Строганов Даниил Иванович, именитый человек, делавший большие денежные взносы в государственную казну при царе Алексее Михайловиче, единственный сын Ивана Максимовича Строганова. Еще при жизни отца и дяди Максима Максимовича, которые не совсем умелым ведением хозяйства значительно расстроили его и впали в долги, он около 1639 года взял управление в свои руки и стал фактическим распорядителем всей этой части вотчин. Это видно и из сохранившихся официальных документов того времени. Так, например, произведенная в 1641 году чиновником Чемезовым перепись строгановских земель и имуществ записывает их за ним, а не его родителем и дядей, которые в это время еще были живы. То же повторилось и при переписи Прокопья Елизарова в 1647 году. После отца и дяди оставшись полным владетелем вотчин, всего в обшей сложности одной трети всех состоявших во владении рода земель, Строганов своим энергичным управлением не только привел это достояние в цветущий вид, но и расширил его путем покупки разных населенных мест, в том числе села Воскресенского, что на Кишарти, приобретенного у Андрея и Бориса Елисеевых. По переписи Чемезова (1641 год) он владел 3 городками, 50 деревнями, 8 починками, 420 дворами и 1500 душами мужского пола; в 1647 году (перепись Елизарова) городков было 5, деревень 60, починков 19, дворов 535 и мужских взрослых душ около 2 тысяч; наконец, в 1678 году, несколько лет спустя после его смерти, в оставленных им вотчинах состояло уже б городков, 73 деревни, 83 починка, свыше тысячи дворов и свыше 5 тысяч мужских душ (не считая инородцев); кроме того, много дворов и лавок в Москве, Устюге и Сольвычегодске.
Эти значительные средства Строгановых позволяли ему откликаться щедрыми денежными взносами, а также и ратной помощью на всякую просьбу царя Алексея Михайловича. Из позднейшей грамоты 1673 года на имя Григория Дмитриевича Строганова видно, что Даниил Иванович вместе с двумя другими современными ему представителями рода другой линии, Дмитрием Андреевичем и Федором Петровичем, между 1650–1673 годами внес разновременно в государственную казну более 418 тысяч рублей; отделить данную именно им сумму не представляется возможным, но она не составляла менее одной трети общего взноса; кроме того, ему, несомненно, принадлежит известная, хотя также не поддающаяся определению часть в общей сумме ссуд, сделанных Строгановыми до 1650 года и составлявших 423 706 рублей. Что же касается оказываемой им государству ратной помощи, то об этом свидетельствует грамота Алексея Михайловича от 12 марта 1661 года, в которой царь благодарит его за присылку в Москву на службу «даточных людей» (рекрутов) с запасами. При дворе Строганов пользовался большим почетом; его извещали о всех важных событиях придворной жизни. Проживая обыкновенно в одном из родовых городков в пермских владениях, он часто наезжал в Москву и во время обедов у царя или патриарха сидел за одним столом с боярами. Умер Строганов около 1668 года, не оставив мужского потомства; вместе с его смертью угасла мужская линия, происходившая от старшего сына Аники Строганова — Якова Аникиевича, призвавшего Ермака. Все вотчины достались его жене Агафье Тимофеевне, урожденной Елизаровой, и двум дочерям — Стефаниде (впоследствии замужем за князем Петром Семеновичем Урусовым) и Анне. Агафья Тимофеевна ненадолго пережила мужа, и по ее кончине во владение имуществами вступила младшая дочь, Анна; в 1681 году она вышла замуж за боярина Сергея Ивановича Милославского, а все имущества передала именитому человеку Григорию Дмитриевичу, который с своей стороны обеспечил ее солидным приданым и уплатил некоторые долги ее покойного отца. В некоторых актах упоминается еще имя Даниила Дмитриевича Строганова, но такого лица, как окажется, совсем не существовало, и по всем признакам речь идет именно о Данииле Ивановиче Строганове.
Строгановы Дмитрий Андреевич и двоюродный брат его Федор Петрович, именитые люди, дети Андрея и Петра Семеновичей Строгановых, известны значительными денежными взносами в государственную казну при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче; дата рождения первого неизвестна, второго же относится к 1628 году. Оба вступили во владение доставшихся им по наследству родовых вотчин в 1641 году, когда отец Федора Петровича скончался, а родитель Дмитрия Андреевича принял монашество. 31 января 1641 года царем Михаилом Федоровичем дана была Дмитрию Андреевичу грамота, подтверждающая его права на владеемую им часть прежде пожалованных земель и вотчин в нынешней Пермской губернии, а несколько позже подобная же грамота была получена и Федоров Петровичем; наконец, еще одной грамотой от того же 1641 года за ним» были утверждены бывшие владения именитого человека Никиты Григорьевича во всем их объеме. Таким образом, Дмитрий Андреевич и Федор Петрович владели двумя третями всех родовых вотчин и земель, остальная же треть находилась в пользовании старшей линии рода, происходившей от Якова Аникиевича. По переписи Чемезова (1641 год) в их вотчинах состояло: 7 городков, 113 деревень, 15 починков, 844 двора и 3050 душ мужского пола; по следующей переписи Елизарова (1647 год) — 9 городков 119 деревень, 37 починков, 1067 дворов и свыше 4 тысяч мужских душ наконец, в 1678 г. (перепись князя Вольского) — городков 12, деревень 103, починков 70, около 2 000 дворов и около 8 000 взрослых мужских душ. Помощь Дмитрия Андреевича и Федора Петровича государственной казне выразилась в значительных денежных взносах (не менее 200 тысяч рублей), главным образом для уплаты жалованья ратным людям. Помогая московским государям «многотысячными суммами», они в то же время неоднократно давали им и ратников из числа своих людей, иногда и сами, собственными силами, оказывали успешное сопротивление беспокойным инородцам северо-восточной окраины Руси, — особенно уфимским татарам и башкирам, которые одно время повели формальную войну и успели разорить или подвергнуть осаде ряд городов в Прикамском крае — Уфу, Сарапул, Кунгур, Стефанов-городище и др. Терпя от такого беспокойного соседства всякие неудобства, Дмитрий Андреевич и Федор Петрович собрали своих наемных людей и по собственному почину напал на татар и башкир, которые после ряда кровавых стычек были совершенно разбиты. Однако полного спокойствия среди инородцев не наступило, время от времени возникали новые возмущения, благодаря чему Строгановы должны были быть постоянно настороже и в течение многих лет содержать «на своем коште» ратных людей.
Исключительные услуги государству и богатство Строгановых постав» ли весь род также в исключительное положение, которое при жизни Дмитрия Андреевича и Федора Петровича было закреплено даже в на» более важном государственном акте — «Уложении» Алексея Михайлович В этом «Уложении» Строгановым была посвящена отдельная статья, — именно 94, глава X, — которая гласила: «А кто обесчестит именитых людей Строгановых, а по суду или сыску сыщется про то до прямя, и правит за бесчестье 100 рублей человеку». Благодаря тем же обстоятельствам, Дмитрий Андреевич и Федор Петрович пользовались большим почетом как при царском, так и при патриаршем дворе. При короновании Алексея Михайловича они поднесли царю «власти и чины» — «кубок серебряный, золоченый, атлас на серебряной земле, камку кызылбашскую, 40 соболей». Их же всегда извещали о всяких важных событиях придворной жизни; например, 31 марта 1661 года на их имя была послана специальная грамота Алексея Михайловича с известием о рождении царевича Федора Алексеевича. Точно так же высоким почетом пользовались они и при различных торжествах, если находились в Москве; так, в описании обеда у патриарха в день Петра 1667 года говорится: «Обед у патриарха был в Крестовой палате… в кривом столе с боярами сидели именитые люди Строгановы — Дмитрий и Данило».
Дмитрий Андреевич умер в 1673 году, в глубокой старости и погребен в Троицко-Сергиевом монастыре, у полуденных врат Соборной церкви; он был женат дважды: первый раз на княгине Анне Васильевне Волконской и второй — на княгине Анне Ивановне Злобиных; после себя оставил дочь Пелагею (умерла вскоре после отца и погребена подле него) и сына, известного именитого человека Григория Дмитриевича. Федор Петрович скончался в 1681 году и наследников мужского пола не оставил (единственный его сын Алексей умер еще ребенком). Ему наследовала жена, Анна Никитична, и две дочери — Екатерина и Марфа Федоровны (вышли замуж: первая за Алексея Петровича Салтыкова, вторая — за Михаила Тимофеевича Лихачева). Анна Никитична как вотчины, так и соляные промыслы содержала в «весьма хорошем присмотре», значительно расширила площадь пахотной и сенокосной земли, построила много новых варниц, заменила обветшавшие «росольные» трубы новыми и привела несколько запущенные промыслы в лучшее состояние. «Мужским, а не женским разумом пользы свои наблюдала, — говорит летописец, — и тем своим добрым смотрением учинила во всем часть свою лучшею». Около 1688 года две трети своих владений она передала упомянутому Григорию Дмитриевичу Строганову, который вскоре получил и остальную треть и вместе с тем сделался единоличным владельцем всех родовых вотчин и имуществ.
