1) Помышляше же в себе, глаголющи, Олег Резанскый и Олгорд Литовскый: «Яко егда услышить князь Дмитрей царев приход и ярость его и нашу присягу к нему, тъ отбежыть с Москвы въ Великый Новъград, или на Белоозеро, или на Двину. А мы сядем на Москве и на Коломне. Егда же царь приидеть, и мы его з болшими дары срящем и с великою честию и умолим его, и възвратится царь въ свои орды, а мы княжение Московское царевым велением разделим себе, ово к Вилне, ово к Резани, и имать нам дати царь Мамай ярлыкы своа и родом нашим по нас».
Согласно выдвинутой гипотезе, приведённый отрывок говорит не о помыслах, а о свершившихся событиях.
2) Нападение Тохтамыша на Москву в 1382 году сложно объяснить чем-то иным, чем желанием отблагодарить Дмитрия, вернув ему Москву. Особенно если учесть, что Москву защищал литовский князь, а не Дмитрий.
3) Первое упоминание об огнестрельных орудиях в Москве относится к 1382 году. Логично предположить, что они были привезены литовцами.
4) Из летописи известно, что Олег Рязанский грабил русские войска после их «победы» на Куликовом поле. Это очень странно, ведь согласно сказанию он был человеком весьма осторожным.
5) Внушительный перечень знатных людей, сражавшихся против Мамая и погибших на Куликовом поле, не оставляет сомнений в том, кто победил в сражении на самом деле. При этом ни слова не говориться об убитых или пленённых знатных противниках, хотя «трофеями» было принято хвастаться.
Но если Тохтамыш и его сторонники потерпели сокрушительное поражение в открытом бою, то единственным шансом для них было убийство Мамая. Что и было организовано Дмитрием Московским. Хотя доказательства этому только косвенные, но одно из них весьма существенное – это возвышение Москвы. Другое – странный посыл купцов в дальние земли.
Князь же великий пойде, поим с собою мужей нарочитых, московскых гостей сурожан десяти человек видениа ради, аще что бог ему случить, и они имуть поведати в далних землях, яко гости хозяеве, быша: 1. Василиа Капицу, 2. Сидора Олферьева, 3. Констянтина Петунова, 4. Козму Коврю, 5. Семена Онтонова, 6. Михаила Саларева, 7. Тимофея Весякова, 8. Димитриа Чернаго, 9. Дементиа Саларева, 10. Ивана Шиха.
История гибели Мамая, изложенная в «Сказании…» выглядит абсолютно неправдоподобно:
Мамай же прибеже пакы в Кафу един; потаив свое имя, пребываше ту, и познан бысть некоим купцем, и ту убиен бысть фрязы и испровръже зле жывот свой.
Реконструкция движения войск перед Куликовской битвой, сделанная согласно гипотезе, показана на рисунке 14. Если в Старо-Симоновом монастыре действительно захоронены павшие на Куликовом поле, то монастырь этот либо находится на этом поле, либо совсем недалеко от него. Кроме того, судя по всему, данная местность благоприятствовала для обитания куликов.
Местообитания куликов (взято из Википедии)
Характер пребывания кулика-сороки тесно связан с зонами приливови отливов, где птица находит себе пропитание. Гнездовой биотоп — мелководные морские побережья, острова, пологие долины крупных рек и берега озёр с относительно широкими каменисто-песчаными, ракушечниковыми или галечними пляжами и отмелями. Также встречается на небольших реках недалеко от мест их впадения в более крупные водоёмы. Изредка устраивает гнездо в сырых лугах, где выбирает места с невысоко растущей травой, а также картофельных полях и намывных территориях песчаных карьеров. Крутых, поросших травой и лесом, а также болотистых берегов избегает.
Рисунок 14 – Вариант движения войск перед Куликовской битвой.
Вернёмся к повествованию:
Си же пакы оставим, на пръвое възвратимся. Великому же князю бывшу на месте, нарицаемом Березуе, за двадесять и три поприща до Дону, приспе же въ 5 день месяца септевриа, на память святого пророка Захарии, в той же день убиение сродника его князя Глеба Владимеровича, приехаша два от стражь его, Петр Горьскый да Карп Олексин, и приведоша язык нарочит от сановитых царева двора. Тъй язык поведаеть: «Уже царь на Кузмине гати стоить, нъ не спешить, ожыдаеть Олгорда Литовскаго и Олга Резаньскаго, а твоего царь събраниа не весть, ни стретениа твоего не чаеть, по предписанным ему книгам Олговым, и по трех днех имать быти на Дону». Князь же великий спроси его о силе цареве, он же рече: «Неисчетно многое множество въинства его силы, никому же мощно исчести».
Князь же великий нача думати з братом своим и с новонареченною братиею, с литовьскыми князи: «Зде ли пакы пребудем или Дон перевеземся?» Рекоша же ему Олгордовичи: «Аще хощеши крепкаго въйска, то повели за Дон возитися, да не будеть ни единому же помышлениа въспятъ; а о велицей силе не помышляй, яко не в силе бог, нъ в правде: Ярослав, перевезеся реку, Святоплъка победи, прадед твой князь великий Александр, Неву реку перешед, короля победи, а тебе, нарекши бога, подобаеть то же творити. И аще побием, тъ вси спасемся, аще ли умрем, тъ вси общую смерть приимем от князей и до простых людей. Тебе же ныне, государю великому князю, оставити смерътнаа, буйными глаголы глаголати и теми словесы крепится въйско твое: мы убо видим, яко много множество избранных витязей в въйску твоем».
Царь, стоявший на Кузьмине гати – это Тохтамыш. Дмитрий со своими войсками стоял на правом берегу Москвы-реки. Тохтамыш прислал своих представителей для согласования дальнейших действий. Был созван совет, на котором решено было соединить войска на левом берегу Москвы-реки. Литовское войско в Куликовской битве действительно не участвовало, поскольку было занято осадой Москвы.
Поскольку это была битва междоусобная, то убиенных хоронили вместе, не деля на своих и чужих. Рядом должны были похоронить и Пересвета и Челубея. Поэтому в церкви Рождества Богородицы в Старо-Симоновом монастыре, скорее всего, похоронены именно Пересвет и Челубей. А красивая легенда о двух монахах, посланных Сергием Радонежским – это миф. Известные на сегодня документы не подтверждают того, что Сергий благословил Дмитрия на битву. Следовательно, и своих монахов он никуда не посылал.
Тем же, кто сомневается в военных способностях Мамая, советую вспомнить (или прочитать) историю Тимура. Примечательно в ней то, что Тимур так и не удосужился напасть на «бездарного» полководца Мамая. Зато когда, казалось, благоприятный момент был упущен, поскольку единоличным правителем всей Орды стал Тохтамыш, Тимур ввязался с ним в войну.
И ещё, говоря о Куликовской битве, как о начале становления Московского государства, нельзя обойти вниманием соперничество Москвы и Твери. Считается, что речь шла о первенстве и главенстве над русскими княжествами. Только вот в Твери не сохранилось ни одного архитектурного памятника той поры, достойного столичного города. То же самое можно сказать и о Москве. Всё это конечно объясняется разрушениями и пожарами. Но что если ни Тверь, ни Москва ничего особенного из себя не представляли? Просто князья двух захудалых княжеств, Тверского и Московского, боролись друг с другом, стремясь расширить свои скудные владения.
Прежде чем приводить свою версию эпохи правления Ивана Грозного, перечислю факты и исследования, на которых она основывается. Исходные материалы взяты из книг В. Г. Носовского и А. Т. Фоменко «Иван Грозный и Пётр Первый. Царь вымышленный и царь подложный», «Русь и Орда» и др., а также из статей, размещённых в «Википедии», http://ru.wikipedia.org/.
1) По изображениям гороскопа, сделанным на походном престоле Ивана Грозного, была вычислена дата его рождения – 9 февраля 1526 года.
2) Строительство церкви Вознесения в селе Коломенском было завершено в 1532 году (Гаврилов С. А. «О начале строительства церкви Вознесения в Коломенском», www.rusarch.ru). Считается, что эта церковь была заложена в честь рождения долгожданного наследника Василия III. Осуществить возведение этого храма за два года было не реально.
3) Годы жизни Ивана Грозного по официальным данным: 25 августа 1530 г. – 18 марта 1584 г.
4) Год вступления на престол – 1547.
5) Первая жена – Анастасия Захарьина Романова, венчалась с Иваном Васильевичем 16 января 1547 года.
6) Дети, достигшие совершеннолетия: Иван Иванович (28 марта 1554 г. – 19 ноября 1582 г.), Фёдор Иванович (11 мая 1557 г. – 7 января 1598 г.).
7) В 1553 году Иван Грозный учредил опекунский совет для опеки малолетнего сына. Сообщается следующее. «Иван IV занемог тяжким огненным недугом. Он бредил в жару, перестал узнавать близких людей. Кончины его ждали со дня на день. Вечером 11 марта 1553 года ближние бояре присягнули на верность наследнику престола грудному младенцу Дмитрию».
