В театре Филиппов играл много в классических пьесах: "Собака на сене" и "Валенсианская вдова" Лопе де Вега, "Школа злословия" Шеридана, "Безумный день, или Женитьба Фигаро" Бомарше, "Юбилей" Чехова, "Не все коту масленица" Островского, "Ревизор" Гоголя, "Помпадуры и помпадурши" Салтыкова-Щедрина. Участвовал и в современных спектаклях: "Актриса" Файко, "Простая девушка" Шкваркина и многих других. О своей работе на сцене Сергей Николаевич рассказывал: "Не считая природных задатков, которыми одарили меня родители, требовательности к себе и упорства в работе, которые воспитал во мне мой первый учитель Петр Андреевич Гусев, все остальное сделал Николай Павлович Акимов. Он научил меня работать над ролью, привил хороший вкус, развил во мне понимание природы комического и умение профессионально пользоваться ее выразительными средствами".
Вместе Акимов и Филиппов были замечательными выдумщиками. Если бы они не увлеклись театром, искусством, то могли бы стать талантливыми физиками, химиками, астрономами - столько в них было энергии и изобретательности. Например, в спектакле "Простая девушка" Филиппов подслушивал, что говорят соседи. Акимов придумал вставить в пол крючки, а в филипповские ботинки петли. И вот актер "надевался" на эти крючки и тянулся, подслушивая, почти под углом в 45 градусов. Да еще руку прикладывал к уху. Аплодисменты были просчитаны с математической точностью!
Эти два великих мастера обожали друг друга безмерно. Ныне старейший актер Театра комедии Владимир Труханов вспоминал, как в эвакуации, в Сталинабаде, в 1943 году труппе устроили банный день. Мылись все вместе, и Акимов обратился к Филиппову: "Сережа, потрите мне, пожалуйста, спинку". Актер взял губку, шайку и с довольным видом подошел к Акимову: "С удовольствием, Николай Павлович. Баня - это единственное место, где я могу как следует намылить вам шею!"
Сергей Филиппов очень быстро стал знаменитым актером. Особенно после того, как появился на экране. А в кино он начал сниматься уже в 1937 году. Его дебютом стал бессловесный эпизод в фильме "За Советскую Родину", повествующий о гражданской войне в Карелии. Филиппов играл финна-шюцкоровца: ему надо было выскочить из засады, пробежать по бревну, переброшенному через незамерзающий ручей, выстрелить в красноармейца и рухнуть в воду. В этой роли психологической разработки образа не требовалось, а нужны были ловкость и сноровка. Плавал он безупречно, да вот только падать приходилось в ледяную воду.
Сцену повторяли четыре раза. Четыре раза Филиппова извлекали из ледяной воды и совершенно закоченевшего растирали спиртом. Думали, что актер больше никогда не согласится сниматься в кино, но Сергей Николаевич, наоборот, охотно откликался на любые приглашения, коих последовало огромное количество.
В том же году Филиппов сыграл крестьянина-партизана в "Волочаевских днях", затем были погромщик в "Выборгской стороне", лодырь в "Члене правительства", матрос-анархист в "Якове Свердлове", завклубом в "Музыкальной истории" и еще ряд проходимцев. Фильмов в те годы снималось крайне мало, каждый из них пересматривался зрителями десятки раз, поэтому любое лицо на экране запоминалось. Лицо Филиппова - тем более.
На встречах со зрителями Сергей Николаевич часто говорил: "Меня часто спрашивают, почему я играю только отрицательные роли. Что на это ответить? Посмотрите на мое лицо. Разве с таким лицом можно сыграть председателя партийной организации?" На самом деле талант Филиппова позволял расширить рамки его амплуа, уйти от штампа, который нещадно эксплуатировали кинорежиссеры. Достаточно вспомнить трогательного влюбленного паромщика из "Медового месяца", грустного короля Унылио из "Веселого сновидения" или старого мастера Губарева из "Блокады".
Ключ к объяснению популярности Филиппова - его неповторимость, своеобразие его комического дара. Он подмечал и очень точно передавал все смешное, уродливое, пошлое в людях. Иногда, правда, в гротесковой, эксцентрической форме. "Юмор Сергея Филиппова глубоко человечен в отличие от иных комических актеров, которые строят свой юмор на формальных приемах", - отметил однажды Николай Акимов.
"Он был неожиданен даже в своих шутках, фразах, - вспоминает о Филиппове актриса Инна Ульянова, игравшая с ним на сцене Театра комедии. Как-то, стоя за кулисами и наблюдая за игрой коллег, он так увлекся, что вышел на сцену в неположенном месте - то ли через воображаемую стену, то ли через "зеркало". Спохватившись, бросил фразу: "Все вы - реквизиторы, а не актеры!" И ушел. Зрители, конечно, ничего не поняли, так как артисты выкрутились. Но как же мы все потом смеялись!"
О юморе, о силе смеха не забывали и во время войны. Театр комедии выпустил за те годы шестнадцать премьер, и Сергей Филиппов играл в большинстве из них. Параллельно дежурил по ночному Ленинграду. И параллельно снимался в кино. Одной из самых ярких работ Филиппова в тот период стала роль ефрейтора Шпукке в фильме "Новые похождения Швейка". В своей рецензии о работе Филиппова писал даже Алексей Толстой. Примечательно, что режиссер Сергей Юткевич приступал к этому фильму дважды. Через месяц после начала съемок он вдруг осознал, что все происходящее на экране будет не смешно. И тогда было решено наполнить картину трюками и гэгами. И тут на первый план вышел Сергей Филиппов с его грандиозной пластикой и тягой к эксцентрике. Он бегал, прыгал, висел на карнизе, плавал, стрелял, падал в обморок с протянутой для гитлеровского приветствия рукой, пытался ухаживать за югославской девушкой, сочетая хамскую "галантность" с животным страхом перед партизанами. Успех Филиппова в роли Шпукке был феноменальным.
Его снимали почти все режиссеры отечественного кино. В год выходило по три-четыре фильма с участием Филиппова, а в пятидесятые актер снимался в восьми-девяти картинах сразу. И в отличие от сегодняшнего времени, когда одни и те же лица появляются на телеэкране чуть ли не во всех сериалах одновременно, Филиппов не надоедал. Наоборот, его участие в новом фильме гарантировало успех. На "Ленфильме" даже бытовало мнение: если Сергей Николаевич прошел через проходную, значит, кому-то из режиссеров повезло. Его присутствие на экране "вытягивало" даже изначально провальный сюжет и спасало бездарность создателей.
Но были и счастливые исключения, когда Филиппов "купался" в роли, не беспокоясь о чьем-либо спасении, когда вокруг работали блистательные профессионалы, и рождалось настоящее кино. Тут и "Двенадцатая ночь" (Фабиан), и "Укротительница тигров" (Алмазов), и "Карнавальная ночь" (лектор), и "Ночной патруль" (Ползиков), и "Разные судьбы" (шофер), и "Крепостная актриса" (Елпидифор), и "Новые приключения неуловимых" (аптекарь), и "Не горюй!" (цирюльник). Вся страна цитировала его героев: "Масик хочет водочки", "Лучше всего, конечно, пять звездочек", "Я сюда попал или не сюда?" (кстати, фраза придумана Риной Зеленой), "Ну, за систему Станиславскую!"...
С некоторыми режиссерами Сергей Николаевич сходился на всю жизнь, и первой из них стала Надежда Кошеверова - удивительная женщина, настоящая волшебница в советском кинематографе. Начиная с "Золушки", Филиппов снимался почти во всех ее картинах. Кошеверова разглядела разносторонность его дарования, она расширила рамки его амплуа, ушла от штампа, который нещадно эксплуатировали. У нее Филиппов создал целый ряд трогательных, милых людей: вышеупомянутого влюбленного паромщика Федорова ("Медовый месяц"), измученного радикулитом водителя Саврасова ("Шофер поневоле"), чудаковатого старого лесника ("Осторожно, бабушка"). Хотя и Казимир Алмазов - тоже "порождение" Кошеверовой.
Кстати, на съемках "Укротительницы тигров" сцены с хищниками были запланированы у троих артистов - Касаткиной, Кадочникова и Филиппова. И из этой тройки первым вошел в клетку именно Сергей Николаевич. Это был настоящий подвиг, задолго до того, как без дублеров согласились сниматься Евгений Леонов в "Полосатом рейсе" и Андрей Миронов в "Невероятных приключениях итальянцев в России".
Позже Сергей Филиппов признался, что поначалу находиться в такой компании ему было очень страшно. Зато когда съемки уже шли полным ходом, он осмелел и даже дал тигру под зад ногой. "Что это такое? - закричал дрессировщик. - Я - укротитель, и то себе этого не позволяю! Считайте, что вам повезло!" Ему и впрямь повезло. Тигр Пурш был к Сергею Николаевичу благосклонен.
Успех Филиппова в кино, на эстраде и в театре вызывал к нему необъяснимое родственное чувство со стороны зрителей. Он был свой! Близкий, родной. Нередко в фойе в антракте можно было услышать: "А наш-то Сереня... видали?" Или: "А наш-то Сереня... слыхали!" И совсем не анекдот, а истинная правда, что когда умер всеобщий кумир Жерар Филип, произошел такой случай. В Ленинграде в переполненный автобус вошли два подвыпивших гражданина, которые заливались слезами и причитали: "Умер! Умер наш Филиппа! Сереня умер-таки!" Им разъяснили, что на самом деле скончался французский актер Жерар Филип. "А Сереня? Жив? Правда?" - переспросили они и, растолкав пассажиров, выскочили на улицу и понеслись по Невскому, радостно вопя: "Урраа! Жив! Жив наш Сереня Филиппа!"
