8 октября Освальд сошел на французский берег в Гавре и на следующий день был в Англии. Английским таможенникам Ли заявил, что имеет с собой 700 долларов и намерен провести неделю в Великобритании перед отъездом в Швейцарию. Здесь самое время разобраться с тем, на какие, собственно, средства небогатый Освальд предпринял своей отнюдь не дешевый вояж. Комиссия Уоррена потратила много времени, чтобы задокументировать все возможные доходы и расходы в недолгой жизни Ли Харви Освальда. С декабря 1958 года (после возвращения из Японии) и до увольнения со службы жалованье Освальда составило 1076 долларов 92 цента. Тратил он очень мало и вполне мог скопить больше 900 долларов. Если добавить к ним 203 долларов с банковского счета (полагают, что это все, что он смог скопить в Японии), вычесть 100 долларов, подаренных матери, и 220 долларов за билет, то получим как раз примерно 700 долларов к моменту приезда в Англию. Версия некоторых исследований, что у Освальда просто не могло быть собственных средств на поездку в Европу, пока не выдерживает критики. Именно пока.
Даже если предположить, что Освальда забросили в СССР с разведмиссией, то было бы глупо и безответственно снабжать его большой суммой денег. Ведь любая вменяемая разведка (а КГБ относился явно к этой категории) первым делом проверила бы именно источник неожиданного богатства совсем еще молодого человека, никогда и нигде не работавшего.
9 октября Освальд покинул Лондон и в этот же день приземлился в Хельсинки. ЦРУ позднее не смогло найти прямого рейса между этими городами в тот день, скорее всего, Освальд летел транзитом через Голландию. В Хельсинки Ли сначала остановился в отеле «Торни». А потом переселился в более дешевый (хотя и все равно явно не для студентов) отель «Клаус Курки». Но Освальд, видимо, «жировал», предполагая, что доллары ему скоро все равно будут ни к чему. В понедельник 12 октября Ли пришел в советское посольство и попросил туристическую визу. Для обоснования просьбы он купил ваучер «Интуриста» категории «люкс» на 300 долларов (до этого его расходы по перелету в Финляндию и размещение там не могли превысить 200 — 220 долларов).
После покушения на Кеннеди было много рассуждений, что русские выдали визу неизвестному американцу как-то очень быстро, уже 14 октября. Это, мол, свидетельствует о том, что Освальда в Москве ждали. На самом деле, как уже отмечалось выше, советское консульство в Хельсинки не было перегружено работой. Ничего подозрительного в стремлении путешествующего молодого американца посмотреть Москву не было (только недавно в советской столице с успехом прошел Всемирный фестиваль молодежи и студентов), тем более что визу Освальду выдали всего на шесть дней: нормальное время, чтобы доехать до Москвы на поезде, посмотреть город и вернуться обратно. И вообще, это было время оттепели в международных отношениях. Хрущев искренне стремился создать на Западе привлекательный образ СССР, и действительно именно в то время в нашу страну начался массовый иностранный туризм, который советские власти всячески поощряли.
Вечером 15 октября 1959 года Освальд сел в Хельсинки на поезд до Москвы и ночью пересек границу первого в мире социалистического государства.
Глава третья.
Алик, строитель коммунизма
Молодой гид «Интуриста» Римма Широкова с нетерпением ожидала увидеть американца, заказавшего в Хельсинки индивидуальный тур по очень дорогой программе «делюкс». Такой тур предусматривал отдельного водителя и экскурсовода, а также проживание в лучших гостиницах Москвы. Работы у «Интуриста» в этот год с американцами было много. Только что закончилась первая в истории двусторонних отношений торгово-промышленная выставка США в Москве. Тогда многим это событие запомнилось известными дебатами вице-президента США Ричарда Никсона и Председателя Совета Министров СССР Никиты Хрущева. Идеологический спор происходил на типичной кухне типичного американского дома, смонтированного в Москве, чтобы показать высокий жизненный уровень американцев.
Римма работала на выставке с губернаторами южных штатов США, которые тоже жили по программе «делюкс». Каково же было удивление гида, когда 16 октября вместо солидного бизнесмена она увидела в отеле «Берлин» совсем молодого и достаточно бедно одетого парня (темное короткое пальто и армейские ботинки на толстой подошве). После экскурсии по Москве на интуристовской «вольве» Римма была поражена еще больше: турист совсем не интересовался достопримечательностями, был холоден и напряжен.
На вторую половину дня Римма запланировала хит программы — посещение Кремля. Но молодой турист отказался от экскурсии. Он хотел поговорить. Ли сообщил, что он бывший морской пехотинец из Техаса, много читал Ленина и Сталина. Считает, что советский народ хочет мира, не то что США, постоянно развязывающие агрессивные войны. Он, Освальд, не желает принимать в них участие (у Риммы сложилось впечатление, что Освальду пришлось уже где-то повоевать). Поэтому турист желает остаться в СССР и принять советское гражданство. Римма, опешив, тем не менее прониклась к американцу симпатией (ведь он так хорошо, хотя и несколько поверхностно, рассуждал о Советском Союзе).
Поэтому на свой страх и риск Римма помогла Освальду составить прошение в Президиум Верховного Совета СССР о получении советского гражданства. Начальство инициативу не одобрило, но передало ходатайство Освальда «наверх». Тогда это, прежде всего, означало — в Комитет государственной безопасности СССР. КГБ никакого энтузиазма в отношении Освальда не проявил, хотя тот говорил Римме, что разбирается в военных самолетах и служил оператором РЛС. Во-первых, в то время почти всех американцев, просивших советское гражданство, считали ненормальными (и таковые действительно попадались). Во-вторых, только недавно перед Освальдом советское гражданство просил другой американец, отказавшийся в посольстве США от гражданства американского. Советского гражданства тот так и не получил, и его еле выдворили из страны, так как посольство США тоже не желало иметь с ним ничего общего.
В общем, КГБ высказал рекомендацию, что оставлять Освальда в СССР нецелесообразно. Освальда между тем пригласили в ОВИР, где он произвел самое благоприятное впечатление (вежливый, спокойный, опрятно одетый). Нет, на сумасшедшего парень явно похож не был. Ему посоветовали ждать ответа. Важно отметить, что разговоры с Освальдом велись по-английски, так как русского языка тот почти не знал (сам Освальд признавал, что в то время он едва ли мог объясниться в ресторане).
18 октября Освальду исполнилось 20 лет, и Римма подарила ему роман Достоевского «Идиот». Ли сидел в гостинице и не отходил от телефона, ожидая решения своей судьбы. Оно оказалось совсем не таким, как он ожидал: в последний день действия визы Освальда ему сказали, что ходатайство отклонено и предложили покинуть СССР в этот же вечер. Но после обеда Освальд на свою последнюю экскурсию не вышел. Римма вызвала служащих отеля. Открыв номер запасным ключом, они нашли Ли в ванной без сознания и с вскрытой веной на запястье. «Скорая помощь» доставила самоубийцу в одну из лучших больниц Москвы — Боткинскую, где лечили в том числе дипломатов и иностранцев.
Осмотр врачей показал, что до вены Освальд не добрался. Рана была неглубокая и никакой угрозы для жизни не представляла. Американца поместили в палату для пациентов с возможными душевными отклонениями, но таковых врачи тоже не обнаружили, хотя доктор Тартаковский прямо записал, что Освальд обладает очень крепкой силой воли и вполне способен повторить попытку самоубийства, если ему откажут в просьбе остаться в СССР. Освальда по просьбе «Интуриста» перевели обратно в нормальную палату (как писал Освальд в своем дневнике: «хорошая еда, много воздуха»). Там настроение Ли улучшилось и он пытался со всеми общаться, но было тяжело: русского языка он почти не знал.
Документы КГБ показывают, что вместе с Освальдом в Боткинской больнице лежал некий пожилой бизнесмен-американец. Тот, видимо, лежал не просто так, потому что уже 24 октября в больницу позвонили из посольства США и поинтересовались, когда выпишут Освальда.
Дневник Освальда свидетельствует, что попытка самоубийства была рассчитана именно на сочувствие. Попадание оказалось в десятку. В тот период в советско-американских отношениях назревало что-то вроде оттепели. Хрущев только что вернулся из США, где открыл для себя кукурузу и познакомился с Мэрилин Монро. Скандала со смертью американского молодого туриста в Москве советским властям было абсолютно не нужно. А кто мог дать гарантию, что Освальд не повторит суицида?
28 октября Освальд, которого Римма окрестила Алик (Ли звучало очень уж по-китайски, и Освальд замучился отвечать на вопросы о происхождении столь странного для американца имени), покинул Боткинскую больницу и переселился из «Берлина» в «Метрополь», уже, конечно, не в двухкомнатный «люкс», но в неплохой номер. 29 октября Ли пригласили в ОВИР и, расспросив его о мотивах, побудивших остаться в СССР, разрешили ему ждать решения своей участи в Москве, хотя виза его давно истекла. Это был первый успех, но Освальд решил не ждать, а активно направлять свою судьбу.
