Все это лишний раз подтверждает тот факт, что так называемая «миролюбивая внешняя политика СССР» являлась не более чем пропагандистской кампанией, под прикрытием которой советское руководство стремилось обеспечить наиболее благоприятные условия для «сокрушения капитализма» военным путем. Эти условия, судя по приводимым документам, заключались в создании военно-промышленного комплекса, способного обеспечить наступательные действия Красной Армии, и в возникновении войны между остальными великими державами. В этих условиях можно было под прикрытием лозунгов о «миролюбии СССР» начать «экспорт революции» в страны Европы, первым этапом которого стало расширение территории Советского Союза в 1939— 1940 гг. Относительная легкость, с которой были присоединены эти территории, способствовала формированию среди командного состава Красной Армии боевого наступательного духа. Для его поддержания весной 1941 г. была переиздана брошюра М.В. Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия»[107], в которой излагались задачи советских войск в духе наступательной доктрины.
Однако советское руководство понимало, что наступление Красной Армии под лозунгами социальных перемен могло привести к сплочению капиталистических государств в единый антисоветский блок. Не случайно с конца 1940 г. в директивах зарубежным компартиям ИККИ стал отходить от классовых ориентиров, выдвигая на первый план общенациональные задачи. Неслучайно, по нашему мнению, и намерение Сталина, высказанное им 20 апреля 1941 г., распустить Коминтерн, что позволило бы лучше маскировать влияние СССР на зарубежные компартии и способствовало бы расширению их социальной базы. Сталин считал, что «важно, чтобы они (зарубежные компартии. — М.М.) внедрились в своем народе и концентрировались на своих особых собственных задачах», после решения которых можно будет вновь создать международную коммунистическую организацию. К сожалению, до сих пор неизвестно, когда же именно планировалось распустить Коминтерн. Уже в первые часы войны Сталин указал на необходимость убрать вопрос о социальной революции и сосредоточиться на пропаганде отечественной войны[108]. Сам этот лозунг был позаимствован из работы В.И. Ленина «Главная задача наших дней», где указывалось, что «Россия идет теперь... к национальному подъему, к великой отечественной войне», которая «является войной за социалистическое отечество, за социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социализма» и ведет «к международной социалистической революции»[109]. Вполне вероятно, что именно под этим лозунгом и планировалось вести войну с Германией, но не ту, которая началась.
Интересно отметить, что вопрос о новом расширении «фронта социализма» встал именно в мае — июне 1941 г. Как заявил 15 мая Жданов на совещании работников кино в ЦК ВКП(б), «если обстоятельства нам позволят, то мы и дальше будем расширять фронт социализма»[110]. Однако в 1941 г. расширять «фронт социализма» далее на Запад можно было лишь сокрушив Германию, которая, по мнению советского руководства, являлась главным противником СССР. Для этой цели был готов достаточно серьезный инструмент — Красная Армия, которая еще осенью 1939 г. была удостоена эпитета «армия-освободительница»[111].
«Советский Союз сейчас сильнее, чем прежде, а завтра будет еще сильнее, — отмечалось в проекте директивы ГУПП. — Красная Армия и советский народ, обороняя нашу страну, обязаны действовать наступательным образом, от обороны переходить, когда этого потребуют обстоятельства, к военной политике наступательных действий». По мнению авторов доклада ГУПП, «современная международная обстановка является исключительно напряженной. Война непосредственно подошла к границам нашей родины. Каждый день и час возможно нападение империалистов на Советский Союз, которое мы должны быть готовы предупредить своими наступательными действиями. [...] Опыт военных действий показал, что оборонительная стратегия против превосходящих моторизованных частей (Германии. — М.М.) никакого успеха не давала и оканчивалась поражением. Следовательно, против Германии нужно применить ту же наступательную стратегию, подкрепленную мощной техникой (выделено мной. — М.М.). Задача всего начсостава Красной Армии — изучать опыт современной войны и использовать его в подготовке наших бойцов. Вся учеба всех родов войск Красной Армии должна быть пропитана наступательным духом».
«Германская армия еще не столкнулась с равноценным противником, равным ей как по численности войск, так и по их техническому оснащению и боевой выучке. Между тем такое столкновение не за горами». Интересно отметить, что начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров сделал к этому предложению следующее примечание: «Этакой формулировки никак нельзя допускать. Это означало бы раскрыть карты врагу»[112].
Подобные рассуждения в директивных документах ЦК ВКП(б) наряду с данными о непосредственных военных приготовлениях Красной Армии к наступлению, о чем будет сказано ниже, недвусмысленно свидетельствуют о намерении советского руководства совершить летом 1941 г. нападение на Германию. Подобные замыслы, естественно, приходилось держать в строгой тайне, чем и объясняется вышеприведенное примечание начальника Управления пропаганды и агитации ЦК. В этом контексте понятна резко негативная реакция ЦК ВКП(б) на публикацию 21 мая 1941 г. в «Комсомольской правде» статьи полкового комиссара И. Баканова «Учение Ленина — Сталина о войне», в которой в несколько смягченной форме изложены некоторые идеи вышеприведенных документов о борьбе с пацифизмом, подготовке молодежи к службе в армии, усилении оборонной мощи и боевого наступательного духа советского народа, постоянной подготовке к войне, поскольку только уничтожение капитализма приведет к миру без войн, а пока этого не случилось, большевики выступают за прогрессивные, справедливые войны.
Хотя статья была написана в достаточно общих выражениях и не упоминала Германию в качестве противника, она стала предметом обсуждения на высшем партийном Олимпе. В постановлении Политбюро, посвященном этой публикации, указывалось на необходимость более жесткого контроля со стороны Управления пропаганды и агитации за статьями на внешнеполитические темы, а непосредственные виновники ее появления в газете были сняты с работы[113]. Единственно, что допускалось в прессе, были туманные намеки «Правды» на возможность «всяких неожиданностей» в современной международной обстановке. Тем временем в войсках началась демонстрация антифашистских фильмов и одновременно планировалась серия публикаций в антигерманском духе во всех основных изданиях[114]. Режим строгой маскировки распространялся даже на Коминтерн, которому было отказано в публикации воззвания к 1 мая 1941 г. с обстоятельным анализом международного положения, поскольку это «могло раскрыть наши карты врагу»[115]. Вообще в апреле — июне 1941 г. советское руководство вело столь осторожную внешнюю политику[116], что это дало ряду авторов повод говорить об умиротворении Германии[117]. Однако известные на сегодня материалы не подтверждают эту версию.
Особую ценность приведенным выше материалам придает то, что они готовились на уровне и по распоряжению высшего советского военно-политического руководства, сводя к минимуму самодеятельность функционеров среднего звена. Подготовленные по инициативе «верхов», эти материалы дают довольно полное представление о ходе выработки взглядов советского руководства на способ вступления Советского Союза в войну с Германией; о том, что советская сторона не собиралась предоставлять противнику инициативу начала боевых действий. Кроме того, не следует забывать, что все эти планы не остались на бумаге, поскольку постепенно набирал темп процесс подготовки их осуществления.
Особенно наглядно это можно проследить на примере оперативного плана от 15 мая 1941 г., которым Красная Армия и должна была руководствоваться в начале войны. После изложения общих задач фронтов в нем сказано следующее: «Для того чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику (подчеркнуто мной. — М.М. )как с воздуха, так и на земле:
1. произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;
2. под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования;
3. скрытно сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;
