Буквари использовались только на начальном этапе изучения церковно-славянского языка. Дальнейшее овладение им происходило с помощью грамматики. Первые печатные грамматики появились в конце XVI — начале XVII в. В 1586 г. в Вильно из типографии Мамоничей вышла первая грамматика, подготовленная в Остроге деятелями местной школы и типографии. Она содержала традиционное для того времени изложение «восьми частей слова», объясняла правила склонения глаголов и имен существительных, временные формы. Изложение материала в ней очень усложнено, что ограничивало возможность использования книги в школьном обучении.
С возникновением и распространением братских школ необходимость издания популярных грамматических пособий становилась все более настоятельной. Некоторое время в братских школах Украины и Белоруссии учебником для изучения не только церковнославянского, но и греческого языков была «Грамматіка доброглаголиваго еллинославенскаго языка», подготовленная преподавателями и учениками Львовской братской школы (1591). По существу, эта книга представляла собой перевод греческой грамматики, переработанной применительно к нормам церковнославянского языка.
Определенная искусственность львовской грамматики, привязанность норм церковнославянского языка к греческому не соответствовала грамматическому строю того литературного языка, который складывался на Украине и в Белоруссии в XVI — первой половине XVII в. Вследствие влияния украинского и белорусского разговорных языков на книжный церковнославянский сформировался литературный язык, называемый в источниках того времени славянорусским. Стремление учесть эти тенденции в развитии литературного языка нашло отражение в учебнике «Грамматіка словенска», составленной Лаврентием Зизанием и изданной в Вильно (1596).
Основным пособием в изучении церковнославянского языка на длительное время стала «Грамматіки славенския правилноє синтагма» Мелетия Смотрицкого, изданная в 1619 г. типографией Виленского братства в Евье. В предисловии к ней Смотрицкий писал, что цель грамматики научить «в реченіи розознаня розличности грамматічных… імен склоненія, а глаголов спряженія… порядку слов…». Оц давал также и методические наставления, в частности, рекомендовал начинать изучение языка с букваря з «тоиж грамматіки вычерпненый», далее — учить читать по псалтыри и часослову, и только затем приступать к изучению грамматики. В школе с целью лучшего овладения литературным языком ученикам строго предписывалось не употреблять разговорную речь. Подобные наставления содержит, в частности, устав Луцкой братской школы.
«Грамматика» Смотрицкого стала учебником церковнославянского языка во всех восточнославянских землях. С некоторыми изменениями она переиздавалась в Москве в 1648 г. и почти без изменений в 1721 г. Ею пользовались также южные славяне, известна она была в Молдавии и Валахии. Великий русский ученый М. В. Ломоносов называл «Грамматику» М. Смотрицкого «вратами своей учености», он руководствовался ею при составлении своей «Российской грамматики» (1755).
Наряду с букварями и грамматиками в школьном обучении использовались и словари — «лексиконы». Трудность понимания церковнославянского языка широкими массами вызвала необходимость создания словарей, где церковнославянские слова переводились разговорным языком. Первый такой словарь — «Лексис» — составил и издал в 1596 г. в Вильно Лаврентий Зизаний. Зизаний перевел свыше тысячи церковнославянских п иностранных слов. Его «Лексис» носит характер толкового и энциклопедического словаря. Для «пользы спудеям» в 1627 г. Памво Берында издал в Киеве «Лексікон славеноросскій». Его составитель преследовал цель объяснить «назвиска речій и имена власныи людей, гор, пагорков, лѣсов, рѣк и розных урочищ розмаитых діалектов и власного нашего славенского»[292].
Изучение латинского языка в братских школах и Киевском коллегиуме, растущий интерес к достижениям западноевропейской науки обусловливали необходимость создания славяно-латинских словарей. Киевский ученый Епифаний Славинецкий около середины XVII в. составил «Лексикон латинский». Совместно с Арсением Сатановским он подготовил «Лексикон славено-латинский». На протяжении XVII–XVIII вв. на Украине, в России и Белоруссии эти словари служили пособиями в изучении латинского и церковнославянского языков.
Последняя страница «Букваря», напечатанного И. Федоровым во Львове. 1574 г.
Наряду с печатными учебниками в большом количестве бытовали и рукописные, в частности записанные студентами курсы лекций по философии, риторике, поэтике.
Научные знания. Просвещение того времени носило преимущественно гуманитарный характер, что положительно отразилось на уровне филологической науки, литературы, философских и исторических знаний. Главным центром развития научных знаний стал Киевский коллегиум, вокруг которого сосредоточивались лучшие научные и литературные силы. Преподаватели коллегиума внесли значительный вклад в развитие философской и исторической мысли. Философы, преподававшие в коллегиуме, в трактовке некоторых вопросов вышли далеко за рамки теологического толкования происхождения мира. Идеалистически трактуя этот основополагающий вопрос, церковь в средние века опиралась на философскую систему Аристотеля, но заимствовала из нее только те положения, которые соответствовали религиозному мировоззрению. Преподаватели Киевского коллегиума воспринимали идеалистические взгляды Аристотеля, составлявшие основу их философских концепций. В своих попытках творчески осмыслить его наследие они часто обращались не к интерпретированным церковниками произведениям философа, а непосредственно к первоисточникам. В целом же философская мысль в коллегиуме не выходила за рамки идеалистического мировоззрения, ее основной целью было теоретическое обоснование догматов православной веры.
«Грамматіка словенска» Лаврентия Зизания. Львов. 1596 г.
Вместе с тем во взглядах некоторых преподавателей коллегиума проявлялись элементы материалистического мировосприятия. Так, философию в 30—40-х годах XVII в. в коллегиуме преподавал Иосиф Кононович-Горбацкий. Курс философии был трехгодичным и включал логику, физику и метафизику. Сохранилась рукопись курса «Логики» Кононовича-Горбацкого. Его философские воззрения базировались на стихийно-материалистическом восприятии мира. Он считал, что материя пребывает в постоянном движении и что именно движение является формой существования ее. Кононович-Горбацкий также утверждал, что мир познаваем и существует независимо от сознания человека. Эти материалистические и сенсуалистические идеи Кононовича-Горбацкого получили дальнейшее развитие в философских курсах, прочитанных в Киевском коллегиуме другими преподавателями. В 1645–1647 гг. философию в коллегиуме преподавал Иннокентий Гизель. Прочитанный им курс психологии свидетельствует о частичном отходе автора от средневековой схоластики, стремлении объяснить возможность познания человеческого разума с позиций материалистического сенсуализма.
Ученые, преподававшие в Киевском коллегиуме, знали не только философскую систему Аристотеля, им были известны материалистические воззрения древнегреческих философов. Одним из источников ознакомления с ними была «Хроника» М. Стрыйковского, широко известная на Украине. В предисловии к «Истории нашей Сарматской, Литовской, Русской, Словенской, Змоджской и немалой части Польской» Стрыйковский излагает взгляды древнегреческих философов на происхождение мира. Автор упоминает Фалеса, Гераклита и других философов, считавших, что мир возник из воды и огня. Он знаком со взглядами Эмпидекла, Эпикура, Диогена и других философов, которые «розный и розматый свѣта початки клады». Он приводит мысли Цицерона, Ксенофонта, Аристотеля, считавших, что «свѣт быти вѣчный без початков и без доконаня»[293]. Однако автор разделяет точку зрения Платона, который утверждал, что первопричина всех вещей в идеальном, т. е. в боге.
В конце XVI — начале XVII в. наряду с философской мыслью развивалась и историческая. Основным видом исторических сочинений оставались летописи, продолжавшие традицию древнерусского летописания. Вместе с тем вопросы истории восточных славян рассматриваются в различного рода литературных произведениях. В частности, много места они занимают в полемической литературе, виршах. Такой повышенный интерес к историческому прошлому свидетельствует о росте национального самосознания украинского народа, что в свою очередь оказывало непосредственное влияние на подъем освободительной борьбы против господства шляхетской Польши.
В исторических произведениях, в частности в Густынской летописи и полемических трактатах, отчетливо выражены мысли о единстве происхождения, культурной близости украинского, русского и белорусского народов, идеи восточнрславянского единения. В Густынской летописи отмечается, что в древности восточные славяне назывались по-разному — «поляне, древляне, сѣвери, кривичи, или якоже и нынѣ Москва, Бѣлая Русь, Волынь, Подоля, Украйна»[294]. Но главным для него является то, что «сіи всѣ единокровни и единорастлны, и нынѣ всѣ общеединым именем Русь нарицаются»[295]. Большую часть летописи занимает изложение древнерусской истории. Она начинается с истории основания Киева, «княжения Кия», создания великого «княжения Руского». Для писателей-полемистов было очень важно подчеркнуть высокий уровень развития культуры в древнерусском государстве, которая рассматривалась как основа дальнейшего развития культуры украинского, русского и белорусского народов. Так, автор «Перестороги» писал, что древнерусские князья «много великим коштом церквей и монастырей намуровали и маєтностями опатрили… книг великоє множество языком словенским нанесли». Причину распада древнерусского государства Захария Копыстенский в «Палинодии» и автор «Перестороги» видят в княжеских междоусобицах. Князья «и сами з собой почали валчити. А нѣкоторіи до кролей ляцкихъ прибѣгали о помочь. Пришло до того, же ся и сповиновачовали. И тым почали малѣти и ослабѣвати монархове и княжата Росскіи»[296]. Излагая основные события истории украинского народа в XIV–XVII вв., когда украинские земли были захвачены Литвой и Польшей, писатели-полемисты и автор Густынской летописи стремятся не упускать из вида важнейшие события в Северо-Восточной Руси. Они рассматривают историю «Великой, Малой и Белой Россіи» в неразрывной взаимосвязи.
