Висенте де Вальверде, монах-доминиканец, который был на середине своего четвертого десятка, прибыл из Испании вместе с Писарро, получив соответствующий мандат от короля. Это был единственный член экспедиции, о котором было известно, что он окончил университет. Вальверде пять лет отучился в университете Вальядолида. Он обучался теологии и философии.
Ввиду того что вскоре после открытия Нового Света стали поступать сообщения о проявлении жестокости со стороны испанцев по отношению к туземному населению, в 1513 г. был составлен документ — испанский король требовал зачитывать его всем своим потенциальным подданным, прежде чем приступить к их порабощению. Документ, получивший название «Requerimiento», что означает «требование», являл собой одновременно род нравственного и юридического оправдания предстоящих насильственных действий и одновременно ультиматум. Документ доносил до туземных народов следующую информацию: ввиду того что Бог создал мир и даровал своему наместнику на земле, папе, божественное право управлять этим миром, а папа определил под власть испанских монархов земли американского континента, то соответственно обязанностью туземных народов, вошедших в контакт с испанцами, было подчиниться своим законным правителям, испанским монархам.
Если, услышав эту информацию, туземцы отказывались подчиняться, то против них должны были быть применены насильственные действия, с тем чтобы заставить их принять повеление Бога или же стереть их с лица земли. То обстоятельство, что документ зачастую зачитывался туземцам на испанском языке, которым они совершенно не владели, не играло особой роли. Важно здесь было то, что туземцам зачитывали их права, и соответственно последующее насилие получало надлежащую санкцию. Главным здесь был ритуал, создававший видимость законности, — он мог быть применим к самым различным ситуациям. В настоящем случае это действо разворачивалось на высоте 9000 футов в Андах, на запруженной площади инкского города Кахамарки.
Атауальпа наблюдал за тем, как чужеземец и его переводчик прокладывают себе путь сквозь толпы людей и приближаются к его носилкам. Стоя перед инкским повелителем, который правил, имея на то такие же небесные полномочия, как и любой европейский король, монах Вальверде начал с того, что попросил императора сойти с носилок и войти с ним в здание. Там он мог встретиться с губернатором Писарро и поговорить с ним. Монах, конечно, осознавал, что если бы Атауальпа поступил так, то это облегчило бы испанцам возможность пленения его. Атауальпа, однако, отказался, заявив: «Я не покину это место, пока вы не вернете все то, что вы забрали с моей земли. Я очень хорошо знаю, кто вы и каковы результаты ваших деяний».
Пришло время для зачитывания «Требования». Громким голосом монах Вальверде начал пересказывать его, юный переводчик Фелипильо переводил этот озадачивающий, зачастую совершенно непонятный текст — в меру своих способностей:
«[От имени] могущественных монархов Кастилии и Леона, покорителей варварских народов, сим извещаю вас… что Господь Единый и Вечносущий создал Небо и Землю, и первых людей, от которых произошли вы, и я, и все народы мира… Ввиду того что огромное число людей появилось за пять тысяч с лишним лет с того момента, как был сотворен мир… Бог поставил святого Петра во главе всех народов».
Вальверде сделал паузу.
«И я прошу и требую от вас… признать Церковь своей повелительницей и в такой же мере — повелительницей всего мира и вселенной, а первосвященника, именуемого папой, верховным правителем… Если же вы этого не сделаете…»
Вальверде далее продолжал на более высокой ноте:
«С Божьей помощью мы пойдем против вас, и всеми возможными способами мы поведем войну против вас, мы заставим вас повиноваться Церкви и Его Величеству, и мы отберем у вас всех ваших женщин и детей и сделаем из них рабов и будем продавать их. И мы причиним вам все зло, на которое только способны. И я настаиваю, что вы будете ответственны за все те смерти и разрушения, которые последуют».
После того как переводчик закончил переводить речь, на площади вновь воцарилась тишина. Для обеих сторон наступил решающий момент. Со стороны Атауальпы и индейской элиты на кону были их обширные плодородные земли, их 10 миллионов крестьян, собственное верховенствующее положение и империя, для формирования которой потребовалось три поколения и бессчетное число военных кампаний. Со стороны испанской монархии на кону были представители низших слоев общества — 168 конкистадоров, группа торговцев, несколько черных рабов, пара мориск и, — что было для Испании значительно более существенным, — возможность захватить империю, размеры которой в два раза превышали размеры Иберийского полуострова. Едва ли протагонисты этого действа понимали весь смысл исторических процессов, увязанных с данным моментом. Изготовившиеся к атаке испанцы, конечно, осознавали, что их судьба оказалась в подвешенном состоянии.
Но испанцы также знали, что если каким-то образом им удастся разрешить сложившуюся ситуацию и в результате некоего чуда им удастся завоевать эту империю, то и их собственное состояние, и владения короля будут умножены самым кардинальным образом. Монах также осознавал, что успех в данном случае будет иметь своим следствием рост экспансии христианской церкви, а значит, и рост владений Божиих. В противном случае будет иметь место победа сил Люцифера. Монах Вальверде верил в то, что именно отказ неверующих принять слово Божие отсрочивает новое явление Христа на землю. Успех в данном случае означал бы, что Царство Божие, несомненно, наступит намного быстрее.
В среде инков только верховным военачальникам Атауальпы было известно о его плане — пленить и убить испанцев, а немногих оставшихся в живых превратить в евнухов. У Атауальпы и мысли не было о том, что небольшая кучка испанцев, жавшаяся от страха внутри зданий, может представлять собой какую-то угрозу. Их успешное пленение должно было представлять собой устранение последнего препятствия на пути к осуществлению похода на Куско и воссоединению Инкской империи. Покончив с испанцами, можно было готовиться к коронации в Куско. Инкский император, обретя контроль над воссоединенной империей, вновь смог бы править всем обозримым цивилизованным миром.
Атауальпу, вероятно, должно было озадачить то, что после своей речи Вальверде поднял вверх свой требник и заявил, что все высказанное им содержится в этой книге. Монах настаивал на том, что слова самого Бога христиан заключаются в данной книге. Можно только представить себе, какие слова использовал туземный переводчик для того, чтобы донести идею о предметах, подобных которым у инков вообще не было. Возможно, Фелипильо употребил слово «кипу», которым инки обозначили веревки с узелками, фиксировавшими ту или иную информацию, которая затем хранилась в течение продолжительного времени. Явно заинтригованный, Атауальпа попросил показать ему поближе странный предмет. Он, вне всякого сомнения, уже слышал о загадочных испанских кипу, имевших такую же силу воздействия, какую имела живая речь.
Монах поднес требник Атауальпе, и император взял его. Наблюдая затем, как он неумело обращается с книгой, неловко поворачивая ее так и эдак, Вальверде понял, что император не знает, как открыть ее. Тогда он приблизился к Атауальпе, протянув руку к книге, чтобы показать, как она открывается. Вот как описывает дальнейшие действия Херес;
«С явным презрением [Атауальпа] ударил [монаха] по руке, не желая, чтобы тот открывал ему книгу. Затем он сам открыл ее, не выказав никакого удивления в отношении набранного текста и листов бумаги, после чего он отбросил ее от себя на пять или шесть шагов. И в ответ на ту речь, которую произнес [монах], он с высокомерием ответил: „Я хорошо знаю, как вы вели себя на всем протяжении пути, как вы обращались с местными вождями. Мне также известно, что вы забрали [королевскую] одежду из кладовых… Я не покину это место до тех пор, пока мне все не вернут“».
Как указывают некоторые свидетели, Атауальпа затем поднялся на носилках и стал кричать своим войскам, чтобы они готовились к сражению. В то время как переводчик Фелипильо бросился поднимать требник с дороги, монах Вальверде побежал в помещение, где находился Писарро, и стал кричать: «Выходите! Выходите, христиане! Посмотрите, как эти собаки обращаются с божественными предметами!» Сжимая в руке распятие, он кричал: «Этот вождь бросил священную книгу на землю». Другой свидетель слышал, как воспаленный монах взывал к Писарро: «Разве вы не видели, что произошло? Как вы можете оставаться вежливым и подобострастным по отношению к этому псу? Идите и атакуйте индейцев, я отпускаю вам все будущие грехи».
Ввиду подобного поворота событий срочно должно было быть принято решение. Писарро колебался лишь минуту. Он дал сигнал Педро де Кандии, ожидавшему в здании на другом конце площади, и тот приказал зажечь фитили. С грохотом выпалили пушки по массам индейских воинов, извергнув при этом клубы дыма; одновременно выстрелили пехотинцы с аркебузами, предварительно установлены на треножники. Неожиданный пушечный грохот, вне всякого сомнения, должен был ошеломить туземных воинов, так же как и вид падающих вокруг тел и хлещущей крови. Индейцы слышали доносившиеся со всех сторон резкие звуки труб и выкрики испанцев «Сантьяго».[26] Воины Атауальпы видели несущихся на них со всех сторон чужеземцев на своих внешне свирепых, мощных животных, стучащих копытами по земле.
