— Особенно мало истребительной авиации, — добавил С.К. Тимошенко.
Кто-то бросил реплику:
— Семен Константинович больше об оборонительной авиации думает…» [27, с. 232–233].
«Всю первую половину 1941 года Генштаб работал с неослабевающим напряжением. Еще и еще раз анализировались операции первых лет первой мировой войны и принципы их проведения…В качестве практических мероприятий предусматривалось проведение зимою в каждой армии и округе армейского предназначения оперативной игры на тему армейской оборонительной операции, а в штабах округов фронтового предназначения — фронтовой оборонительной операции. Летом армии и округа осуществили на тех же основаниях армейские или фронтовые двухсторонние полевые учения. Основной, конечно, была наступающая сторона, а противоположная решала задачи оборонительного характера» [14, с. 98].
«Еще осенью 1940 года ранее существовавший оперативный план был основательно переработан (Мерецковым; мы уже видели, что он из себя представлял, во время январской стратегической игры 1941 года. — С.З.), приближен к задачам, которые необходимо было решать в случае нападения. Но в плане были стратегические ошибки, связанные с одним неправильным положением.
Наиболее опасным стратегическим направлением считалось юго-западное… — Украина, а не западное — Белоруссия, на котором гитлеровское верховное командование в июне 1941 года сосредоточило и ввело в действие самые мощные сухопутную и воздушную группировки. Именно белорусское направление было кратчайшим к столице нашей Родины — Москве.
Вследствие этой оплошности и пришлось в первые же дни войны 19-ю армию, ряд частей и соединений 16-й армии, ранее сосредоточенных на Украине и подтянутых туда в последнее время, перебрасывать на западное направление и включать с ходу в сражения в составе Западного фронта.
При переработке оперативного плана весной 1941 года (февраль-апрель) мы этот просчет полностью не исправили (а усугубили. — С.З.) и не запланировали на западное направление большее количество сил.
И.В. Сталин был убежден, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донецким бассейном, чтобы лишить нашу стану важнейших экономических районов и захватить украинский хлеб, донецкий уголь, а затем и кавказскую нефть (вот он — повод к вторжению в Румынию и Болгарию! — С.З.).
…Последний вариант мобилизационного плана вооруженных сил… был утвержден в феврале 1941 года и получил наименование МП-41. Его передали округам с указанием внести коррективы в старые мобпланы к 1 мая 1941 года.
В 1940 году было принято решение о немедленной передислокации части войск западных округов в новые районы западной территории, воссоединенной с Советским Союзом. Несмотря на то что эти районы не были еще должным образом подготовлены для обороны (и не будут — С.З.), в них были дислоцированы первые эшелоны войск западных округов» [27, с. 234–235].
«О том, что в начале лета уже пахло войной, можно судить и по такому факту. В конце мая или начале июня 1941 года руководящих работников Наркомата авиапромышленности и ВВС вызвали в Кремль по вопросам маскировки. В ЦК было получено письмо от одного летчика о том, что у самой границы наши лагеря выстроились как на параде: поставили белые палатки рядами, так что сверху они ясно видны. Никакой маскировки нет («укрепленные полосы РККА» в июне 1941 года в реальности. — С.З.).
От нас потребовали объяснений, как маскируются самолеты… Нас назвали безответственными бюрократами и приказали дать в трехдневный срок предложения о маскировке самолетов» [81, с. 224–225].
«Поданным разведывательного управления Генштаба… дополнительные переброски немецких войск в Восточную Пруссию, Польшу и Румынию начались с конца января 1941 года. Разведка считала, что за февраль и март группировка войск противника увеличилась на 9 дивизий…
Информация, которая исходила от генерала Ф.И. Голикова, немедленно докладывалась нами И.В. Сталину. Однако я не знаю, что из разведывательных сведений докладывалось… Сталину генералом… Голиковым лично, минуя наркома обороны и начальника Генштаба, а такие доклады делались неоднократно. Это, естественно, не могло не отражаться на полном анализе обстановки. На4апреля 1941 года общее увеличение немецких войск от Балтийского моря до Словакии, по данным генерала Ф.И. Голикова, составляло 5 пехотных дивизий и 6 танковых… Всего против СССР находилось 72–73 дивизии. К этому количеству следует добавить немецкие войска, расположенные в Румынии в количестве 9 пехотных и одной моторизованной дивизий» [27, с. 242–244].
Данные разведки, как видим, неточные. Но даже такие данные оседали в Разведупре или на столе у Сталина.
«У нас же происходило следующее. В течение всего марта и апреля 1941 года в Генеральном штабе шла усиленная работа по уточнению плана прикрытия западных границ и мобилизационного плана на случай войны… Мы докладывали… Сталину… что, по расчетам, наличных войск Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов будет недостаточно для отражения удара немецких войск. Необходимо срочно отмобилизовать несколько армий за счет войск внутренних округов и на всякий случай передвинуть их на территорию Прибалтики, Белоруссии и Украины.
После неоднократных докладов, нам, наконец, было разрешено под вцдом подвижных лагерных сборов перебросить на Украину и в Белоруссию по две общевойсковые армии сокращенного состава. Мы были строго предупреждены о необходимости чрезвычайной осторожности и мерах оперативной скрытности.
Тогда же И.В. Сталин дал указание НКВД всемерно усилить работы по строительству основной и полевой аэродромной сети. Но рабочую силу было разрешено взять только по окончании весеннее-полевых работ.
… 13 мая Генеральный штаб дал директиву округам выдвигать войска на запад из внутренних округов. С Урала шла в район Великих Лук 22-я армия; из Приволжского военного округа в район Гомеля -21-я армия; из Северо-Кавказского округа в район Белой Церкви — 19-я армия; из Харьковского округа на рубеж Западной Двины — 25-й стрелковый корпус; из Забайкалья на Украину в район Шепетовки — 16-я армия…
…В конце мая Генеральный штаб дал указание командующим приграничными округами срочно приступить к подготовке командных пунктов, а в середине июня приказывалось вывести на них фронтовые управления (создание в СССР фронтов означает начало войны. — С.З.): Северо-Западный фронт — в район Паневежиса; Западный — в район Обуз-Лесны; Юго-Западный — в Тернополь; Одесский округ в качестве армейского управления — в Тирасполь. В эти районы полевые управления фронтов и армий доложны были выйти к 21–22 июня» [27, с. 245–246].
Маршал сам признается в том, что фронты в СССР фактически были созданы еще в середине июня до начала боевых действий. И это при том, что о готовящемся немецком вторжении командование Красной Армии в действительности не подозревало.
«В конце мая в округ (KOBO. — С.З.) стали прибывать эшелоны за эшелонами. Оперативный отдел превратился в подобие диспетчерского пункта, куда стекалась вся информация о движении и состоянии поступавших войск из Северо-Кавказского военного округа.
…Итак, уже вторую армию мы должны были в кратчайший срок принять и разместить на территории округа. Это радовало. Опасение, что в случае войны у нас не окажется в глубине войск, отпадало само собой. Теперь стало вполне ясно, что нарком и Генеральный штаб позаботились об этом, отдавая приказ о подготовке выдвижения всех сил округа непосредственно к границе» (Баграмян И.Х. Записки начальника оперативного отдела. Военно-исторический журнал. — № 1, 1967 г., с. 60).
«Сейчас у нас имеются факты, свидетельствующие о готовящемся нападении на СССР, о сосредоточении войск на наших границах… Но в ту пору… на стол к Сталину попадало много донесений совсем иного рода… Чтобы скрыть подготовку по плану «Барбаросса», были разработаны и осуществлены многочисленные акции по распространению слухов…
…Весной 1941 года в западных странах усилилось распространение провокационных сведений о крупных военных приготовлениях Советского Союза против Германии (дело рук англичан. — С.З.)…
…— Вот видите, — говорил И.В. Сталин, — нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга.
Я не могу сказать точно, правдиво ли был информирован И.В. Сталин, действительно ли сообщалось ему о дне начала войны. Важные данные подобного рода, которые И.В. Сталин, быть может, получал лично, он мне и наркому обороны не сообщал… Знало ли руководство Наркомата обороны и Генерального штаба об информации, которую И.В. Сталин получал по этой линии? Маршал С.К. Тимошенко после войны уверял меня, что он лично ничего не знал. Как начальник Генерального штаба, я также свидетельствую, что не был поставлен об этом в известность.
