В 882 г. воевода скончавшегося три года назад Рюрика Олег, которого летопись называет князем (ибо князем становятся еще не по наследству, а по способностям) захватил Киев, убив престарелых Аскольда и Дира. И здесь мы сталкиваемся с первой альтернативой в истории Руси, которая будет встречаться на нашем пути еще не раз. Новгородская дружина, упрочившая свое положение на севере Руси, могла и не ходить на Киев. Ей могло бы хватить даней с фино–угорских племен на востоке, покорением которых новгородцы действительно займутся позднее. И тогда в Новгороде формировалась бы самостоятельная государственная структура. На территории Руси образовалось бы два центра притяжения — Киевский и Новгородский. Неустойчивость сферы влияния варяжских дружин позволяет считать такой сценарий реальным. Но он меняет очень немногое. Новгород вскоре превратится в торговый город. Торговля его проходит через Киев. Отсюда — заинтересованность Новгородцев в решении киевских дел, постоянное их вмешательство в борьбу киевских князей. В то же время новгородская община слишком удалена от центра восточно–славянских земель, чтобы из Новгорода можно было удерживать их в это время, когда вся «администрация» держится на князе и его дружине. Новгород был «обречен» на то, чтобы стать частью Киевской Руси — очень влиятельной, автономной, но все же подчиненной. Не случайно неоднократные «завоевания» новогородцами Киева (в 882, 980, 1018 гг.) ничего не меняют в отношениях «двух столиц». Для того, чтобы положение переменилось, было необходимо превращение Новогорода в духовный центр страны, а этот шанс был упущен уже во время крещения Руси, центром которой неизбежно стал Киев, тесно связанный с Византией. В начале XII г. Новогород приобрел относительную независимость. Альтернатива IX в. стала реальностью, неизбежной в условиях перехода к раздробленности. Дороги исторических альтернатив разошлись недалеко и слились снова в один путь. Таким образом значение выбора Олега было невелико.
После захвата Киева «новгородец» Олег «забывает» о своей прежней «столице». Из Киева объезжает он все окружающие племена (а это немалое по тем временам расстояние). И с каждым из них договаривается о том, что он будет защищать их, а они будут платить ему дань. Недовольных Олег «примучивает», назначая своих наместников.[9] Казалось бы, в это время возникло и русское государство. Олег заменяет случайный характер передачи власти династическим — его преемником объявлен сын Рюрика Игорь. Возможно, женитьба Игоря на Ольге была призвана породнить его с влиятельной северной варяжской группировкой, которой не могло нравиться перемещение центра власти на далекий юг. Несмотря на то, что Ольга не была единственной женой Игоря (тогда было принято многоженство), принц выделял ее «мудрости ее ради»[10], а также вероятно благодаря родственным связям. Это позволяет считать Ольгу влиятельной фигурой уже до смерти Игоря. В последующих событиях от ее выбора зависело немало.
Но все же говорить о государстве рановато. Дань — еще не налог, ее размер в это время видимо определялся по мере надобности, чтобы содержать постоянную дружину для обороны от соседей и предотвращения междоусобий. Приход Олега был даже выгоден — племена получали одну общую дружину, которую содержали «в складчину». Важным дополнительным доходом для дружины остается грабеж соседей и торговля частью дани. После похода на Византию (возможно, не столь успешного, как утверждает русская летопись — византийские хроники не фиксируют осаду своей столицы) Олег заключил в 911 г. выгодный для Руси торговый договор.
После смерти Олега в 912 г. Игорь становится князем, а Ольга — княгиней. Реальной власти у нее в это время, разумеется, не было и быть не могло. Но очень быстро княгиня становится правительницей многочисленных земельных владений, важнейшим из которых был Вышгород. Частной собственности на землю тогда не было, и принадлежность Ольге городов и весей означало, что она была их правительницей от лица князя, должна была заниматься реальной «административной» работой. Так приобретался опыт, столь пригодившийся княгине позднее.
И вот судьба приподнесла неожиданный сюрприз. Один неосторожный шаг политика и в давние времена мог вызвать губительную цепочку событий. Аппетиты правящей элиты — прежде всего дружинников — росли. В 941 г. князь Игорь решил снова прибегнуть к «внешнему источнику» доходов, пошел на Константинополь, но потерпел поражение. Новый договор с Византией, заключенный в 944 г., не оставлял надежд на увеличение расходов за счет богатого соседа. У Игоря с этого момента появилась нехватка в средствах, и он решил увеличить дани. В 945 году Игорь пришел к племени древлян с большой дружиной, брал дань для нее. Дружнинники чинили древлянам насилия. А затем князь вернулся уже с малой дружиной, чтобы взять дань снова, но уже не делить ее на всех. Древляне справедливо сочли, что это противоречит традиции, внезапно напали на отряд Игоря и убили князя.
Убив князя и перебив его приближенных, древляне нарушили равновесие на Руси. Страна лишилась связующего звена. Древляне поспешили возместить потерю — они предложили Ольге, раз уж так вышло, выйти замуж за местного древлянского князя (видимо — племенного предводителя) Мала. Не исключено, что возможность избавиться от опеки киевлян могла приглянуться Ольге. Е.Холмогоров даже считает, что Ольге угрожала гибель на погребальном костре мужа[11] (хотя никаких свидетельств, что дружинники выбрали для этого страшного обряда именно Ольгу, нет).
Так или иначе, но переговоры начались. Само прибытие послов, которое летопись рассматривает как хитрость Ольги, показывает, что предложение серьезно рассматривалось. В противном случае кара древлянам последовала бы быстро. Восстание древлян грозило перерасти в серьезный передел власти. В случае, если бы Ольга переехать в город древлян Искоростень, конфигурация Руси заметно изменилась бы. История страны стояла перед первой в своей истории развилкой.
Если бы древлянскому князю Малу удалось бы переманить на свою сторону Ольгу и часть киевской дружины, а затем подавить неизбежный бунт киевлян, то столица Руси могла переместиться к западу — в Искоростень. Это означало бы изменение конфигурации страны, затруднило бы культурные связи с Византией и усилило бы контакты с католической цивилизацией. Возможно, это привело бы к отпадению группы восточно–славянских племен, в том числе Новгорода, который в будущем стал бы центром консолидации Северо–восточной Руси.
Но киевлянам и возглавлявшим их дружинникам Игоря такая перспектива не улыбалась. Они напали на послов и уничтожили их. Летопись утверждает, что это произошло даже дважды. При низком уровне передачи новостей это вполне могло произойти на самом деле — второе посольство (которое сожгли в бане) не знало об участи первого (которое закопали в лодьях). По мнению ряда историков, столь сложная месть Ольги древлянам — описание сложного языческого ритуала[12]. Даже если это так, события имели и вполне конкретный социальный смысл — утверждение власти киевско–вышгородской правящей корпорации над региональными элитами других племен и поселений.
Ольга сочла за лучшее присоединиться к киевлянам. Ее войско осадило и сожгло Искоростень. Киевляне (и не только дружинники, но и горожане, которым перепадала значительная часть дани, как справедливо на наш взгляд интерпретирует летопись отечественный историк И.Фроянов[13]) сражались здесь за свое право оставаться правящей группировкой на Руси, не платить дань, а собирать ее. Они отстаивали свой статус так же упорно, как афиняне свое место в греческом морском союзе, а римляне — в Италии. Так в Европе создавались древние государства. Так совершались первые революции — всплески социальной борьбы, устанавливающие принципы социального устройства на следующую эпоху. Разгром региональной элиты древлян положил начало вытеснению родовых кланов отпрысками рода рюриковичей. В подвластные земли отправляются князья–наместники из Киева. Там они опираются не только на местную элиту, но и на своих выдвиженцев. Наиболее удачливые представители тех и других станут потом костяком боярства.
Женщине в то время трудно было бы усидеть на троне и тем более проводить реформы, не опираясь на сильные руки, одетые в кольчуги. Здесь уместно сказать несколько слов о советнике и сподвижнике Ольги — Свенельде. Свенельд был воеводой Игоря и взял на себя трудную миссию покорения новых племен. За это Игорь разрешил воеводе брать дань с новых подданных в свою пользу, почти не делясь с князем. Эти отношения не были еще феодальным леном и соответствовали способу экспулатации, характерному для древности (этакратическая формация[14]), но она уже подтачивала единство дружинной корпорации. Именно зависть к свенельдовым дружинникам подвигла соратников Игоря к тому, чтобы убедить князя совершить губительный поход на древлян. «Сильный человек в Киеве», Свенельд возглавил антидревлянскую партию. Он командовал походом на Искоростень, был военной опорой Ольги. Человек воинственный, он участвовал в авантюрных предприятиях сына Ольги Святослава, но не терял осмотрительности, что помогло ему выжить. Под конец своей долгой жизни он оставил языческое буйство и был правой рукой князя Ярополка, видимо покровительствовавшего христинам. Без преувеличения можно сказать, что Свенельд был вершителем политических судеб Руси.
