе, те первый дослуживают… морские демоны шарят по дну моря, ловят утопленников и комплектуют из них экипажи…
