к слову сказать, эффективно служил дому Йорков вообще, и предыдущему королю, Эдварду IV, отношения с которым у Бэкингема не сложились, в частности.
И, наконец, многие викторианские историки намекали, что Бэкингем не простил Ричарду убийства племянников. И решил отдать свою лояльность Генри Ричмонду, посчитав, что тот будет лучшим королём. В середине 1800-х годов появилось мнение, что Бэкингем сам начал примерять на себя корону, поддавшись соблазняющим речам Мортона.
Для начала, есть смысл пройтись просто по хронологии.
28 июня 1483 года, Бэкингем получил титул Great Chamberlain of England, и сыграл свою церемониальную роль на коронации Ричарда 6 июля. Ричард признал права герцога на спорные земли де Бохуна 13 июля. Грант требовал, разумеется, утверждения парламентом. 15 июля, Бэкингем получил титулы и должности Lord High Constable of England и Receiver-General of the Duchy of Cornwall.
Слухи о том, что сыновья короля Эдварда исчезли из Тауэра, начали распространяться около 13 июля, практически накануне отъезда Ричард III в королевский прогресс (в поездку по стране). Известно, что Бэкингем не был в сопровождении короля 22 июля. Но вот где он был?
Чаще всего, историки пишут, что Бэкингем был в Лондоне, подготавливая подответственные ему департаменты к своему многомесячному отсутствию. Всю страну объехать — не кот чихнул, а ход дел во Франции, чей король замедленно помирал уже с год, подразумевал, что может сложиться ситуация, требующая немедленных действий. Проблема с этим утверждением в том, что оно логично, но никак не подтверждено. Хотя, по идее, бурная деятельность раздающего приказания Верховного Коннетабля королевства должна была оставить следы в лондонских летописях. Но по другим слухам, собранным Buckinghams Retinue Re-enactment Group, Бэкингем в тот момент находился у себя в Брекнок Кастл, куда уже должен был прибыть епископ Мортон, отправленный из Лондона в 20-х числах июня.
Единственное, в чём можно не сомневаться — это присутствие Бэкингема в Глостере 2 августа, и в том, что герцог уехал в Брекнок Кастл уже на следующий день. По слухам, после шумной ссоры с королём, о содержании которой никто не может ничего сказать.
Что касается дел короля Ричарда, то он, сразу после коронационного банкета, уехал с Анной в Гринвичский дворец, и оттуда — в Виндзор. Около 7 июля, он оповестил о своей коронации коллег на континенте, и назначил своими лейтенантами (наместниками) в Уэльсе, Восточной Англии и на севере — Бэкингема, Норфолка и Нортумберленда.
Интересен тот момент, что 13 июля, когда Ричард дал Бэкингему грант на спорные земли де Бохуна, он сделал Джона Говарда Верховным Адмиралом Англии, Ирландии и Аквитании, отдал ему годовые доходы с 23 королевских земельных владений, и подарил около 100 поместий, ранее принадлежавших Энтони Вудвиллу. Мог ли на такую щедрость обидеться Бэкингем, с его чувством собственной важности?
Мог. Собственно, обидеться он мог уже несколько раньше, 28 июня, когда Говарду был дан титул герцога Норфолка. Да, Джон Говард был королевской крови, и по линии отца (от второго сына короля Джона, Ричарда Корнуольского), и по линии матери (от старшего сына короля Эдварда I), но сам «старина Джок» был произведён в рыцари всего-то 29 марта 1461 года, после битвы при Таутоне. То есть, с точки зрения Бэкингема, новый герцог Норфолка был просто-напросто выскочкой.
Отрицать, что Говард был принцем крови, формально было невозможно, потому что он им был. Но тем сильнее могло стать субъективное чувство совершившейся несправедливости. На самом деле, тема о титуле Норфолков — штука довольно вязкая.
Как видите, возможная болевая точка для Бэкингема могла быть в том, что Говард именно унаследовал титул, то есть, как бы поднялся по иерархии в один ряд с самим Бэкингемом. Давайте посмотрим, что там было с герцогскими титулами на 1483 год.
Последним носителем титула герцога Корнуолльского, в интересующий нас период, был Ричард Плантагенет, отец королей Эдварда IV и Ричарда III. На 1483 год этот титул отсутствовал.
Последним герцогом Ланкастером был Генри V — ещё один минус на 1483.
Последним, на тот период, герцогом Кларенсом был Джордж Плантагенет, брат Ричарда. Сын Джорджа не унаследовал титул, так как Джордж был объявлен государственным преступником. Ещё один минус.
С титулом герцога Йорка интереснее. Им был тот же Ричард Плантагенет, и после его смерти, титул перешел сначала к Эдварду, а затем — к сыну Эдварда, Ричарду Шрюсбери. Но так как мальчик был технически незаконнорожденным, титул на 1483 год был свободен.
Когда Ричард Глостер стал королём, его титул вошёл в имущество короны.
Герцоги Норфолки по линии Мовбреев закончились естественным путём, и Ричард Шрюсбери был, через брак с Анной Мовбрей, который никогда не вступил в силу из-за малолетства супругов, просто назначен отцом на этот титул. Технически, было необходимо создать титул заново, чтобы парнишка стал законным герцогом, но это не было возможно, потому что титул должен был перейти к старшему живущему родственнику — к Джону Говарду, внуку первого герцога. Король Эдвард обошёл нюансы своим приказом.
Титул герцога Бедфорда принадлежал третьему сыну короля Эдварда, Джорджу, который умер в 1479 году. На 1483 год, титул был свободен.
Свободен был и титул герцога Экзетера, после смерти Холланда во время возвращения из французского похода.
Титул герцога Сомерсета принадлежал семье Бьюфортов, и закончился, соответственно, со смертью Генри Бьюфорта в 1464 году, или со смертью его брата Эдмунда в 1471 — если смотреть со стороны ланкастерианцев.
Титул герцогов Бэкингема принадлежал семье Стаффордов с 1444 года. Нашему герцогу Бэкингему было чем чваниться. По сути, до признания Говарда наследником герцогского титула Норфолков, на 1483 год он был единственным герцогом в Англии, не считая самого Глостера.
Мелочи? Для нас — возможно. Хотя… Популярность бытовых выражений «из грязи в князи» и «человек не нашего круга» говорит о том, что люди до сих пор чувствуют свои границы нарушенными, если кто-то со стороны поднимается на их или более высокий уровень. Никакое понимание, что этот человек мог вполне заслужить новый статус, не спасает от досады и раздражения. А уж если даже приблизительно попытаться представить эмоции такого человека, как Бэкингем, по поводу взлёта Говарда, то можно достаточно обоснованно предположить, что герцог был на взводе.
К кому он, не имеющий близких друзей, мог пойти со своей обидой, если учесть, что решения короля обсуждать было не принято, а Говард был достаточно уважаем и популярен? У него была тётушка, леди Маргарет Бьюфорт. Если сразу после 28 июня он пошёл плакаться в плечо этой святой женщины, то вряд ли их встреча осталась единственной. И случайно ли слухи об убийстве принцев стали распространяться по
