- А что это такое, государь?
- Когда султан Мехмет Фатех брал Стамбул, он велел в нескольких местах сделать подкопы под крепость. Но правитель Византии узнал об этом и приказал своим людям рыть встречные подкопы. В результате несколько подкопов обвалились, и воины обеих армий оказались погребены заживо; в остальных же враги встретились лицом к лицу и произошла первая, а, возможно, и последняя в истории войн подземная битва. Историки пишут, что подземные ходы были завалены окровавленными телами. Этот случай произошел 29 рамазана 1353 года хиджры, за день до того, как турки во главе с Мехметом Фатехом покорили Стамбул...
Восхищенные своим молодым государем военачальники и мюриды внимательно выслушали все его наставления. Затем, попрощавшись, вышли. Исмаил остался в шатре один. До вечернего намаза было еще довольно много времени...
* * *
К концу следующего дня предполагалось закончить подкоп. Вечером башню взорвут, а после утреннего намаза последует мощная атака, войско хлынет через пролом - и крепость будет покорена. Так решил шах, и к тому вели дело его подданные. Сегодня он встал до утреннего намаза. Быстро оделся с помощью хиджазского раба Сахиба, вскочил на коня. До того, как проснется войско и приступит к совершению намаза, ему хотелось еще раз объехать вокруг крепости, убедиться в завершении работ.
Молодому шаху было известно о том, что у крепостных стен время от времени показываются отдельные горожане и, скрываясь от преследования, они вдруг таинственным образом исчезают с глаз. Исмаил был убежден в существовании тайного хода. И вот теперь ему представился случай проверить это. Возможно, ему удастся найти этот подземный ход! Кто знает?! Тогда бы можно было прервать мучительный труд по рытью подкопа, и тайным путем ввести войско в крепость. Медленным шагом, внимательно осматривая окрестности, двигался молодой государь. Он ехал в сторону Девичьей башни. Вокруг царило спокойствие. Крепостные стены, возведенные здесь на высоких скалистых холмах, казались выше, чем где-либо. Расстояние между башнями было велико. Высоко располагались бойницы, сквозь которые, он знал это, следят за ним сейчас глаза защитников крепости. Но вокруг было пусто, казалось, все живое затаилось при приближении врага.
Внезапно впереди показался всадник. Исмаил принял было его за одного из своих кызылбашских, но, приглядевшись внимательно, понял: это чужой. Но кто? Почему бродит в окрестностях крепости? Может, это один из защитников города? Или кто-то из людей Ширваншаха, не зная об осаде, спокойно направляется в крепость? Не мучаясь догадками, шах приблизился к юноше. Собственно, у него и не было другого пути. Бьющиеся у подножий Девичьей башни волны Хазара не оставляли возможности уклониться от встречи, объехать юношу стороной.
Всего несколько минут назад Исмаил был молодым поэтом, любовавшимся волнами Хазара. Уже алел восход, и лучи поднимающегося из-за горизонта солнца окрашивали море в тысячи оттенков; поэтичная картина увлекла воображение юноши, и в душе одна за другой, как в ряд нанизанные бусинки, возникала лиричные, страстные строки. Хазар, тяжелые волны которого будто были обрызганы киноварью, был так красив...
Но теперь, при виде чужого человека, в сердце Исмаила умолк поэт и насторожился воин.
- Кто ты, юноша? - обратился он к всаднику.
Но тот, не отвечая, внимательно, с интересом рассматривал Исмаила. Сначала он, правда, не узнал шаха: слыхал, что тот, являясь главой новой религии, всегда ездит под скрывающей лицо вуалью. Не показывает своего лика нечистым взорам. А сам наблюдает за собеседником сквозь прорези в ткани. Если это так, то перед ним, судя по одежде, всего лишь молодой военачальник весьма высокого ранга... "Но нет, вон, смотри, он закинул вуаль на свой двенадцатиугольный колпак! Да, это он сам, это он - юный шах, сын Шейха Гейдара под именем веры, под знаменем двенадцати имамов бросивший вызов миру! Святыня мира!... С едва наметившимися усами на детском еще лице, но очень развитый физически от постоянных военных упражнений... Бесстрашный шах, сын Шейха Гейдара! Двое из тех, кто называют себя святыней, уже поплатились за это жизнью. Ты, конечно, знаешь об этом..." Множество мыслей проносилось в голове Султаным-ханым, пока она молча, с ненасытным любопытством разглядывала молодого шаха.
Да, это действительно была Султаным-ханым, тоже выехавшая сегодня за крепость до утреннего намаза. Один из бибиэйбатцев, сын тети Хейрансы, Агадаи, сообщил ей, что этой ночью скончался ее дедушка, ших Кеблали. Утром, по обычаю, его будут хоронить. И, чтобы проводить в последний путь своего старого деда, заменившего ей отца и мать, выполнить свой дочерний долг, Султаным-ханым готова была и жизнью пожертвовать. Она открылась Салеху, которого так любил ее муж Гази-бек, доверила ему тайну. Молодые люди вооружились, сели на коней и потайным ходом выбрались из крепости, рассчитывая успеть доехать до села и вернуться назад, пока не начались военные действия. Соблюдая осторожность, всадники ехали гуськом, на некотором расстоянии друг от друга.
Эту дорожку в нижней части Девичьей башни в свое время показал молодой супруге Гази-бек, выводивший ее из крепости тайком от придворных на охоту или военные занятия. Этот путь, по обычаю, был известен лишь высшим членам рода Ширваншахов - самому шаху и его наследнику. Но Султаным-ханым было совершенно необходимо съездить в село Шихлар и успеть вернуться до того, как вражеское войско совершит намаз и начнутся атаки осадивших крепость. Бибиханым-Султаным, пустив коня вскачь, оставила Салеха далеко позади. Она ехала одна и думала...
Со вчерашнего дня никто больше не входил в крепость и не покидал ее. Надежды на помощь мужа у нее уже не было: он, видимо, не распоряжался собой. О, если бы он только мог, то обязательно вернулся бы - молодая женщина знала это! После отъезда принца в крепости насчитывалось лишь два-три военачальника, и далеко не самых искусных. Но и они покинули город. Теперь в Баку, помимо торговцев, ремесленников и окрестных сельчан, оставалась абсолютно неспособная сражаться придворная знать - и ни одного воина...
Все войско отбыло из города с шахом и сражалось вместе с Фаррухом Ясаром на Ширване. Гази-бек с небольшой группой воинов, оставленных Ширваншахом для охраны крепости, отправился, как видно, на помощь отцу. Приехал бы!.. Нет, не может, видимо, не принадлежит он сейчас себе...
Трудно и с придворными, думала Султаным-ханым, не очень-то им приходится верить. Вчера, в сумерках, она еще раз обошла все башни и проверила позиции воинов из дворцовой охраны и мирных жителей, поднявшихся на защиту города. На башне, рядом с одиночными воротами, что повыше Двойных ворот крепости, к ней подошел мужчина. Султаным-ханым сначала не узнала этого горожанина с седеющей бородой. Но когда он заговорил:
- Дочка, я должен сообщить тебе что-то очень важное и секретное, - она сразу узнала его по голосу. Молодая женщина даже улыбнулась, перенесясь памятью в дни, когда борода этого человека была черна, как смоль... Тогда Бибиханым была еще маленькой, отец и мать ее умерли от эпидемии, она жила вдвоем со старым дедушкой, шихом Кеблали. Друг дедушки, ювелир Дергяхкулу вернулся в те дни невредимым с какой-то войны и вместе женой Хырдаханым приехал на поклонение в Биби-Эйбат. Остановились они в доме шиха Кеблали. Жена, благодарная за возвращение мужа, поднесла дары святому месту. Потом уже они стали часто приезжать на поклонение, и каждый раз останавливались у шиха Кеблали. Дергяхкулу брал девочку-сиротку на колени, ласкал ее. Тоскующая по собственному ребенку Хырдаханым каждый раз привозила ей новые платьица, одевала-наряжала малютку, распускала длинные косички девочки и тщательно мыла ей волосы. Под видом религиозных подношений супруги привозили им и гончарную продукцию своего соседа Велиюллы. Они как будто породнились тогда со старым шихом и его внучкой. А через год счастливая Хырдаханым приехала с маленьким сыночком, и здесь ребенка назвали Бибикулу, в знак почтения к этому святилищу. По поводу столь радостного события Хырдаханым продела в уши Бибиханым пару маленьких сережек с эмалью "гырхдюйме":
- Это тебе дядя сделал, - сказала она, показав на Дергяхкулу. Иншааллах15, да наступит день, когда в эти маленькие уши вденут серьги невесты! Дай бог дожить до этого и чтобы дядя пришлось изготовить их для тебя - в сто раз лучше этих!
Бибиханым не видела Дергяхкулу с тех пор, как вышла замуж и поселилась во дворце. Ювелира она не узнала, но голос вспомнила мгновенно.
- Рада видеть вас, дядя Дергяхкулу, как поживает тетя Хырдаханым?
- Да придут к тебе более светлые дни, дочка, узнала-таки своего дядю?! Тетя, спасибо, аллах милостив, живет, как все.
- Что ты хотел мне сказать?
Дергяхкулу, подойдя ближе, понизил голос:
- Знаешь, детка, недалеко от этой башни со вчерашнего вечера я вижу скопление людей. Думается мне, враг здесь что-то затевает.
