Возведение Мефодия в архиепископы происходило при следующей обстановке, которая может быть до некоторой степени выяснена посредством комбинации различных указаний. Собственно говоря, ближайший период жизни Мефодия по смерти Константина вызывает значительные недоразумения, едва ли разрешимые на основании сохранившихся источников. Жизнь Мефодия (12) выражает настроение писателя X в., приверженца Восточной Церкви и жителя Болгарии, притом у него обстоятельства, касающиеся привилегий, данных Мефодию, основаны на актах весьма сомнительной достоверности. Нельзя разрешить многих возникающих здесь затруднений и на основании латинских материалов. Отношение Римской Церкви к делу просвещения Моравии и Паннонии христианством достаточно определилось в обстоятельствах приема, устроенного в Риме свв. братьям. Прямым и последовательным делом папы было бы продолжать оказывать свое внимание и благорасположение к Константину и Мефодию и закрепить за Западной Церковью и империей добытые их миссионерской деятельностью успехи; в Риме прекрасно оценивали сложившиеся обстоятельства и понимали, что от умеренной политики и снисходительности зависит очень многое в дальнейшем развитии вопроса о политическом влиянии в придунайских странах. В 869–870 гг. представлялась полная возможность нанести Константинопольскому патриархату ответный удар за попытку распространить свое церковное влияние в областях, где достаточно утвердилось латинское и немецкое духовенство. Но очевидно, представлялось немало затруднений, чтобы выступить на путь прямого и бесповоротного разрыва с Константинополем. По смерти брата своего Мефодий остается в Риме без всякой видимой цели, выжидая распоряжений папы. Быть может, в Риме чувствовали себя связанными развязкой болгарского церковного вопроса, который складывался вопреки надеждам и ожиданиям папы: в 870 г. боярин Петр во главе блистательного посольства отправлен был в Константинополь и окончил переговоры о присоединении Болгарии к Восточной Церкви. Эти обстоятельства объясняют как замедление в ходе дела по отношению к Мефодию, так и противоречивые известия между латинскими и славянскими источниками, которые трудно привести к соглашению.
В конце концов папа дал такое решение церковному вопросу, поднятому миссией греческих проповедников между мораванами и паннонскими славянами, какого только мог желать Мефодий и которое вполне обеспечивало интересы славян. Он возвел Мефодия в сан архиепископа Моравии и Паннонии и поручил его пастырской попечительности славянские страны, на которые простиралась его просветительная деятельность. Нет сомнения, что учреждением славянской архиепископии, объединявшей значительную часть западных и южных славян единством веры, церковного языка и духовной власти, папа Адриан II давал славянам весьма важное преимущество, которое обеспечивало им национальное развитие и предохраняло от чужеземного, преимущественно немецкого, влияния. Этим распоряжением, кроме того, св. Мефодию предоставлялась полная возможность довести до конца начатое его братом дело перевода священных книг на славянский язык и церковной организации славянских земель.
На каких условиях и основаниях предприняты были эти важные постановления, об этом трудно судить, потому что существуют основания заподозрить подлинность относящегося сюда акта, включенного в жизнь Мефодия. Современных актов ни о возведении Мефодия в архиепископский сан, ни об его кафедральном городе не сохранилось. По всей вероятности, сейчас же по получении высшего церковного сана он удалился в княжество Коцела и первое время находился в столице его Мосбурге. Но на основании позднейших актов официального характера мы имеем достаточные данные выяснить условия образования славянской архиепископии и взвесить значение этого папского распоряжения для истории кирилло-мефодиевского вопроса.
Глава IV
ЦЕРКОВНЫЕ ДЕЛА. ПАТРИАРХ ФОТИЙ. ОБРАЩЕНИЕ БОЛГАРИИ В ХРИСТИАНСТВО
Патриарх Фотий (1) занял Константинопольскую кафедру при довольно исключительных обстоятельствах. Он вступил в управление Церковью при живом заместителе кафедры, известном своей аскетической жизнью патриархе Игнатии, который происходил из царского рода. В 813 г. по случаю низвержения Михаила Рангави два сына его, Феофилакт и Никита, были сделаны евнухами и сосланы в монастырь. Никита, принявший по пострижении имя Игнатия, в 847 г. был возведен царицей Феодорой в патриархи и десять лет оставался во главе Церкви. В 857 г. по случаю резкого столкновения с кесарем Вардой и царем Михаилом III, который требовал от патриарха утверждения церковным авторитетом принятых им жестоких мер против своей матери и сестер, без церковного суда Игнатий лишен был власти и свободы и сослан в заточение на остров Теревинф на Мраморном море. При этих обстоятельствах выступила кандидатура на патриарший престол протоспафария Фотия, человека, происходившего из высших рядов византийской аристократии и имевшего связи при дворе. Нет сомнения, что Фотий, принимая посвящение и прошедши с необычной скоростью все церковные степени, должен был отдавать себе отчет в том, что законность его возведения в епископы может подвергаться сомнениям и спорам, пока не решен канонически вопрос о бывшем патриархе, который продолжал носить титул и сан и имел много приверженцев среди церковных людей. Поэтому Фотий обращался с предложением к Игнатию ради церковного мира дать письменный акт об отречении, но не имел успеха и в самом конце 858 г. принял посвящение от руки Сиракузского архиепископа Григория Асвесты. Этот последний, проживавший в Константинополе по случаю арабских нападений на Сицилию, состоял в оппозиции к патриарху Игнатию и, как глава враждебной ему партии, был неоднократно присуждаем к лишению сана. Хотя это последнее обстоятельство оспаривается Фотием и его приверженцами, тем не менее в последующей истории церковных сношений между Востоком и Западом вопрос о законности рукоположения Фотия от руки Сиракузского архиепископа продолжает иметь важное значение и служить одним из главных средств в борьбе Римского папы с Фотием. Не входя здесь в обсуждение оснований, на которые опирались стороны, мы должны признать не соответствующим ни обстоятельствам, ни положению Фотия и его партии такой ход дела, чтобы при посвящении преемника Игнатия не соблюдены были элементарные условия, требуемые каноническими правилами. В известительном послании о посвящении Фотия, отправленном Михаилом III в Рим, не названо лицо, совершившее церемониал, об нем упоминается в первый раз в сношениях между Римом и Константинополем в 863 г., когда назрел ряд других вопросов, обостривших отношения между Церквами.
Весьма вероятно, что против самовольного вмешательства в церковные дела со стороны кесаря Варды и высшей светской власти была часть духовенства, но противодействие было сломлено мерами правительства, и попытка со стороны приверженцев прежнего патриарха отложиться от Фотия и выбрать трех заместителей кафедры осталась без серьезных последствий, В конце концов наиболее открытые враги Фотия в числе пяти епископов дали свое согласие подчиниться ему под тем условием, если он останется в церковном единении с Игнатием. Однако через несколько времени Фотий произнес отлучение против Игнатия, а незначительная часть приверженцев этого последнего с Митрофаном Смирнским во главе, собравшись в церкви св. Ирины, произнесла отлучение на Фотия и на тех, кто будет поддерживать с ним сношения. В свою очередь патриарх Фотий возобновил на Соборе в церкви свв. Апостолов отлучение против Игнатия и его приверженцев. Ввиду внутренних раздоров и раздвоения в Церкви необходимо было прибегнуть к высшему церковному авторитету, почему обе церковные партии старались ознакомить Рим с состоянием церковного спора в Византии и вызывали Римского епископа на то, чтобы он разрешил спор.
В 859 г. отправлено было в Рим торжественное посольство, состоявшее из четырех епископов, во главе с Арсавиром, дядей Фотия, которому вручены были письма и богатые подарки для поднесения папе (2). Посольство должно было домогаться утверждения Фотия на патриаршем престоле, и с этой целью ему было поручено ходатайствовать перед папой о посылке в Константинополь легатов, которые бы занялись как другими делами патриархата, так и иконоборческим вопросом, который продолжал еще будто бы волновать умы. Указание на иконоборческую смуту во всяком случае было весьма благовременным, ибо давало папе возможность выступить здесь со всем церковным авторитетом. То обстоятельство, что в посольстве принимали участие четыре епископа, могло служить лучшим доказательством, что Фотий пользуется полным авторитетом среди церковных лиц и что власть его в патриархате вполне утверждена. Папа Николай отправил в Константинополь своими легатами для расследования дела о низложении Игнатия и возведении Фотия двух епископов, Родоальда и Захарию, из коих первый носил титул епископа Порто, а второй Агнани. Легатам вручены два письма, одно на имя императора, другое — патриарха Фотия, оба письма помечены 25 сент. 860 г. (3) По содержанию своему письмо папы к царю Михаилу III так полно высокого интереса и так широко захватывает вопросы и отношения между империями, нас здесь занимающие, что мы находим уместным привести из него значительные выдержки.
