После развода Алиенора Аквитанская не только не впала в отчаяние, но почти сразу же вышла замуж за графа Анжуйского, который через два года стал английским королем Генрихом II Плантагенетом. В этом браке она, будто назло первому мужу, родила одного за другим пять сыновей.
Людовик VII тем временем женился на Констанции Кастильской. Но и у второй жены рождались исключительно девочки. И только в третьем браке — с Аделью Шампанской — появился на свет долгожданный сын, которого назвали Филипп. Он был на девять лет младше третьего сына Алиеноры Аквитанской — Ричарда Львиное Сердце.
Людовик VII правил на удивление бесславно. Филипп хотел быть совсем другим. Его воспитывали как рыцаря, но рыцарем по призванию он не был. Зато, не будучи воином, обладал другими замечательными качествами.
В Средневековье внешность правителя имела большое значение. Считалось немаловажным, что принц Филипп недурен собой. Например, английский король Иоанн Безземельный, человек маленького роста, с изрытым оспой лицом, воспринимался как обиженный природой и был нелюбим подданными. Зато красавец Ричард Львиное Сердце нравился подданным, хотя буквально разорил их: им пришлось собирать деньги сначала на Крестовый поход, а потом на выкуп короля из плена.
Вероятно, Филипп с детства ощущал неприязнь к Генриху II Плантагенету, мужу первой жены своего отца. Тем более что страстная Алиенора не раз давала понять своему окружению, что ее второй супруг во всех отношениях превосходит Людовика VII.
Нелюбовь семьи французского короля к Плантагенетам объяснялась не только личными причинами. В силу исторической судьбы этим бывшим анжуйским графам, а с 1154 года английским королям принадлежала почти половина французских земель: Нормандия (Север), Анжу, Мэн, Турень (центр) и Аквитания (Юго-Запад). Без борьбы с Плантагенетами — Генрихом II и его сыновьями — королям Франции не суждено было сделаться реальной политической силой.
Филипп осознал эту цель, но не торопился о ней заявлять. Он был одним из талантливейших западноевропейских дипломатов своей эпохи (хотя слова «дипломатия» тогда еще не существовало). Чтобы добиться успеха, Филипп надел маску друга семьи Плантагенетов и не снимал ее примерно 20 лет. Он делал вид, что Генрих II — его кумир. Виртуозное лицемерие! Некоторые историки XIX века наивно полагали, что таковы были искренние порывы его юности. Это очень сомнительно.
Филипп не мог не знать о противоречиях в английской королевской семье. Ему было всего 8 лет, когда в Англии разыгрался первый бунт сыновей Плантагенета против отца. Молодой король Генрих (коронованный при жизни Генриха II), Джеффри (Жоффрей) и Ричард нашли поддержку у Людовика VII Французского. И юный принц Филипп понял, где ахиллесова пята Плантагенетов: это враждебность сыновей по отношению к отцу. Генрих II правил долго, а его дети никак не могли дождаться, когда им достанется власть. Филипп прекрасно понимал, что победить Плантагенетов в войне у него нет никаких шансов. Ведь он — владелец крошечного Иль-де-Франса, а они — территории на Британских островах и континенте, которую историки условно называют «Английской империей». И тогда начал пробираться, вползать в английскую королевскую семью.
Людовик VII тяжело болел и перед смертью, в 1179 году, успел короновать единственного законного сына, которому было 14 лет. Разумеется, после того как отец скончался, зашла речь о регентстве. На это претендовали мать и дядя Филиппа. Но юный король отказался от их помощи и сразу же начал править сам.
Взойдя на престол, Филипп потребовал, чтобы его «кумир» Генрих II Плантагенет принес ему вассальную клятву. Юридически это было правильно, но, зная страстную и горделивую натуру английского короля, Филипп не мог не понимать, что тот ни за что не согласится. Это был вызов. Поступок не очень умный, мальчишеский. Больше Филипп таких ошибок не повторял. Он понял, что пока не может противостоять правителю Англии, который был в это время герцогом Нормандским, графом Аквитанским. Последний титул он получил как второй муж Алиеноры и даже был коронован герцогской короной.
Решительный отказ Генриха II Плантагенета принести клятву юному Филиппу повлиял и на других вассалов французского короля. Против него поднялся мятеж. Герцог Бургундский, граф Фландрский, графы Эно, Намюра, Блуа, Сансерра и Шампани решили продемонстрировать свою силу. Когда-то дед Филиппа Людовик VI уже пытался ограничить власть местных сеньоров. Отдельные шаги были сделаны, но принципиально ситуация не изменилась.
Теперь бароны давали Филиппу понять, что он лишь номинальный король и должен вести себя тихо. Вместо этого он разбил их поодиночке. Хронист приписывает юному королю Франции такие слова о сеньорах, владевших огромными областями в его стране: «Чего они теперь ни натворят, их насилие, крайнее оскорбление и вопиющие обиды — все приходится мне терпеть и выносить. Если же по Божьей воле они ослабеют, а я же в силе возрасту, тогда отомщу им в полной мере». Так он, в сущности, и поступил.
Ведя локальные войны, Филипп II понимал, что главное для него — уничтожить власть Плантагенетов на территории Франции. Без этого ни герцоги Бургундские, ни графы Фландрские и Шампанские не станут ему подчиняться. Значительная часть долгого 46-летнего правления Филиппа была подчинена решению этой задачи.
Сначала он сблизился с молодым королем Генрихом. Наследник английского престола был на 10 лет старше, но отличался простодушием и доверял юному французскому королю, который в письмах постоянно настраивал его против отца в надежде добиться вассальной клятвы. Но в 1183 году, когда Филиппу было 18 лет, Генрих младший умер от лихорадки.
Вскоре после этого от раны, полученной на поединке, скончался еще один сын Генриха II Джеффри (Жоффрей). И Филиппу надо было вновь овладевать обстановкой в семье Плантагенетов, опираясь на очередного наследника. Старшим из оставшихся в живых принцев был Ричард. Человек сильный, яркий, он устал дожидаться английского трона. А его отец Генрих II вообще предполагал передать престол горячо любимому младшему сыну Иоанну. Ребенок родился, когда матери — Алиеноре Аквитанской — было уже почти пятьдесят, и никто не ожидал появления у нее новых детей. С годами выяснилось, что мальчик уродлив не только физически, но и нравственно. Но отец души в нем не чаял.
Филиппу имело прямой смысл превратиться в друга, почти побратима уязвленного английского принца Ричарда. Вслух он бесконечно восхищался им как рыцарем. Их отношения достигли такой близости, что некоторые историки XX века даже задавались вопросом о том, не было ли здесь оттенка нетрадиционной сексуальной ориентации. Дело в том, что Ричард действительно имел подобные связи. А в хрониках есть свидетельство о том, что Ричард и Филипп «разделяли ложе». Надо сказать, это еще не повод для далеко идущих выводов. Согласно рыцарским нормативам, общее ложе — это прежде всего высший знак доверия. Ведь во сне человек безоружен и беспомощен. Если он соглашается спать рядом с другим, значит, абсолютно ему доверяет.
Ричард был натурой прямолинейной, совершенно лишенной изворотливости и утонченности, отличавшей Филиппа II. А тот твердил ему, как некогда его брату Генриху: «Ну сколько же еще будет править ваш отец!» Наслушавшись советов Филиппа, Ричард открыто рассорился с Генрихом II. На стороне сына оказалась пламенная Алиенора, которую муж к тому времени 16 лет держал в заточении, потому что завел молодую любовницу. Алиенора продолжала общаться со своим любимцем Ричардом, которого когда-то вырастила на своей родине, в Аквитании.
В 1187 году Филипп спровоцировал очередное восстание сыновей против Генриха II. Они требовали, чтобы он, как обещал, раздал им земли, поделился властью. Филипп же официально передал все владения Плантагенетов во Франции своему другу Ричарду. Основанием для этого было то, что Генрих II так и не принес французскому королю вассальную клятву.
Все подавалось так, будто Филипп стремится примирить сына с отцом. В ноябре 1188 года между ними состоялись переговоры. Причем Ричард приехал вместе с Филиппом, чем совершенно поразил Генриха.
Филипп потребовал, чтобы Генрих подтвердил передачу Ричарду части английских владений во Франции. Ответ английского короля, по словам хрониста, был таков: «Если здравый смысл меня не покинул, не сегодня он получит этот дар».
Переговоры шли под вязом. Англичане ловко укрылись в его тени. А французы стояли на жаре и очень плохо себя чувствовали. Договориться не удалось. В итоге разъяренные французы срубили старый, ни в чем не повинный вяз. Он стал жертвой политических страстей.
В конце концов между Генрихом Английским и Филиппом Французским был подписан мир, причем Генрих заплатил Филиппу примерно 20 тысяч марок серебром — очень крупную сумму — за то, чтобы вернуть себе континентальные владения, переданные было Ричарду. Филипп очень любил деньги. Вся его жизнь была осенена этой страстью.
