В ответ на «предательство» Мицрахи ортодоксальные мудрецы основали в 1912 г. агудистское движение. Оно стало организованным и активным лишь когда власть в Палестине перешла к англичанам. При турецком правлении сохранялась старая система делегирования власти меньшинствам через их религиозных лидеров, что естественным образом благоприятствовало ортодоксам. Однако в соответствии со статьей 4 мандата 1922 г. англичане вручили право политического представительства всех евреев сионистам. Их Национальный Совет прочно держался в светских руках и просто передавал религиозные функции своей деятельности Мицрахи. В ответ агудисты организовали в 1923 г. массовое движение под руководством «Совета Великих людей Торы», чьи отделения приучали добропорядочных евреев отдавать свои голоса его выдвиженцам. Так возникла вторая религиозная партия. В Восточной Европе она была исключительно сильна, имела собственную прессу и лоббистов и оставалась откровенно антисионистской. Однако в Палестине она была вынуждена идти на компромиссы после того, как взлет Гитлера породил панический спрос на иммигрантские визы. Все они шли через сионистское Еврейское агентство, которое также контролировало через централизованные фонды финансирование нового поселения. Справедливости ради надо сказать, что как израильтяне перед лицом филистимлян, так и Агуда перед лицом гитлеризма не знала, как соблюсти свои принципы. Может быть, декларация Бальфура есть спасение, дарованное провидением? В 1937 г. один из ее лидеров, Исаак Брейер, внук знаменитого раввина Гирша, обратился к Совету Великих за формальным разъяснением: несет ли декларация Бальфура евреям указание свыше строить свое государство или же это есть «порождение сатаны»? Совет никак не мог прийти к единому ответу, и тогда он сам для себя принял решение. Фоном для него служили огни Холокоста, убедительно свидетельствующие в пользу компромисса с сионизмом. И окончательный вывод Брейера, что государство есть дар Небес израильским мученикам и может стать «началом Спасения» при условии, что оно будет в своем развитии опираться на Тору, лег в основу идеологии Агуды.
В результате, когда речь зашла о конкретных шагах по организации государства, Агуда потребовала, чтобы в основу его законов была положена Тора. Требование было отвергнуто. 29 апреля 1947 г. Еврейское агентство писало Агуде: «Организация государства требует утверждения ООН, а последнее невозможно без гарантий свободы совести для всех граждан государства и без ясного заявления, что его не собираются делать теократическим». Государство должно было быть светским. С другой стороны, агентство соглашалось на то, чтобы восторжествовал религиозный подход к шабату, вопросам питания и брака, а также в школах объявлялась полная религиозная свобода. Такой компромисс позволил Агуде войти при основании государства во Временный совет управления и в качестве члена Объединенного религиозного фронта участвовать в правящих коалициях 1949-52 гг. Точка зрения Агуда формулировалась следующим образом (10 октябре 1952 г.):
Мир был создан во имя Израиля, и священным долгом Израиля является сохранение и исполнение Торы. Местом, где израильтянам суждено жить и хранить Тору, является Израиль. Это означает, что смыслом существования мира является установление режима Торы в земле израильской. Фундамент этого идеала уже заложен, ибо евреи уже обитают в своем национальном очаге и блюдут Тору. Но процесс еще не завершен, ибо в своей земле живут еще не все сыны Израиля и даже [пока] не все они соблюдают Тору.
Короче говоря, Агуда дала обет использовать сионизм, чтобы завершить сбор и привести всех в итоге к теократии.
Как компромиссы Мицрахи породили Агуду, так и Агуда в свою очередь породила ригористскую группу, называющую себя «Городскими Стражниками» («Нетурей Карта»). Она откололась от Агуды в 1935 г., на всех уровнях противилась основанию государства, бойкотировала выборы и государственную деятельность и объявила, что пусть лучше Иерусалим будет интернационализирован, чем им будут править еврейские отступники. Группа была численно невелика и со светской точки зрения носила экстремистский характер. Но вся история евреев показывает, что ригористские меньшинства имеют свойство становиться торжествующим большинством. Более того, подобно самому иудаизму, его члены демонстрировали железную логическую последовательность. Евреи – «народ, жизнь которого регулируется сверхъестественным божественным порядком… не зависящим от нормальных политических, экономических и материальных успехов или неудач». Евреи – «не такая нация, как другие», они подвержены действию факторов, «вызывающих их взлет и падение». А поэтому создание сионистского государства не есть возврат евреев в историю (Третье Сообщество), но есть начало нового и гораздо более опасного Изгнания, поскольку «теперь дана санкция на искушение победой зла». Они часто цитировали заявление группы раввинов из Венгрии, которые по прибытии в Аушвиц признали справедливость Божьей кары, которая пала на них за слишком вялое противодействие сионизму. Сионистские притворщики, якобы представляющие народ Израиля, испепелили его душу; в то же время печи Гитлера лишь сжигали тела и освобождали души для вечной жизни. Они равным образом осуждали и Синайскую, и Шестидневную войны, считая, что те сознательно заманивали евреев своими эффектными победами в объятия сионизма, обрекая тем самым на вечную погибель. Более того, подобные победы, будучи делом рук сатаны, ведут в конечном счете к грандиозному поражению. Стражи отвергали «освобождение и защиту» со стороны сионизма вместе с его войнами и завоеваниями:
Мы не поощряем никакую ненависть или враждебность, а тем паче сражения и войны в любом виде и с любым народом, нацией или языком, ибо наша Святая Тора не повелевала нам поступать подобным образом в нашем изгнании, и даже наоборот. Боже упаси, чтобы нашими многими прегрешениями мы оказались связаны одной судьбой с этими мятежниками [против Бога]! Все, что мы можем сделать тогда, это молиться Ему, да будь Он благословен, чтобы Он отделил нас от их судьбы и даровал нам нашу.
Стражи считали себя теми «оставшимися», кто «отказался преклонить колени перед Ваалом» как во «времена Илии», либо «сесть за стол Иезавели». Сионизм есть «мятеж против Царя Царей», а потому из их теологии вытекала неизбежность того, что еврейское государство кончит катастрофой почище Холокоста.
В итоге с самого момента возникновения светское сионистское государство оказалось перед лицом тройственной религиозной оппозиции: внутри правящей коалиции; вне коалиции, но в пределах сионистского соглашения; и вне соглашения, но внутри страны. Оппозиция принимала бесконечно разнообразные обличья, от детских до яростно-насильственных. Здесь было и наклеивание марок на письма вверх ногами, и пропуск слова «Израиль» в адресе; рвали удостоверения личности; бойкотировали выборы; устраивали демонстрации, а то и вообще полноценные бунты. Государству Израиль, как и его эллинскому и римскому предшественникам, пришлось столкнуться с тем, что часть его населения, особенно в Иерусалиме, легко и часто непредсказуемо возбуждалась в результате мелких и лишенных злого умысла решений правительства. К счастью, по большей части это религиозное противостояние ограничивалось горячими дискуссиями в кнессете и особенно внутри кабинета министров. Если рассмотреть судьбу первых четырех правительств Израиля, то можно обнаружить, что не менее пяти правительственных кризисов были спровоцированы религиозными проблемами: в 1949 г. – по поводу импорта запрещенного продовольствия, в феврале 1950 г. – по поводу религиозного образования детей из Йемена во временных лагерях, в октябре 1951 и сентябре 1952 гг. – по поводу призыва на воинскую службу девушек из ортодоксальных семей и, наконец, в мае 1953 г. – по поводу школ. Эта тенденция сохранялась на протяжении сорока лет существования Израиля; религия оказывалась гораздо более серьезным источником дисгармонии в правящей коалиции, чем расхождения по вопросам идеологии, обороны или международных отношений.
Поскольку иудаистская религия весьма богата всякого рода жесткими моральными ограничениями, спектр конфликтных проблем чрезвычайно широк. Скажем, по поводу шабата, которому придан юридический и конституционный статус: существует 39 главных (и множество второстепенных) разновидностей запрещенного труда, включая езду верхом или в экипажах, письмо, игру на инструментах, звонки по телефону, включение света или прикосновение к деньгам. Более того, один из самых что ни на есть рядовых законов иудаизма констатирует, что «всякий, кто открыто нарушает шабат, во всех отношениях подобен нееврею, и его прикосновение делает вино запретным, выпеченный им хлеб подобен хлебу нееврея, и пища, им приготовленная, подобна нееврейской». В результате закон шабата с его категоричностью вызвал серьезные проблемы в вооруженных силах, на государственной службе, а также в общественном и коллективном секторе промышленности и сельского хозяйства. Были горячие баталии по поводу субботних доек коров в киббуцах и телевизионных передач, а также множество законодательных поправок и попыток исправления взаимопротиворечащих установлений. По субботам автобусы ходили в Хайфе и не ходили в Тель-Авиве; кафе были открыты в Тель-Авиве и не работали в Хайфе; а в Иерусалиме был запрет на то и другое. Был специальный правительственный кризис по поводу субботних полетов государственной авиакомпании Эль-Аль. Была затяжная борьба в правительстве по поводу некошерной еды на судах государственной морской компании. И вообще, проблема продовольственных правил и запретов вечно была благодатной почвой для политических свар. Отели и рестораны должны были иметь «сертификаты правильности» от раввината. Согласно закону 1962 г. свинофермы были запрещены повсюду, кроме христианско-арабских регионов вблизи Назарета; исключение делалось лишь для разведения свиней в научных целях. В 1985 г. началась кампания за законодательный запрет на продажу и распределение продуктов из свинины. Правительство и раввины серьезно изучали проблему лицензирования свиньи-бабируссы из Восточной Индонезии; скотоводы настаивали, что она является млекопитающим, имеет копыта и жует жвачку. Были скандалы в правительстве и по поводу вскрытия (аутопсия), и по поводу захоронения на священных землях.
