Джесси Байок - Исландия эпохи викингов

Я благодарен Гудмунду Олавсону из Национального музея Исландии за возможность работать с материалами археологической экспедиции в Грелину землянку и разрешение использовать рисунки и схемы раскопанного там долгого дома. С тех пор Гудмунд стал участником экспедиции на Мшистую гору, и его вклад в этот проект огромен. Сердечная благодарность Хёрду Аугустссону, который не только любезно предоставил мне свои чертежи исландских домов из дерна, но и в течение многих лет делился со мной своими глубокими познаниями в исландской и норвежской средневековой архитектуре. Я никогда не забуду его остроумие и чувство юмора. Я также благодарен архитекторам Гретару Маркуссону, Стефану Эрну Стефанссону и Хьёрлейву Стефанссону, которые с радостью отвечали на мои многочисленные вопросы о практических аспектах возведения построек из дерна. Нельзя не упомянуть также Кристьяна Йоханна Йонссона, чьи замечания к рукописи пошли ей на пользу.

Я выражаю глубокую признательность своему отцу, Лестеру Байоку, и дяде, Гарольду Уильямсу. Обоих уже давно нет с нами, но я уверен, они бы с большим удовольствием прочитали раздел об архитектуре исландских хуторов. Если бы не они, он бы никогда не был написан. Мне исключительно повезло быть сыном и племянником этих превосходных мужей. Они оба, вместе с моей матерью, Силь Уильямс Байок, все время что-то мастерили, и поэтому с архитектурой и строительством я познакомился раньше, чем с чтением и письмом. Благодаря им я навсегда усвоил, как важно — и как интересно — уметь делать вещи своими руками.

У ученых принято жаловаться на титанические усилия, какие приходится вкладывать в писание книг, на усталость, на кровь и пот и далее в этом роде. Это все зачастую так и есть, но я хочу сказать, что испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие все время, пока работал над «Исландией эпохи викингов». И одна из причин тому — написание книги совпало с периодом в моей карьере, когда я получил ряд стипендий и грантов, позволивших мне провести в Исландии без малого три восхитительных года. Все это было бы невозможно без помощи нижеследующих людей и организаций: Фонда Фулбрайта; Фонда президента Университета штата Калифорния; Национального фонда гуманитарных исследований (США); Фонда памяти Джона Саймона Гуггенхайма; исландского министерства культуры и образования; сената Университета штата Калифорния в Лос-Анджелесе и его членов — проректора Колледжа литературы и науки Брайана Копенхейвера и декана Полины Ю.

Кроме этого, я хотел бы поблагодарить Центр им. Уилларда Фиска при Информационном агентстве США в Рейкьявике, и особенно главу его исландского отделения, Уолтера Дугласа, и его жену Нэнси. В самые черные зимние дни Дугласы заново открыли забытое искусство смешивать «Манхэттен», и мне стоило лишь заглянуть к ним, чтобы мрак развеялся. Я в долгу перед послом США в Исландии, Деем Маунтом, который вместе с Уолтером Дугласом обеспечил меня кабинетом, чем здорово мне помог. В долгу я и перед моей дочерью Эшли и моей женой Гейл, которые прочли не один черновой вариант этой книги и всякий раз делились со мной полезными наблюдениями. Нельзя не упомянуть также безупречную Грейс Стимсон, благодаря которой язык «Исландии эпохи викингов» стал много лучше, и Клэр М. Гиллис, фулбрайтовского стипендиата и блестящую студентку и помощницу, работавшую со мной в Рейкьявике, чье глубокое понимание саг и обширные знания об Исландии обогатили книгу. Наконец, сердечные благодарности моим друзьям по старым добрым «Кафе искусств» и «Солон Исландус» — в этих местах не ведают, что такое скука, и вдохновение посещает всякого.

Я хотел написать книгу, которая бы в подробностях рассказывала об устройстве и природе исландского средневекового общества и одновременно служила бы пособием по чтению исландских саг. Мне хочется верить, что у меня получилось и что в результате моя книга углубляет наше понимание социальных сил и внешних факторов, таких как экология и география, которые создали исландское общество эпохи народовластия и повлияли на его эволюцию. Эти века — с начала десятого по конец тринадцатого — охватывают скандинавскую эпоху викингов практически полностью, а во всем, что происходило в то время, Исландия и исландцы играли важнейшую роль.

Я провел в Исландии изрядную часть своей жизни. Юношей я пас овечьи стада в северных фьордах, особенно мне близка округа Медвежачьего озера. Этот опыт навсегда отпечатался в моей памяти, подарив мне редкий шанс узнать на собственной шкуре, что и как нужно делать, как себя вести, чтобы выжить в этой приполярной стране. Этот-то опыт я и старался положить в основу книги, которую читатель держит в руках. Но я помню не только тяготы пастушеских трудов, когда ты каждый зимний миг должен думать о том, как сохранить жизнь своим овцам, дабы они увидели следующую весну, — я помню и красоту исландских гор и лугов, и яркое весеннее солнце, и летнее тепло, и диких лошадей на высокогорных пустошах, и дружелюбие хуторян. В особенности я хотел бы поблагодарить за гостеприимство Карла, Маргрету и Трюггви с хутора Большое городище и Вильхьяльма и Маргрету с Гауковой трясины.

В те времена, когда я гостил на исландских хуторах, тамошняя сельскохозяйственная техника представляла собой пестрый калейдоскоп из джипов, небольших тракторов и громоздких машин для доения самого разнообразного производства — русского, американского, британского. Я был механиком и умел чинить все эти железные чудища. Мои таланты заслужили мне известное уважение со стороны хуторян и открыли путь к непосредственному участию в их повседневной жизни — а именно такой подход к антропологии интересовал меня более всего. Мы вместе ели традиционную исландскую еду — например, конину, маринованную в кислой сыворотке, — ездили верхом, сгоняли овец в стада, а зимой в ледяной воде ловили сетью пресноводную форель. Днем за работой мужчины без конца рассказывали истории и декламировали римы — традиционные исландские рифмованные поэмы, очень длинные, иные в сотни строф. Те же, у кого, по мнению людей, был талант, сочиняли бесчисленные стишки покороче. А однажды весенним утром перед моими глазами предстала картина, которую я, уверен, не забуду никогда. Я ехал верхом и, перевалив через бугор, оказался у края широкой речной долины, затянутой утренней дымкой. Из-за пелены тумана поднимались тысячи тысяч диких уток и лебедей, и скрывались обратно, и перекрикивались. Этот вид, этот звук способны превратить механика в поэта, и я лелею надежду, что и будущим поколениям выпадет на долю лицезреть и слышать его.

Работа над «Исландией эпохи викингов» доставила мне огромное удовольствие. Эта книга позволила мне обсудить новые открытия и коснуться новых тем, вошедших в научный обиход со времен публикации моей «Средневековой Исландии» (Medieval Iceland, University of California Press, 1988). Кое-что новое из того, что читатель найдет в этой книге, ранее вышло в составе расширенного перевода «Средневековой Исландии» на датский язык (Island i sagatiden, C. A. Reitzel, 1998). В нынешние времена публикация фундаментальных исследований в популярной форме — редкость, и я глубоко признателен издательству Penguin Books за предложение написать и опубликовать у них эту книгу. Благодаря этому я смог заново взглянуть на хорошо знакомый мне материал и слить в единое целое результаты моих исследований в области истории, антропологии, археологии и собственно изучения саг и природы исландского права и исландской распри.

Многие древнеисландские слова при их первом употреблении в этой книге даются в исходной орфографии. Древнеисландский язык использует латинский алфавит с некоторыми добавлениями. В целом для древнеисландского верен принцип «читается, как пишется» (правила чтения в современном исландском языке куда сложнее), а ударение во всех словах строго на первом слоге.

Буква þ (заглавная Þ) обозначает глухой межзубный фрикативный согласный и читается как английское th в словах типа through и thin, буква же ð (заглавная Ð) обозначает такой же фрикативный межзубный, но звонкий, и читается как английское th в словах типа they и though. На русский эти звуки традиционно передаются как т и д. Буква f в любой позиции, кроме начальной, читается как русское в. Буква x всегда читается как русское кс. Буква j всегда читается как русское й.

Буква ǫ (и заменившая ее в современной орфографии буква ö) обозначает огубленный гласный переднего ряда и среднего подъема и читается как первый гласный в русском тёрка; на русский традиционно передается чаще всего как ё (исландцы Hǫrðr и Bjǫrn по-русски Хёрд и Бьёрн), иногда как ьо (в основном для слова фьорд, дисл. fjǫrðr), но в начале слова всегда как э (так, исландец Ǫnundr по-русски Энунд). Буква æ представляет собой лигатуру букв a и e и читается как русское э, буква œ — лигатуру о и е и читается так же, как ǫ. Буква y читается как гласный в русском ключ; в любой позиции, кроме начальной, она так и передается на русский, в начальной же позиции передается как и (мировое древо ясень Иггдрасиль по-древнеисландски Yggdrasill). Дифтонг ey передается как ей (в середине слова) и эй (в начале).