Таким образом, мы имеем два совершенно независимых друг от друга источника, которые хоть и были опубликованы весьма поздно, однако достаточно точно описывают как предысторию призвания трех князей, так и их происхождение. Оба они знают как Рюрика, Синеуса и Трувора, так и их предков, соответственно с отцовской и материнской стороны, оба они подчеркивают родство Рюрика с Гостомыслом. В части, не связанной с тремя братьями, общая достоверность обоих источников подтверждается третьими независимыми источниками: в средневековых западных хрониках упоминаются дед, отец и племянник Рюрика согласно мекленбургской генеалогии, а точность последующих событий, описываемых в Иоакимовской летописи, подтверждается археологическими раскопками. Даже если предположить, что на Руси и в Мекленбурге в XVII–XVIII вв. неизвестные компиляторы по каким-то причинам практически одновременно решили внести свои догадки о происхождении Рюрика и его братьев в древние источники, вероятность совпадения между их выдумками равняется нулю. Все эти обстоятельства говорят о том, что в основе обеих поздно опубликованных текстов лежат более ранние данные, описывающие родословную первых русских князей с восточно- и западнославянской точек зрения, с материнской и отцовской стороны. Иоакимовская летопись знает имена матери Рюрика и его деда с материнской стороны, но не знает имени отца, а мекленбургская генеалогия не знает имени матери (по ее представлению бабки) первого русского князя, но зато дает имена отца, деда с отцовской стороны и все остальные родственные связи по мужской линии. Все это в совокупности позволяет нам сделать вывод, что это два взаимодополняющих друг друга источника совместно отражают реально происходившие на берегах Варяжского моря в раннем Средневековье события.
Все эти данные показывают несостоятельность утверждений норманистов о том, что сведения о родстве Рюрика с ободритскими князьями были выдуманы в связи с браком Карла Леопольда и Екатерины Иоанновны в 1716 г. и соответственно не могут рассматриваться в качестве источника по вопросу происхождения русской княжеской династии. Понимая, что происхождение Рюрика из рода западнославянских князей не оставит камня на камне от их концепции, они сделали все, чтобы вывести мекленбургские генеалогии из числа источников для изучения проблемы происхождения Руси. В результате их усилий сложилась более чем парадоксальная ситуация. Вместо объективного изучения данной генеалогической традиции, которая в конечном своем виде действительно представляет сложный и неоднозначный исторический источник, в отечественной науке она попросту замалчивалась на протяжении нескольких столетий.
Благодаря стараниям норманистов о генеалогических таблицах, в которых упоминался Рюрик и его братья и которые были известные еще первому поколению отечественных историков, практически не говорилось ни в одном исследовании по истории Древней Руси. На русском языке эти генеалогии, да и то частично были впервые опубликованы в 2004 г. В.И. Меркуловым. Как отмечал этот исследователь, противники объективного изучения данного источника не останавливались даже перед уничтожением той книги, где он был опубликован. Так, в редкой книге И. Хюбнера первой трети XVIII в., хранящейся в Государственной публичной исторической библиотеке, кто-то испортил или вырвал именно те страницы, которые относились к генеалогии королей вандалов, вендов и ругов{165}. Причины подобных антинаучных действий, прямо стремящихся не допустить исследования всего комплекса данных, относящихся к происхождению Руси, очевидны: совершающие их очень хорошо понимают, что введение в научный оборот столетиями замалчивавшихся данных неизбежно приведет к крушению многих устоявшихся догм, и всеми силами пытаются не допустить этого.
Показав значение мекленбургских генеалогий в изучении вопроса о происхождении русской княжеской династии и соответственно варяжской Руси, рассмотрим теперь то, что в них говорится о самых первых предках Рюрика. Данные о начале родословной мекленбургских герцогов за единственным исключением не переводились еще на русский язык, и соответственно сами эти известия и степень их достоверности еще не изучались в отечественной науке. Собственная генеалогическая традиция потомков славянских правителей Мекленбурга связывает появление их рода на этих землях с образом Антюрия. Николай Марешалк Турий в своих написанных еще в XV в. «Анналах герулов и вандалов» сообщает: «Антюрий поместил на носу корабля, на котором плыл, голову Буцефала, а на мачте — водрузил грифа»{166}. Антюрий был легендарным предком ободритских князей, а Николай Марешалк Турий считал его соратником Александра Македонского. Знаменитый конь прославленнего греческого полководца звался Буцефалом (буквально Бычьеголовым), и с его помощью Турий объясняет возникновение сочетания бычьей головы и грифона в мекленбургском гербе.
С. Бухгольц в своей книге «Опыт по истории герцогства Мекленбург», изданной в 1753 г., также повторяет описание корабля, на котором он плыл, и называет его первым герцогом вандалов и полководцем Александра Македонского. Само имя Anthyrius или Anthur он пытался объяснить как Великого Тура (Thur) или Тора (Thor). Однако, в отличие от Марешалка, С. Бухгольц пишет, что неизвестно, был ли Антюрий великим полководцем, но зато у него были очень развиты гражданские добродетели. Он заложил города Мекленбург, Буков, Верле, Рене, Рефин (современный Росток) и Старград, а также развивал торговлю своего народа с кимврами, датчанами и шведами, что было очень полезно для его народа. Наследником Антюрия в Мекленбурге стал его сын Аттавас (Attavas), а другие его сыновья в 322–111 гг. до н.э. должны были перебраться в Финляндию{167}.
Закономерно возникает вопрос, насколько мы можем доверять этой генеалогической традиции, изложенной достаточно поздно авторами XV–XVIII вв.? Очевидно, что без критического анализа мы не можем отделить реальные факты от более позднего вымысла и использовать предания мекленбургского правящего дома в нашем исследовании. В первую очередь обращает на себя внимание, что все эти источники применительно к древнейшему периоду говорят о правителях вандалов, а не славян или русов. Однако уже Марешалк наделяет Антюрия символами, которые, как мы увидим чуть ниже, соотносятся со славянским богом Радигостом. С. Бухгольц в своем труде называет богами вандалов Прове, Сиву, Радигоста, Триглава и Святовита, бывших, как нам известно из средневековых источников, богами западных славян. Значительная часть упомянутых им вандальских королей носит чисто славянские имена, как Вислав (Wislav) I, Витцлав (Witslav) I, Мечислав (Miecslav) I и т.д. Наконец, вандальскими королями С. Бухгольц именует Скалко и Струнико, хоть и не включает их в мекленбургскую генеалогию{168}. Однако оба последних правителя фигурируют уже у датского средневекового хрониста XII в. Саксона Грамматика в качестве вождей венедов{169}.
Все эти факты показывают, что под вандалами авторы мекленбургских родословных имели в виду венедов, т.е. западных славян. Легко понять и причины подобного отождествления: после покорения немцами западнославянских земель потомкам славянских правителей для более легкого и быстрого вхождения в состав правящего класса Священной Римской империи германской нации весьма желательно было обзавестись «германской» родословной, подчеркивающей их равенство с основной массой немецкой знати.
Стремлением соответствовать германской традиции объясняется и отнесение Антюрия к приближенным Александра Македонского. Книжная легенда относила приход саксов в Германию также ко времени Александра Македонского: «Предки наши, которые пришли в эту страну и изгнали тюрингов, были в войске Александра, с их помощью он покорил всю Азию. Когда же Александр преставился, они не посмели оставаться в той земле из-за ненависти к ним и поплыли они на трехстах ладьях, и пропали они все кроме пятидесяти четырех. Из них восемнадцать пришли к пруссам и сели там, двенадцать сели на Руйе (Рюгене); двадцать четыре пришли в землю сию. Так как их было не столь много, чтобы они могли обрабатывать землю, и так как они перебили и выгнали тюрингов-господ, то мужиков они не тронули и оставили им поля на том праве, какое и поныне у литов, оттого и пошли литы»{170}.
Понятно, что присутствие саксов в войске Александра Македонского является домыслом средневековых книжников, однако вариант этого предания мы можем найти у Адама Бременского: «Итак, вначале саксы проживали в районе Рейна (и звались англами); часть их перешла оттуда в Британию и изгнала с этого острова римлян; а другая часть, захватив Тюрингию, удержала за собой этот край. Об этом вкратце упомянул Эйнхард, начав тем самым свою историю. «Народ саксов, — говорит он, — происходит, согласно старинным преданиям, от англов, жителей Британии; переплыв в поиске новых мест обитания через океан, они пристали к берегам Германии в месте, что зовется Хадельн, в то время как Теодорих, король франков, сражался против своего зятя Ирминфрида, герцога тюрингов, и жестоко опустошал их землю огнем и мечом. Когда они сразились уже в двух битвах с неясным исходом и без решительной победы и обе стороны понесли большие потери, Теодорих, отчаявшись уже в победе, отправил послов к саксам, чьим герцогом был Хадугато. Узнав о причине прибытия саксов, он обещал им в случае победы места для поселения и тем самым привлек их к себе на помощь. Поскольку теперь они храбро сражались вместе с ним, ведя борьбу за свободу и отчизну, он одолел противников. Когда местные жители были разорены и чуть ли не полностью истреблены, он, согласно своему обещанию, передал победителям их землю. А те разделили ее по жребию, но поскольку многие из них пали в бою и они из-за своей малочисленности не могли занять ее целиком, то часть ее, в особенности ту, что обращена на восток, они передали для обработки отдельным колонам при условии уплаты дани за свои наделы»{171}.
