И когда, наконец, невеста вышла из свадебного экипажа, миллионы телезрителей облегченно вздохнули – конец тайне! Свадебный наряд Кэтрин создал дом моды, основанный всемирно известным британским кутюрье, великолепным Александром Маккуином. В ставках на то, кто же будет создавать платье, которые азартно делались до свадьбы, Сара Бертон, заменившая Маккуина на посту креативного директора дома после его смерти, была одним из фаворитов, но, разумеется, отрицала все до самого конца.
И она, и те десятки мастеров, которые были вовлечены в процесс создания наряда, знали, что их работу подвергнут скрупулезному разбору, что миллионы зрителей по всему миру будут рассматривать платье в мельчайших подробностях. Не только восхищаться, но и критиковать. Находить параллели с другими свадебными нарядами (забегая вперед, скажем, что находили – платье Кэтрин сравнивали и со знаменитым платьем Грейс Келли, и с платьем со свадьбы, известной относительно узкому кругу, – итальянской аристократки Изабеллы Орсини, состоявшейся за два года до свадьбы Кэтрин, и с платьем принцессы Маргарет, сестры Елизаветы II, и так далее).
Но в целом платьем заслуженно восхищались – оно получилось не королевским (да и не должно было, ведь Кэтрин и не королева), а истинным платьем принцессы. Изящным, сочетающим, как ни банально такое выражение, классику и современность – именно то, что от него и требовалось. Облегающий, на косточках, корсаж, застегивающийся сзади на 58 пуговок; закрытые кружевом руки и плечи, узкий вырез; плавно расширяющаяся книзу, словно венчик цветка, юбка со шлейфом (не таким длинным, какой был в свое время, к примеру, у Дианы – всего 270 см, но зато не громоздким и изящным). Платье одновременно и подчеркивало очень стройную фигуру Кейт, и в то же время было сдержанным.
Главную прелесть наряда, помимо очень элегантного силуэта, составляют кружева, не пышные кружевные воланы невест викторианской эпохи, а кружевные аппликации. Их – разумеется, вручную – делали в Королевской школе рукоделия во дворце Хэмптон-корт. Технология, по которой их создавали, родилась в Ирландии, почти два века назад, в 1820-х годах. В узоре же соединились цветочные символы Соединенного королевства – английская роза, шотландский чертополох, уэльский нарцисс и ирландский трилистник. Каждую маленькую кружевную деталь вырезали и крошечными стежками пришивали на шелковый тюль, где все части узора сливались в единое целое. Чтобы драгоценные кружева выглядели идеально, мастера должны были мыть руки каждые полчаса, и каждые три часа менять иглы.
Кружевные аппликации украшали корсаж и юбку платья, шлейф, фату и туфельки невесты. Помимо этого, кружевной была верхняя часть корсажа и рукава, а нижняя юбка из шелкового тюля тоже была отделана кружевами – в наряде соединились английские кружева и французские кружева шантильи. И основная ткань платья (особая разновидность тонкого шелка), и отделка были тщательно подобраны по цвету: белый и нежно-нежно-кремовый.
Буквально сразу после свадьбы стали появляться копии платья для желающих выйти замуж в наряде, похожем на наряд невесты британского принца. Но… всю прелесть платья создавали именно детали, а они неповторимы. Стоит ли довольствоваться копией, только немного напоминающей оригинал? «Каждый выбирает по себе».
Платье подружки невесты, которой стала младшая сестра Кэтрин, Пиппа (Филиппа) Миддлтон, тоже было от Сары Бертон. Плотный шелковый креп красиво драпировался и очень хорошо облегал стройную фигуру; а если учитывать, что на Пиппу публика в основном смотрела со спины – ведь она шла за сестрой – ряд крошечных пуговиц на спине, таких же, как на корсаже невесты, стал едва ли не самой интересной и примечательной деталью наряда. Даже не изюминка, а множество изюминок!
Четыре маленькие подружки невесты были в платьицах с пышными юбками, из той же ткани, из которой было сшито платье Кэтрин. Верхняя из нескольких нижних юбок, краешек которой виднелся из-под платьев, пышные рукавчики и маленькие вырезы были отделаны теми же кружевами, что и нижняя юбка невесты. Ну и пресловутые маленькие пуговки, конечно, присутствовали. На подкладке каждого платьица вышили имя невесты и дату свадьбы – ими потом пополнят ряды семейных реликвий. Наряд дополняли широкие пояса из золотистого шелка, завязанные сзади пышными бантами, атласные туфельки классической модели «Мэри-Джейн» (с перепонками), украшенные пряжками с кристаллами Сваровски, и букеты – из тех же цветов, что у невесты. Венки девочек, напоминавшие тот венок, в котором в свое время выходила замуж мать невесты, были из плюща и ландышей – очень трогательно было потом наблюдать за тем, как одна из малышек придерживала его на голове, видимо, боясь, что тот свалится.
Словом, наряд той, что стала супругой будущего, очередного британского монарха, получился достойным. Да, наверное, иначе и быть не могло.
Всегда носи свое обручальное кольцо, ибо в нем заключено больше, чем многие думают. Если ты вдруг рассердишься, или тебя будут одолевать неподобающие мысли, или ты подвергнешься соблазну нарушить каким-либо образом свой долг – посмотри на свое кольцо и вспомни того, кто дал его тебе, где это было, и что произошло в те священные мгновения.
Из наставлений Каролины, супруги Георга IV, своей дочери Шарлотте, принцессе Уэльской
Надпись на обручальном кольце Анны Клевской, которая в январе 1540 года стала четвертой супругой короля Генриха VIII, гласила: «Господь посылает мне благополучие, которое я должна сберечь». Всего через полгода этот брак был аннулирован (король не пожелал жить с женщиной, которая показалась ему совершенно непривлекательной), кольцо пришлось вернуть, но, как ни странно, надпись оказалась почти пророческой – спокойная, обеспеченная жизнь Анны в Англии после мирного расставания была вполне благополучной. Особенно если сравнить с судьбами других жен Генриха – скандальный развод, казни, смерть вскоре после родов…
Средневековое обручальное кольцо
Что ж, обручальное кольцо – одно из самых желанных украшений, но оно важно не само по себе; важно то, что оно влечет за собой. Для монархов, чей выбор в этой области весьма ограничен, это особенно верно.
Обручальное кольцо королевы Марии I обсуждал королевский совет, поскольку королева не хотела, чтобы его украшали драгоценные камни; она мечтала, чтобы ее «обвенчали простым золотым кольцом, как любую другую девушку». Филипп, привлекательный испанский принц, был на одиннадцать лет младше своей невесты, которой было тридцать семь. Даже по нынешним меркам это немало для первого брака, а уж тогда, в 1554 году… Но королеве хотелось найти надежную опору, чтобы спокойно править королевством. Ей хотелось стать счастливой. Ей хотелось, чтобы у нее был супруг и была семья. Такие простые, такие обычные, знакомые желания – и королева Англии пытается сделать вид, что она обычная невеста, которую, конечно же, ожидает после свадьбы счастливая жизнь! Не получилось – Филипп разбил ей сердце и даже не приехал попрощаться, когда она умирала. Говорят, что обручальное кольцо сняли с пальца покойной королевы и отвезли ее единокровной сестре, которая унаследовала трон – Елизавете I. Сама же Елизавета, королева-девственница, замуж так и не вышла, и ее обручальным кольцом стало кольцо коронационное, которым она была повенчана с главной любовью своей жизни – Англией.
Кольцо Марии Моденской, супруги герцога Йоркского, будущего Иакова II, было золотым с крупным рубином. Много лет спустя оно стало самой большой ее драгоценностью. После «Славной революции», государственного переворота 1688 года, который привел к власти дочь Иакова от первого брака, Марию, и ее супруга Вильгельма, штатгальтера Нидерландов, король вместе с женой и двумя детьми вынужден был бежать из страны. Мария, овдовев, доживала свои дни во Франции: «Она была не в силах расстаться с ним, потому что это было обручальное кольцо, которое, когда она прибыла в Англию, ее венценосный супруг, тогда герцог Йоркский, подарил ей. Поэтому она ценила его больше, чем бриллиант, который, согласно обычаю своей страны, получила в Модене в день своей свадьбы».
На самом деле все было немного сложнее – в Модене, у себя на родине, юная Мария вышла замуж по доверенности за представителя своего жениха. И там ей надели на палец кольцо с бриллиантом, которое потом она называла «бриллиантом своего брака». А золотое кольцо с одним большим рубином и шестнадцатью маленькими – это кольцо, которое пятнадцать лет спустя Марии получила в день своей коронации. И именно оно стало ей особенно дорого, как символ прежней, утраченной счастливой жизни.
Но за королевским обручальным кольцом не обязательно стоит трагическая история.
Король Георг III в 1761 году подарил своей невесте, герцогине Шарлотте Мекленбург-Стрелицкой, в дополнение к обручальному кольцу еще одно, представлявшее собой ободок, усыпанный бриллиантами, который должен был служить в качестве так называемого охранного кольца, не дававшего обручальному соскользнуть с пальца. Такие кольца стали затем весьма популярными. Кроме этих двух колец, на мизинце Шарлотты в день свадьбы было кольцо с миниатюрным портретом Георга.
