Хотя и британская, и французская полиции уже знали о существовании Дальневосточного бюро, внимательное изучение этих документов впервые открыло детали этой организации и пролило свет на природу ее деятельности и степень распространения ее влияния.
Коминтерн со штаб-квартирой в Москве уже давно организовал, как часть своего аппарата, серию региональных секретариатов или постоянных отделов, каждый из которых находился под контролем члена Центрального Исполнительного комитета Коминтерна и отвечал за поддержку и надзор за местными коммунистическими партиями в различных частях света, а также за подготовку для них советских миссий.
Дальневосточный отдел был организован открыто, в качестве регионального секретариата на V Конгрессе Коминтерна в 1924 году. У него были свои собственные организации, включая и пропагандистские, ответственные перед Центральным Исполнительным комитетом и разделенные на Ближнє-, Средне- и Дальневосточные секции. Местный Дальневосточный филиал находился во Владивостоке, и его офис, предположительно, был тайно перенесен в Шанхай в 1930 году — в год всеобщей попытки всех советских учреждений вернуться на китайскую сцену после поражения 1927 года.
Всетихоокеанский секретариат профсоюзов представлял собой дальневосточный филиал Профинтерна — контролируемой Коминтерном организации Всемирных «красных» профсоюзов, и был основан как постоянная организация со штаб-квартирой во Владивостоке одновременно с Дальневосточным бюро. Случилось это после конференции, проходившей в Ханькоу в 1927 году. На этой конференции присутствовал Лозовский, глава Профинтерна, а также ведущие члены Китайской, Американской, Английской, Французской и Индокитайской коммунистических партий, а также других партий[40]. Это была встреча руководящих коминтерновских агентов, и целью вновь избранного секретариата было финансирование, организация и поддержка Всекитайской федерации труда и мобилизация китайского городского пролетариата на новую китайскую революцию.
Секретариат, должно быть, переехал из Владивостока одновременно с Дальневосточным бюро. И хотя о его существовании и пропагандистской деятельности было широко известно, истинный размах его подпольных операций стал явным лишь в ходе расследования дела Ноуленса. Похоже, это была относительно новая организация, поскольку регулярные отчеты она стала представлять лишь с февраля 1931 года. Персонала у нее меньше, чем в бюро — двое мужчин и две женщины. Их главная работа состояла в организации и финансировании Всекитайской федерации труда, которая, хотя номинально и находилась под контролем Китайской коммунистической партии, но была строго подотчетна Москве.
Результаты полицейского расследования, проведенного после ареста Хилари Ноуленса, чья личность стала предметом продолжительных международных запросов и поисков, показали, что он был главой организации Коминтерна в Шанхае, имея под своим началом штат из девяти европейцев.
Деятельность бюро была в первую очередь связана с Китаем, с передачей денежных средств Китайской коммунистической партии и ее организациям, таким, как Молодежная Лига, вербовавшая студентов и устраивавшая их поездки на учебу в Ленинскую школу и в Университет трудящихся Востока в Москве, решая таким образом ключевую задачу обучения и подготовки будущих партийных кадров. Такой же важной, но отдельной была задача установления и поддержания связи о китайской Красной Армией и советскими районами в Центральном и Северном Китае.
Вдобавок к этим задачам, организация занималась также передачей денег и вербовкой студентов для учебы в Советском Союзе и поддержанием связей о коммунистическими партиями Японии, Индокитая, Филиппин и Кореи.
Дальневосточное бюро и Секретариат тесно сотрудничали друг с другом и, вполне возможно, даже действовали сообща. И хотя отчитывались они формально по отдельности, хранились их отчеты в одной квартире. Обе службы совместно использовали высокоразвитую курьерскую службу для связи о Европой и с азиатскими коммунистическими партиями. Общими были и шифры, и телеграфная корреспонденция, а также почтовые ящики в Шанхае (восемь из которых были выявлены полицией). Делились и расходы на специальные миссии, а члены одной организации выполняли при случае задания для другой.
Деньги также приходили из одного и того же источника — Западно-европейского бюро Коминтерна в Берлине, и размещались потом на счетах в семи разных китайских банках. Отчеты показали размах их деятельности в Шанхае в 1931 году: так, Дальневосточное бюро израсходовало на свою деятельность от 120 до 150 тысяч фунтов стерлингов за год, из которых 95 тысяч — в Китае. А Секретариат расходовал до тысячи фунтов в месяц.
Очевидно, Ноуленс был главой обоих офисов и, кроме жизненно важного дела поддержания связи, он, похоже, отвечал также за безопасность и за наем подходящего жилья в Шанхае. Смешанная группа имела в своем распоряжении четырнадцать или пятнадцать помещений для жилья, офисов и явочных квартир.
Во время ареста у Ноуленса нашли два паспорта — бельгийский и канадский. Кроме того, выяснилось, что он пользовался двенадцатью псевдонимами. Его адвокаты сделали попытку доказать, что он бельгийский гражданин, однако полиция сумела найти в Бельгии истинного владельца бельгийского паспорта, найденного у Ноуленса, а самого Ноуленса предварительно идентифицировать как Поля Ругга, видного члена Швейцарской коммунистической партии, исчезнувшего в Москве в 1924 году. Швейцарские власти отказались предоставить Ноуленсу какую-либо защиту, и в августе 1931 года шанхайская полиция передала дело Ноуленса и его жены, арестованной вместе о ним, в суд.
Арест Ноуленса и разоблачение аппарата Коминтерна на Дальнем Востоке породили тревогу и недоумение в левых кругах Шанхая. Сам Зорге, очевидно, уехал из города через две недели после получения известия об аресте Ноуленса, но, согласно записи в полицейской картотеке британского сеттльмента, вернулся обратно через месяц.
Существовала ли какая-либо связь между Зорге и организацией Ноуленса? Прибыв в Шанхай, он арендовал почтовый ящик № 1062. Один из находившихся в распоряжении Ноуленса имел номер 1077. Полиция, которая вела наблюдение за почтовыми ящиками Ноуленса, ввела подобные меры и по отношению к Зорге. Однако это вполне могло быть просто ничего не значащим совпадением.
Полиция также подозревала Зорге в том, что он является членом Секретариата, однако это вполне объяснимо: в сентябре 1931 года в Шанхае был создан местный комитет в защиту Ноуленса, юристы которого утверждали, что Ноуленс был всего лишь секретарем этой якобы открытой легальной организации. В этом комитете выделялась Агнес Смедли. Его поддерживали Международная организация «Красная Помощь», а также такие известные и прогрессивные американские журналисты, как Эдгар Сноу и Гарольд Исаакс. Похоже, что и Зорге открыто сотрудничал с этим комитетом как с частью всемирной кампании, организованной в прогрессивных кругах за освобождение Ноуленса. И действительно, когда Одзаки впервые встретился с Зорге, он подумал, что это своего рода профессиональная деятельность Зорге, которой он занимался наравне о журналистикой.
В своем «признании» Зорге утверждает, что «впервые узнал о том, что Ноуленс занимался в Шанхае подпольной деятельностью только после ареста» последнего. Но это утверждение противоречило его же собственному описанию «коминтерновской группы в Шанхае», которое дополняет картину деятельности этой организации, вскрывшуюся после ареста Ноуленса.
С этой группой Зорге встретился в Шанхае в 1931 году «случайно». Группа имела два филиала — организационную и политическую секции. «Через этот аппарат шла прямая личная связь между Москвой и Китайской коммунистической партией. Секция считалась «особо секретной». Ее возглавлял Ноуленс, имея под началом «одного или двух помощников». Его основной обязанностью была передача денег Китайской компартии и поддержание связи с ее Центральным Комитетом, поиск безопасных адресов для важных встреч между посланцами Коминтерна и китайскими руководителями, организация курьерской и радиосвязи о Москвой и передача «секретных материалов между Москвой и Китаем». Эта секция также отвечала за безопасность организации и охрану членов политического филиала, коим она могла приказывать ограничить свои передвижения.
Политический филиал возглавлял Герхард Эйслер, также с «одним или двумя помощниками». Его главной задачей было снабжение Китайской коммунистической партии директивами Коминтерна, быть каналом обмена информацией между партией и Москвой и «представлять отчеты, касающиеся всех общественных проблем, включая и проблемы рабочего движения в Китае». Отчеты эти передавались в Москву организационным филиалом.
