Внутри чайтьи нет плоскостей. И по сторонам и сверху внутреннее пространство стремится расшириться, прорывает плоскость и углубляется в материю. С другой стороны, материя врывается в пространство: в него вдаются боковые столбы, верхние ребра и т. д. Сравнение пространств между боковыми столбами и скалой в чайтьи с боковыми нефами древнехристианской базилики (см. том II) показывает, что это два совершенно отличных друг от друга архитектурных образа. В чайтье боковые коридоры настолько узки, что они не имеют самостоятельного значения для движения по ним и могут быть истолкованы только в связи с проблемой ограничения внутреннего пространства. Боковые коридоры создают впечатление, что внутреннее пространство чайтьи, расширяясь, углубляется в скалы за массу столбов.
Одной из основных задач буддийской чайтьи является создание у зрителя мистического религиозного настроения. Оно подготовляется обильными скульптурами перед входом (см. рис. 83), которые образно проповедуют основные идеи буддизма. Внутренность чайтьи сознательно затемнена. Она рассчитана главным образом на искусственное освещение многочисленными лампадами, увеличивающими таинственность храма. Во всех его углах сгущается тень. Материя таинственно оживает, особенно в верхних частях столбов, покрытых обильной и сложной фантастической резьбой.
Изобразительные образы со всех сторон наступают на зрителя из погруженной в темноту поверхности скалы. (Указывалось на возможность персидского влияния на Индию в III веке до н. э., в доказательство чего приводились капители столбов чайтий, якобы напоминающие персидские. Правда, есть сведения о работе в это время в Индии персидских мастеров. Но персидское влияние могло быть только незначительным. С другой стороны, быки персидских капителей эпохи Ахеменидов появились там, может быть, под влиянием архитектуры Индии.)
Рис. 81. Пещерный храм в Бедса Рис. 82. Пещерный храм в Аянте Рис. 83. Пещерный храм в ЭллуреБуддийские пещерные чайтьи — интимные аристократические монастырские молельни, проникнутые аскетическим настроением, идеями отречения от мира и ухода из него. Чайтьи проникнуты мистикой, которой упивались и в которой находили забвение разочарованные в жизни индийские аристократы. Все же не нужно преуменьшать размеров чайтий. Так, чайтья в Карли, одна из самых больших и замечательных в своем роде, достигает 38 м длины и 13,7 м ширины при 13 м высоты.
В Паталипутре раскопан дворец царя Ашоки, III века до н. э. Он построен по образцу ападаны, тронного зала персидских дворцов эпохи Ахеменидов.
Основным фактом истории архитектуры Индии при переходе от буддийского к новобрахманскому периоду является постепенное превращение сравнительно небольшого пещерного храма в колоссальный надземный башнеобразный храм. Можно проследить очень подробно отдельные этапы этого процесса (рис. 84 и 85; ср. рис. 79. 80, 86 и 87). От VII века н. э. до нас дошла надземная чайтья в Санчи. Но она стоит на гораздо более древнем основании той же формы. В храме в Айхоле (VI век н. э.), представляющем собой тоже надземную чайтью, снаружи, над тем местом, где внутри стоит ступа, начинает расти башня, покрытая скульптурой. Наружная галерея начинает уплотняться в сплошной массив. Кирпичный башнеобразный храм в Сирпуре (рис. 88; VII век н. э.) обнаруживает отголоски греко-римских влияний (пилястры, антаблементы, ниши — ср. том II). Но эти формы перетолкованы совершенно по-индийски. Для храма в Сирпуре особенно характерно мелочное дробление его наружной обработки, связанное с тем, что он выстроен из кирпича. Кирпич редко встречается в башнеобразных новобрахманских храмах. Он слишком мелок и не соответствует более крупному членению массы; для этого больше подходит камень, которым по преимуществу и пользовались зодчие новобрахманского периода.
К переходным формам между пещерой и башней относится знаменитая Кайласа в Эллуре (рис. 89–92; VII век). Все здание вытесано из скалы; вместе с тем оно имеет не только внутреннее пространство, как буддийские чайтьи, но и наружный объем. В горе сделано углубление, в середине которого оставлена часть скалы, превращенная в храм. Архитектор подражает деревянным конструкциям. Таким образом оказывается, что от легкой жилой деревянной архитектуры древнебрахманского периода идет прямая линия развития к каменным надземным храмам новобрахманской эпохи. Кайласа в Эллуре очень характерна для той сложной и целостной символики, которая связана со всеми формами индийской архитектуры. Храм в Эллуре является, по представлениям индусов, воспроизведением Кайласы, т. е. горы, находящейся в потустороннем мире. С архитектурно-художественной точки зрения Кайласа в Эллуре замечательна своей композицией уменьшающихся вверх горизонтальных платформ, несущих множество отдельных домиков и фигурных изображений. В целом масса в этих платформах, уплотняясь, нарастает вверх. Перенесение форм деревянного дома в камень наблюдается в храме Ганеша-Рата в Мамаллапураме (рис. 93; ср. рис. 94, 95 и 96), который представляет собой точно окаменение небольшой деревянной постройки.
Рис. 84. Храм в Айхоле Рис. 85. Храм в ПотгацакалеОчень большое значение для буддийской религии имеет храм в Бодхгайе (рис. 97), который, к сожалению, много раз реставрировался и не вполне сохранил свой первоначальный вид. Современная форма придана храму в течение последней реставрации в 1880–1881 гг., но известно, что его сильно реставрировали в 1298 г., 1105 г. и еще раньше. По-видимому, общая форма современного храма восходит все же ко II веку н. э. Храм поставлен около дерева, под которым, по преданию, Будда получал свои откровения, и был предназначен для постановки внутри него статуи Будды. Храм в Бодхгайе является одной из наиболее ранних башнеобразных композиций в архитектуре Индии.
Рис. 86. Храм в АйхолеТрудно в точности представить себе первоначальный вид здания, претерпевшего столько реставраций, до сих пор недостаточно еще изученного, однако его главная башня, по-видимому, существовала уже изначально. Большое количество более мелких башенок, окружающих главную, создает общий ансамбль, предвещающий грандиозные ансамбли более поздних новобрахманских святилищ. Особенностью храма является строго симметрическое расположение вокруг него четырех маленьких башен.
Храм Сиддешвара в Баникуре (рис. 98; X век) представляет собой законченную башнеобразную композицию. Мелочная трактовка поверхностей напоминает кирпичный храм в Сирпуре. Основной чертой храма в Баникуре является очень сильная вытянутость вверх. Односторонний вертикализм встречается в такой крайней форме в архитектуре Индии очень редко.
Наиболее грандиозными и совершенными примерами новобрахманских башнеобразных зданий являются храмы в Бхубанешваре и Кхаджурахо, оба построенные около 1000 г. н. э. На примере этих двух памятников я разберу основные черты стиля новобрахманской архитектуры в Индии.
Рис. 87. Храм в Айхоле Рис. 88. Храм в Сирпуре Рис. 89. Кайласа в ЭллуреКак все крупные здания в архитектуре восточных деспотий, и особенно все культовые здания, индийские башнеобразные храмы новобрахманского периода в целом и отдельные их формы имеют религиозно-символический смысл. Символика, разработанная жрецами, была хорошо известна архитекторам, которые при постройке руководствовались созданными жрецами мистическими теориями. Религиозная символика была в общих чертах знакома и широким массам населения, которым были доступны в более или менее упрощенной форме основные богословские концепции. Культовое здание в Индии в новобрахманский период считалось обыкновенно воспроизведением здания, существующего в потустороннем мире, форма которого была открыта людям (жрецам, архитекторам) божеством. Этот потусторонний прообраз помещали на мистической горе Кайласе, о которой уже была речь выше. Через посредство ряда поколений людей архитектура восходит к самому Брахме, одному из высших божеств. Индусы представляли себе, что архитектор либо был вдохновлен божеством, которое пользуется им как своим орудием, средством проявления себя на земле, либо сам Он во сне посещает небо, видит там здания, которые должны послужить ему образцом для его строительной деятельности на земле, и даже уносит с собой на землю их чертежи. Новобрахманский храм — это замкнутый в себе и законченный самостоятельный мирок символов, в малом отражающий мироздание, как его представлял себе индус, проникнутый религиозными идеями. Вопрос о символике индийского храма новобрахманского периода разработан еще далеко не достаточно. Любопытно, что старая архитектурно-символическая традиция, передававшаяся из поколения в поколение, продолжает жить до наших дней; и теперь еще есть архитекторы, которые думают, что строят так же, как в XI веке. Они являются обладателями устного предания, научная разработка которого обещает вскрыть очень многое в области религиозно-символического истолкования древних памятников новобрахманского зодчества.
