«Модернизированный фаустпатрон» – это «Panzerfaust 60M» или «Panzerfaust 100M». Вторым вариантом экрана, испытанного управлением бронетанкового снабжения и ремонта 2-й гв. танковой армии, был стальной лист толщиной 1,5 мм, укрепленный так же, как сетка. «Выстрелом из фауста «2» с того же расстояния лист был разорван, пробоина в нижней части башни была сквозной, круглого сечения, диаметром 30 мм»[59].
Последний эксперимент был воспроизведен на НИИ БТ полигоне в Кубинке обстрелом оснащенного штатными экранами-«шурценами» трофейного танка Pz.Kpfw.IV. Попадание фаустпатрона (судя по прилагавшемуся к отчету снимку «Panzerfaust 60M» или «Panzerfaust 100M») в экран привело к его разрушению и поражению башни танка. Кумулятивная струя пробила башню Pz.Kpfw.IV от борта до борта насквозь.
Некоторый эффект от преждевременного срабатывания фаустпатрона все же наблюдался. Если граната фаустпатрона попадала в неэкранированный танк, то диаметр пробоины достигал 70 мм (чаще 45–50 мм), с конусообразным отколом с внутренней стороны брони диаметром выходного отверстия до 80 мм. Таким образом, экран не давал решения проблемы защиты танков от поражения фаустпатронами наиболее распространенных в 1945 г. модификаций. Экраны из тонкой листовой брони защищали в лучшем случае от пуль противотанковых ружей, кумулятивных снарядов калибром около 75 мм и ухудшали условия пробития брони бронебойными снарядами небольших калибров.
Столь же разочаровывающими были результаты экранирования в других частях 1-го Белорусского фронта. Так, в отчете 7-й гв. тяжелой танковой бригады указывалось: «Приварка кронштейнов рем. силами бригады не дает должных результатов вследствие большой силы взрыва (от фаустпатронов), кронштейны не выдерживают» [60]. Картина, как мы видим, такая же, как на испытаниях во 2-й гв. танковой армии и на Кубинке – разрушение экрана с пробитием брони.
Единственным встреченным автором документом, в котором позитивно оценивались экраны, была сводка боевого опыта 5-й ударной армии. В подчиненных армии танковых частях устанавливался сетчатый экран, сваренный из прутка на раме. Экран устанавливался на бортах корпуса и башни, а также крыше башни на расстоянии 200 мм от брони. Обстрел привел к незначительному разрушению экрана и отметине-лунке на броне. Тип использованного для испытаний в 5 ударной армии противотанкового гранатомета, к сожалению, не указывался. Скорее всего, это был менее мощный Panzerfaust 30 (Фаустпатрон 1). Возможно также, что определенное влияние на успех испытаний оказал тот факт, что экранами оснастили тяжелый танк ИС с более толстой броней. По результатам испытаний неизвестное количество танков и САУ 5-й ударной армии оснастили экранами и использовали в боях за Берлин.
Однако в целом можно констатировать, что массовая установка экранов на танки и САУ, наступающие на Берлин, была бы бесполезной тратой сил и времени. Экранировка танков только ухудшила бы условия посадки на них танкового десанта. Боевые машины все равно бы поражались «фаустниками». Кроме того, как отмечалось в отчете той же 5-й ударной армии по Берлинской операции, увидев экранированные танки и САУ, немцы стремились поражать их выстрелами с верхних этажей зданий. Танки не экранировались не потому, что мешала косность мышления или отсутствовали решения командования. Экранировка не получила широкого распространения в последних сражениях войны вследствие доказанной опытным путем ее низкой эффективности.
В сводке боевого опыта 2-й гв. танковой армии впоследствии отмечалось: «Широкое применение получило индивидуальное оружие «фаустпатрон» и «офенрор». Введение на вооружение этих реактивных средств объясняется необходимостью увеличить средства борьбы с танками, при отсутствии противотанковых средств дальнего боя»[61]. Обратите внимание: «при отсутствии противотанковых средств дальнего боя». То есть противотанковые пушки были, безусловно, более эффективным оружием против танков, чем фаустпатроны. Однако их оставалось мало, и батальоны фольксштурма их почти не получали. В этих условиях ручное противотанковое оружие было единственным средством борьбы с многочисленными советскими танками и САУ. Без них эффективность фольксштурма упала бы до нулевой отметки. В сущности, фаустпатроны стали заметными на фоне общего снижения потерь от обычных средств борьбы – противотанковых орудий и танковых пушек.
Надо сказать, что у Г.К. Жукова были все возможности правильно оценить обстановку в воздухе на берлинском направлении. Поэтому для последнего броска на Берлин Жуков запросил у Верховного дополнительные силы авиации. Еще 10 марта 1945 г. он писал Сталину:
«Для проведения предстоящей операции фронт имеет: 353 бомбардировщика, 619 штурмовиков, 1002 истребителя, 126 разведчиков и корректировщиков, две дивизии ночников По-2. Для проведения операции имеющейся во фронте авиации мало.
Фронту необходимо иметь:
бомбардировщиков – 700–750, штурмовиков – 720, истребителей – 1440.
Прошу:
1. К началу операции усилить фронт двумя бомбардировочными корпусами, из них один корпус Ту-2, один Пе-2. Корпус Ту-2 необходим для разрушения крупных опорных пунктов и зданий на подступах к Берлину и в самом городе.
Для борьбы с истребительной авиацией противника и для надежного обеспечения бомбардировочной и штурмовой авиации усилить фронт одним истребительным корпусом.
2. Для укомплектования частей авиации и создания минимально необходимого строевого резерва подать самолетов: Пе-2–50 шт.; ТБ-3–30 шт.; Ил-2–140 шт.; Як-3–100 шт.; Як-9ДД – 90 шт.; «Кобра» – 80 шт.; По-2–80 шт. Летчиков на Ил-2–40; «Кобра» – 60; Ла-7–20; Пе-2–20 экипажей.
3. Для разрушения крупных опорных пунктов бомб калибра 1000 кг – 1500; 500 кг – 4000 и 250 кг – 500 [штук]»[62].
Штурмовики Ил-2 над немецким городом. Самолеты этого типа составляли основу советской ударной авиации
Первое, что бросается в глаза, это наряд сил для проведения наступления на Берлин. Жуков просил довести боевой состав авиации фронта (т.е. 16-й воздушной армии) c 2 тыс. самолетов примерно до 3 тыс. самолетов. Это было довольно большое число для одного оперативного объединения. Так, перед Висло-Одерской операцией в 16-й ВА было 2,4 тыс. самолетов, перед битвой на Курской дуге – 1 тыс. самолетов.
Не менее любопытна эта заявка в отношении номенклатуры запрашиваемой авиатехники. Как мы видим, Жуков достаточно трезво оценивал возможности «рабочей лошадки» советских ВВС штурмовика Ил-2 по разрушению прочных строений. Основным калибром бомб, применявшимся «илами» и «пешками», были ФАБ-100, недостаточно эффективные против железобетонных конструкций. Поэтому Жуков прямым текстом указывал на необходимость использования Ту-2, имевшего большую бомбовую нагрузку (3 тонны). Под бомбардировщики также заказывались авиабомбы больших калибров (см. последний абзац заявки).
Позднее, 28 марта 1945 г., заявка была снижена с авиакорпусов до авиадивизий на самолетах тех же типов, т.е. Ту-2 и Пе-2. Причем было это сделано карандашом по уже напечатанному тексту. Однако исправления оказались излишними. Заявка Жукова была удовлетворена в полном объеме. В ходе подготовки к операции в 16-ю воздушную армию из резерва Ставки прибыли: 6-й бак под командованием генерал-майора авиации И.П. Скока (две бад на Ту-2); 1-й гвардейский иак, возглавляемый генерал-лейтенантом авиации Е.М. Белецким; 113-я бад (Ту-2, вошла в 6-й бак), 188-я бад (Пе-2) и 240-я иад.
Жуков получил ровно то, что запрашивал. ВВС 1-го Белорусского фронта начали наступление на Берлин, имея четыре авиадивизии на Пе-2 и три на Ту-2. Это позволило укомплектовать один корпус «пешками», а второй – Ту-2. Следует отметить, что в составе 2-й и 4-й воздушных армий, поддерживавших соседние 1-й Украинский и 2-й Белорусский фронты соответственно, вообще не было авиадивизий на бомбардировщиках Туполева. Более того, в 16-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта были собраны практически все Ту-2, имевшиеся в советских ВВС. Будучи самым скоростным советским фронтовым бомбардировщиком и абсолютным рекордсменом по бомбовой нагрузке, Ту-2 составляли всего 9% парка самолетов этого класса. Он не стал основным средним советским бомбардировщиком, каким даже в последние дни оставался созданный в предвоенной спешке Пе-2.
Бомбардировщик Ту-2. Это был лучший советский фронтовой бомбардировщик, способный нести бомбы калибром до 1000 кг
Всего 16-я воздушная армия к началу операции имела 28 авиадивизий и 7 отдельных авиаполков. В армии насчитывалось 3033 исправных боевых самолета, в том числе 533 дневных и 151 ночной бомбардировщик, 687 штурмовиков, 1548 истребителей, 114 разведчиков и корректировщиков. Цифры, как мы видим, достаточно близкие к тем, которые указаны в заявке Жукова от 10 марта. Георгий Константинович хотел 3 тыс. самолетов, и он их получил. В истории 16-й ВА позднее отмечалось: «Ни одно оперативное объединение Военно-Воздушных Сил за всю войну не имело столь большого боевого состава, как 16-я воздушная армия к началу Берлинской операции» [63].
