Предложенное нами толкование сообщений Малалы и Феофана под 527 г. легко увязывается с последующими событиями на Северном Кавказе. Согласно Малале, Феофану и Псевдо-Дионисию Тельмахрнскому, в 528 г. в союз с империей вступил царь гуннов, обитавших близ Боспора, по имени Грод (Горд у Феофана, Гордий у Псевдо - Дионисия; последний относит это событие к 534 г.), который с войском прибыл в Константинополь и принял крещение из рук самого императора Юстиниана (527 - 565). По словам хронистов, император, богато одарив новокрещенного, отправил его обратно, «в его собственную страну» охранять ромейские пределы и город Боспор. Вместе с ним император направил в Боспор трибуна для охраны города и взимания с гуннов положенной с них дани быками. После своего возвращения Грод уничтожил идолов из серебра и электрона (сплав золота и серебра), которым гунны поклонялись, перелил их в слитки и отправил в Боспор, «чтобы их обратили в монету». Эти действия вызвали недовольство гуннских жрецов и брата Грода - Мугела (Муагера), которого тот оставил возглавлять войско во время своего пребывания в Константинополе. В результате заговора Грод был убит, а вместо него гунны сделали царем Мугела (Муагера). По словам Малалы и Феофана, после убийства Грода гунны напали на Боспор, захватили город и истребили гарнизон вместе с трибуном Далмацием. К этому же времени относится и сообщение Прокопия о том, что «некоторые из варварских племен, живущих в соседних областях», захватили и разрушили до основания города Таманского п-ова - Кепы и Фанагорию, на которые распространялась власть Боспора. Узнав об этом, Юстиниан отправил в Боспор для восстановления своей власти большое войско во главе с полководцем Иоанном при поддержке вспомогательного отряда готов под предводительством Годилы и Бадурия. Получив известие о приближении византийцев, гунны оставили Боспор и бежали. Город был вновь возвращен Византии и укреплен заново отстроенными стенами. Вскоре к империи были присоединены и разрушенные гуннами боспорские города Тамани.
Из источников неясно, во главе каких именно гуннов стоял Горд и какое именно гуннское племя вело борьбу с империей за Боспор. В этом вопросе следует разобраться подробнее. Вспомним, что в 527 г., т. е. за год до эпизода с Гродом, прикаспийские гунны, возглавляемые Боа, находились в оппозиции к Ирану и заключили союз с империей, в то время как восточно-приазовские гунны, недовольные укреплением позиции Византии на Боспоре, выступили на, стороне Ирана против империи, но были разбиты союзниками Византии. Однако уже через год (528 г.) вождь восточно-приазовских гуннов Грод явился в Константинополь и принял крещение - факт, указывающий на значительное сближение гуннов с империей и превращение их по сути дела в вассалов Византии, поскольку христианизация варварской периферии всегда являлась актом в большей степени политическим, нежели религиозным. Исходя из этого, маловероятно, что принятие «царем» гуннов христианства - явление весьма существенное для язычников - гуннов могло быть инициативой какого-либо отдельного приазовского племени гуннов, в частности, оногур, тем более, что последние в это время находились в зависимости от утигур. Кроме того, находясь во враждебных отношениях с империей из-за Боспора, утигуры просто не могли допустить вступление с ней в союз подвластного им племени и крещение их вождя. Это сразу же должно было вызвать негативную реакцию утигур. Однако, как мы видели, пока Грод находился в столице Византии, власть над гуннами осуществлял его брат, который вступил в заговор с гуннскими жрецами и устранил брата только после того, как Грод стал переплавлять на монету гуннских богов. Если бы Грод, как и его брат Мугел, были бы вождями оногур, то тогда тем более непонятно, как в это время вели себя утигуры, поскольку последующая акция гуннов - захват Боспора Мугелом и разрушение городов Тамани - вряд ли обошлась без непосредственного участия утигур. Поэтому в Гроде вероятнее всего видеть именно царя утигур. С другой стороны, в случае с Тиранксом и Глоном, видимо, нет возражений против того, что они могли предводительствовать именно оногурами и возможно, другими связанными с ними племенами. Это представляется тем более вероятным, поскольку утигуры в это время занимали вреждебную позицию по отношению к империи, а находящиеся под их властью оногуры вполне могли выступить в качестве наемников Кавада против ее интересов на Кавказ, тогда как сабиры оказали большую услугу Византии, очевидно, в отместку Каваду за разгром отряда Зилгиба в 521 г.
Выше уже отмечалось, какую важную роль в политике Византии играла христианизация варварской периферии. В хронике Захарии Ритора имеются очень ценные сведения о распространении христианства в среде гуннов. Сириец приводит рассказ двух жителей города Амида, «уведенных в плен при Каваде» лет за 50 «или больше» до времени составления хроники, но которые «в настоящее время вернулись». Они рассказывали, что «были вновь проданы и отправились из пределов персидских в гуннские, прошли за ворота и оставались на их земле (т. е. земле гуннов) больше 30 лет». Далее уточняется, что пленные находились на земле гуннов 34 года и во время их пребывания в плену туда прибыли семь христианских миссионеров во главе с албанским епископом Кардостом. Однако эти священнослужители «не вошли в ворота», через которые на землю гуннов ввели пленных, но «были проведены через горы». «Когда они прибыли, - продолжает Захария, - они говорили с пленными, многих крестили и обучали (некоторых) из гуннов. Они оставались там семь лет и выпустили там писание на гуннском языке». Когда именно «вышло» это писание, т. е., по-видимому, перевод на гуннский язык Библии, точно не известно Захарии, но он отмечает, что оно вышло на «их языке» (т. е. языке гуннов) лет за 20 тому назад или больше, причем в данном случае отсчет времени идет также от даты составления хроники (555 г.). Далее Захария сообщает интересную подробность: «Случилось в то время, что был послан туда Проб с посольством от императора, чтобы купить из них (гуннов) воинов для войны с (языческими) народами (персами). Когда он узнал относительно гуннов от этих святых и был осведомлен относительно пленных, то весьма возревновал и пожелал повидать их. Он увидал их, был ими (священниками) благославлен и очень почтил их в глазах этих народов (гуннов). Когда наш император узнал от него (Проба) относительно события, совершенного так господом, как выше описано, из городов под ромейской державой, расположенных поблизости, было погружено тридцать мулов, и он (Проб) послал их с пшеницей, вином, маслом, льном, другими плодами и священной утварью. Мулов он дал им (священникам) в подарок, так как Проб был муж верующий, мягкий и был усерден в таких добрых делах, как это». Через 14 лет, сообщает далее Захария, Кардост ушел, а его место занял «другой епископ, по имени Макар», который «вступил туда по своей воле вместе со священниками». Епископ Макар построил на земле гуннов церковь, «насадил растения, посеял различные семена, совершил знаменья и многих крестил. Когда властители этих народов увидали что-то новое, они очень удивились и обрадовались (этим) мужам, почитали их и каждый звал их в свою сторону к своему племени и просил, чтобы они были ему учителями. И вот они там до настоящего времени», - заканчивает Захария Ритор свой рассказ.
Эти сообщения могут прояснить многие неясные вопросы, касающиеся важных моментов истории взаимоотношений гуннов с Албанией. Вначале необходимо остановиться на вопросе о том, к каким именно гуннам отправились христианские проповедники во главе с епископом Кардостом. По мнению Н. В. Пигулевской, христианские проповедники находились на земле гуннов - сабир (указ. соч., с. 87). М. И. Артамонов придерживается иного взгляда, полагая, что Кардост проповедовал в среде прикубанских гуннов. Основанием для такого утверждения, по М. И. Артамонову, служат следующие обстоятельства. Во-первых, Кардост со своими спутниками проник к гуннам не через «ворота», а другим путем, через горы. Во-вторых, хотя миссия Кардоста исходила из подвластной Ирану Албании (Арана), но она была организована без одобрения сасанидского правительства. Именно поэтому ее путь лежал не через контролируемый Ираном Дербентский проход, а проходил трудной дорогой через горы.
В-третьих, если о миссии Кардоста ничего не знали в Иране, то о ней были хорошо осведомлены в Византии. В-четвертых, принимая во внимание, что для встречи с Пробом Кардост посетил Боспор, то становится маловероятным предположение Н. В. Пигулевской о месте деятельности этого епископа в стране сабир. И, наконец, в-пятых, вполне возможно, что крещение Грода имело прямое отношение к этой деятельности. Учитывая, что отбытие Кардоста из страны гуннов относится примерно к тому же времени, что и визит Грода в Константинополь, то можно предположить, что крещение гуннского князя было подготовлено именно этим епископом (указ. соч., с. 92 - 94).
