Крещение русских земель
После принятия христианства Владимир повелел ставить церкви. Ставили их на тех местах, где прежде стояли кумиры. А потом началось крещение всей русской земли. Процесс, по мнению Соловьева, был длительный, поскольку земля была обширной, а священников мало. Первый митрополит Михаил, умерший в 991 году, успел крестить тех, кто жил выше по Днепру и Ловоти. Пришедший ему на смену митрополит Леон поставил в Новгороде Иоакима Корсунянина, совершившего такое жестокое и кровавое крещение, что оно прочно вошло в Иоакимовскую летопись в виде такого рассказа:
«Когда в Новгороде узнали, что Добрыня идет крестить, то собрали вече и поклялись все не пускать его в город, не давать идолов на ниспровержение; и точно, когда Добрыня пришел, то новгородцы разметали большой мост и вышли против него с оружием; Добрыня стал было уговаривать их ласковыми словами, но они и слышать не хотели, вывезли две камнестрельные машины (пороки) и поставили их на мосту; особенно уговаривал их не покоряться главный между жрецами, то есть волхвами их, какой-то Богомил, прозванный за красноречие Соловьем. Епископ Иоаким с священниками стояли на торговой стороне; они ходили по торгам, улицам, учили людей, сколько могли, и в два дня успели окрестить несколько сот. Между тем на другой стороне новгородский тысяцкий Угоняй, ездя всюду, кричал: „Лучше нам помереть, чем дать богов наших на поругание “; народ на той стороне Волхова рассвирепел, разорил дом Добрыни, разграбил имение, убил жену и еще некоторых из родни. Тогда тысяцкий Владимиров, Путята, приготовив лодки и выбрав из ростовцев пятьсот человек, ночью перевезся выше крепости на ту сторону реки и вошел в город беспрепятственно, ибо все думали, что это свои ратники. Путята дошел до двора Угоняева, схватил его и других лучших людей и отослал их к Добрыне за реку. Когда весть об этом разнеслась, то народ собрался до 5000, обступили Путяту и начали с ним злую сечу, а некоторые пошли, разметали церковь Преображения Господня и начали грабить домы христиан. На рассвете приспел Добрыня со всеми своими людьми и велел зажечь некоторые дома на берегу; новгородцы испугались, побежали тушить пожар, и сеча перестала. Тогда самые знатные люди пришли к Добрыне просить мира. Добрыня собрал войско, запретил грабеж; но тотчас велел сокрушить идолов, деревянных сжечь, а каменных, изломав, побросать в реку. Мужчины и женщины, видя это, с воплем и слезами просили за них, как за своих богов. Добрыня с насмешкою отвечал им: „Нечего вам жалеть о тех, которые себя оборонить не могут; какой пользы вам от них ждать? “ и послал всюду с объявлением, чтоб шли креститься. Посадник Воробей, сын Стоянов, воспитанный при Владимире, человек красноречивый, пошел на торг и сильнее всех уговаривал народ; многие пошли к реке сами собою, а кто не хотел, тех воины тащили, и крестились: мужчины выше моста, а женщины ниже. Тогда многие язычники, чтоб отбыть от крещения, объявляли, что крещены; для этого Иоаким велел всем крещенным надеть на шею кресты, а кто не будет иметь на себе креста, тому не верить, что крещен, и крестить. Разметанную церковь Преображения построили снова. Окончив это дело, Путята пошел в Киев; вот почему есть бранная для новгородцев пословица: „Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем“».
Частичная христианизация Руси
Соловьев считает, что нельзя говорить о полной христианизации Руси: новая вера была утверждена только о очень узком коридоре, идущем по Днепру на север до Новгорода, то есть по известному пути из «варяг в греки». В восточном направлении по Оке и Волге христианизация шла плохо. Ростов был город языческий. Там христианство придется вводить инокам Печерского монастыря, которые станут мучениками, зато сам Владимир пошел с епископами в Червенские земли и там вводил новую веру. В этих западных землях он построил город Владимир и возвел церковь Богородицы. Первоначальное священничество на Руси было малочисленным, так что требовалось срочно найти способ укомплектовать каждую новую церковь своим клиром. Именно этому и было посвящено мероприятие по изыманию детей из лучших семей в книжное обучение, почему матери и плакали о них «как по мертвым».
«Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: „В те дни услышат глухие слова книжные, и ясен будет язык косноязычных“. Не слышали они раньше учения книжного, но по Божьему устроению и по милости своей помиловал их Бог; как сказал пророк: „Помилую, кого хочу“. Ибо помиловал нас святым крещением и обновлением духа, по Божьему изволению, а не по нашим делам», – говорит летописец.
Новая вера не только привела к книжному обучению, но и стала воздействовать на правовую систему русского общества. Очевидно, буквально понявший заповедь «не убий», Владимир стал опасаться казнить даже разбойников, которые в его правление сильно умножились, так что пришлось тут вмешаться новому духовенству и объяснить князю, что
«Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование; тебе должно казнить разбойника, только разобрав дело».
Когда наступил покой в княжестве, те же священники сказали Владимиру, что он может вернуться к старым дедовским порядкам, то есть не казнить за преступления, а брать виру, то есть плату, как было прежде. Очевидно, после принятия христианства земли Владимира переживали смутное время, и порядок был утвержден и восстановлен не за один год. За годы правления Владимиру удалось снова подчинить окрестные восточные племена – радимичей и вятичей, которые перестали платить дань, он ходил также на хорватов, ятвягов, собирался завоевать дунайских болгар, но тут случился казус: взяв пленных, князь увидел, что они обуты в сапоги. Добрыня, осмотрев пленников, сказал Владимиру:
«Такие не будут нам давать дани: они все в сапогах; пойдем искать лапотников».
«В этих словах предания, – говорит Соловьев, – выразился столетний опыт. Русские князья успели наложить дань, привести в зависимость только те племена славянские и финские, которые жили в простоте первоначального быта, разрозненные, бедные, что выражается названием лапотников; из народов же более образованных, составлявших более крепкие общественные тела, богатых промышленностию, не удалось покорить ни одного: в свежей памяти был неудачный поход Святослава в Болгарию».
Иными словами, русские князья еще не могли завоевывать народы, стоящие на другом, более высоком уровне развития. Любопытно, но, как и во времена Святослава, русские были отвратительными всадниками. Еще византийские хронисты с удивлением отмечали, что воины Святослава не умеют сидеть в седле. Ничего не изменилось. Владимир, идя по соглашению с Византией на земли болгар, плыл со своим войском в лодках, а берегом шли союзные конные торки. То есть русские умели сражаться только в пешем строю. Это, кстати, объясняет, почему так опасны были для них набеги печенегов – прекрасных всадников. Нормальной конной дружине прогнать и уничтожить конницу печенегов не составляло бы большого труда, но русские предпочитали лодки и пеший строй. Им еще долго пришлось учиться, прежде чем появились конные воины, способные противостоять всадникам.
При Владимире случилась и первая попытка наладить взаимоотношения с западными странами. Своего сына Святополка Владимир женил на польской принцессе, дочери короля Болеслава. Никакого союза из этого предприятия не вышло, напротив, между Киевом и Польшей возник конфликт: туровский князь Святополк решил принять веру жены и восстать против отца, Владимир, предполагая измену, посадил сына с женой и колобжегским епископом Рейнберном в поруб – то есть в тюрьму.
«Необходимым следствием должна была быть война с Болеславом, – пишет Соловьев, – который в 1013 году поспешил заключить мир с немцами и, нанявши отряд войска у последних, равно как и у печенегов, двинулся на Русь. Кроме опустошения страны, мы не имеем никаких других известий о следствиях Болеславова похода, во время которого возникла распря между поляками и печенегами, и Болеслав велел истребить своих степных союзников. Вероятно, это обстоятельство и воспрепятствовало продолжению войны, тем более что все внимание Болеслава было постоянно обращено на запад, и он мог удовольствоваться освобождением Святополка».
Освобождение, скажем, было странным: Святополку уже после смерти Владимира удалось бежать из тюрьмы, упросить короля выделить войско, чтобы вызволить жену и епископа. Но страдания Святополка уже приходятся на другую эпоху – эпоху Ярослава.
Смерть Владимира (1015 год)
Владимир умер в 1015 году. За год до того его сын Ярослав, сидевший в Новгороде, отказался платить дань Киеву, отец на него сильно осерчал, стал собирать войско против ослушника, но разболелся. Летописец так сообщает об этом:
«Умер он на Берестове, и утаили смерть его, так как Святополк был в Киеве. Ночью же разобрали помост между двумя клетями, завернули его в ковер и спустили веревками на землю; затем, возложив его на сани, отвезли и поставили в церкви святой Богородицы, которую сам когда-то построил. Узнав об этом, сошлись люди без числа и плакали по нем: бояре – как по заступнике страны, бедные же – как о своем заступнике и кормителе. И положили его в гроб мраморный, похоронили тело его, блаженного князя, с плачем».
