Судя по всему, аналогичные представления существовали и у западных славян. В.И. Меркулов отмечает: «Вандалы, по легенде, вели свое происхождение от мифического короля Антура I, который был женат на богине Сиве»{182}. Имя этой западнославянской богини можно сопоставить с латышек, sieva «жена»{183}, что весьма точно отражает ее функцию. Соответственно образ первопредка мекленбургских герцогов генетически восходит к эпохе матриархата, который первоначально в буквальном смысле являлся туром, зооморфным супругом Великой Богини. На культ последней указьшает топоним Девин в Северной Германии, но и еще одно обстоятельство. В.И. Меркулов обратил внимание, что в немецких генеалогиях брат Рюрика Синеус постоянно именуется Сиваром, а в Ливонской Рифмованной хронике упоминается рыцарь Сиверт, возглавлявший в XIII в. войска, сражавшиеся в Северной Эстонии. Оба имени рассматриваются исследователем как производные от имени богини Сивы{184}. В принципе ничего невозможного в этом нет, и западнославянская ономастика дает пример подобных имен: Казн, дочь чешского Крока, и Казимир, достаточно распространенное имя среди польских правителей. Поскольку мекленбургские как письменные, так и устные источники знают только форму Сивара, а древнерусские — только Синеуса, это свидетельствует не только о самостоятельном происхождении обеих традиций, но и об отсутствии у более поздних авторов попыток согласования их друг с другом.
Древность возникновения образа супруга Великой Богини подтверждает и сохранившаяся в генеалогии архаичная форма имени его сына Аттаваса. С одной стороны, этимологически оно родственно славянскому слову отец. О.Н. Трубачев установил, что в основе слав. otьсь лежит множественное значение «отцов», выведя следующую этимологическую цепочку: otьсь<att-iko-s<atta: «Вернувшись к слав, otьсь и уже будучи знакомы с его этимологической структурой, мы можем придти к тому выводу, что первоначально члены рода употребляли термин otьсь как название ближайшего отца, который сам… происходил от старшего, общего отца (слав. otъ, и.-е. atta)»{185}.
С другой стороны, Э. Бенвенист отметил, что у большинства индоевропейских народов название отца образовано от корня pater. Исключение составляют хет. atta, лат. atta, гр. atta, гот. atta, ст.-слав. otьсь. Ученый установил, что корень pater означал первоначально не физическое лицо, а лицо мифологическое — верховного бога, а корень atta — «отца-кормильца», того, кто растит ребенка. Причину возобладания термина atta в части индоевропейских языков Э. Бенвенист видел «в ряде глубоких изменений в религиозных представлениях и в социальной структуре общества»{186}. В индоевропейской мифологии наиболее близкой параллелью этому имени является Атвия, упоминаемый в иранской Авесте как второй человек после Вивахванта, который выжал священный сок хаомы. Наградой ему становится рождение сына-победителя дракона Трайтаоны: «Атвия был вторым человеком, который выжимал меня для телесного мира; то благо постигло его, та прибыль дошла до него, что у него родился сын Трайтаона из богатырского дома, который убил Змея-Дахаку…»{187} В более поздней пехлевийской традиции отца героя зовут Атбин, Пуртур или Пургав, причем во втором случае в его имени мы вновь видим корень тур, а в последнем случае имя отца Трайтаона-Феридуна составлено из двух слов: пур — «сын» и гав — «бык, корова»{188}. Таким образом мы здесь видим не только этимологическое, но и семантическое сходство, что дает нам основание констатировать генетическое родство западнославянского и иранского мифологических персонажей. На иранское влияния указывает и мекленбургская генеалогия, утверждающая, что женой Аттаваса была сарматская принцесса Оритис{189}. Сопоставление всех этих данных позволяет реконструировать первоначальную форму мифа: могучая мужская сила бога-быка стимулирует плодородие богини растительности, а результатом их союза оказывается сын Аттавас, становящийся для венедов «отцом-кормильцем» в буквальном смысле слова. С его именем перекликается племенное название атторосов «Баварского географа», «народа свирепейшего». С одной стороны, данное название показывает, что образ второго мифологического предка ободритских князей имел под собой какую-то историческую подоснову, отразившуюся в племенном самоназвании. С другой стороны, мы видим, что вторая часть этого названия содержит в себе корень рос-, указывающий на его связь с русами-росами. Весьма показательно, что в Иране Атвия являлся потомком и преемником Вивахванта, тождественного индийскому Вивасвату и славянскому Дажьбогу, которые почитались в своих странах как божественные основатели солнечных династий земных владык. В «Слове о полку Игореве» не только князья, но и весь русский народ в целом дважды назван внуком Дажьбога, культ которого, как было показано в специально посвященном ему исследовании, существовал и на территории Северной Германии. Все эти факты говорят о существовании русского солярного мифа не только среди восточных, но и западных славян, у которых он на каком-то этапе оказался связан с именем второго правителя мекленбургской генеалогии.
Однако это была архаичная форма мифа и в историческую эпоху Антюрий выступает уже не как бык, а как человек, корабль которого украшен символами этого животного и грифона. Этот второй символ, также вошедший в мекленбургский герб, представляет не меньший интерес для нашего исследования.
Грифон присутствует на гербах как отдельных западнославянских князей, так и западнославянских городов задолго до XV в. Быка и грифона мы уже видим на щите мекленбургского герцога Альбрехта II (1318–1379 гг.), грифонов мы видим на гербах Померании, Волегаста, Штеттина и Ростока в 1400 г., бык присутствует на щите Прибыслава И.В. свете приводимой Турием символики особый интерес представляет для нас герб города Голенова (рис. 4), на котором изображен корабль, мачта которого заменена деревом, на вершине которого сидит грифон. Первая печать с этим весьма любопытным городским гербом датируется 1268 г.{190}, т.е. задолго до того, как Николай Марешалк Турий опубликовал свои «Анналы». Следовательно, этот автор лишь произвольно приурочил время действия родоначальника мекленбургской династии к одному из самых знаменитых персонажей античной истории, а при описании символики, помещенной им на корабль, следовал местной западнославянской традиции. Весьма показательно, что как генеалогическая легенда, так и герб Голенова помещают грифона на корабле, указывая на заморское происхождение как правящего рода, так и данного геральдического символа. Поскольку само название ободритов по наиболее вероятной этимологии было образовано от реки Одер, то интересно отметить, что немецкий Грейфсвальд и польский Голенов находятся относительно недалеко от данной реки.
Рис. 4. Герб города Голенова Необходимо подчеркнуть, что появление грифона в мекленбургском гербе не следует объяснять немецкой геральдической модой. Специально рассматривавший геральдику в качестве вспомогательного исторического источника Д.Н. Егоров отмечает, что на территории Германии гриф (искусствоведы обычно предпочитают называть это мифическое животное грифоном) встречается в гербах, исключительно ведущих свое происхождение от славян рыцарских родов. Более того, сами немецкие позднесрсдневековые источники констатируют связь грифона именно со славянским язычеством: «Есть, наконец, ценное указание, связывающее “грифа” именно со славянским паганизмом (язычеством. — М.С.), идущее к тому же от одного из крупнейших гербоведов XV века: рыцарь Грюнемберг в 1486 г. рассказывает, что у “вендов” на далматинском побережье, именно в Заре, было божество-гриф, изображение которого рассеялось, как только прикоснулся победный символ креста»{191}. Происхождение образа грифона в славянском язычестве мною было подробно рассмотрено в исследовании о Радигосте{192}. Таким образом, мы видим, что оба элемента мекленбургского герба, происхождение которого связывается с переселением на новые земли Антюрия, действительно восходят к западнославянской языческой традиции.
Рис. 5. Герб мекленбургских герцоговЕще одним доказательством существования данного культа является герб мекленбургских герцогов, на котором были изображены бычья голова и гриф (рис. 5). Исследователи достаточно рано связали происхождение этого герба с описанием идола Сварожича-Радигоста, сделанного достаточно поздним автором Ботоном: «Оботритский идол в Мекленбурге, называвшийся Радигостем, держал на груди щит, на щите была (изображена?) черная буйволья голова, в руке был у него молот, на голове птица»{193}. В эпоху, когда верования западных славян были описаны католическими миссионерами, главным центром почитания этого бога был город Ретра. При описании его Гельмольд (ок. 1125 — после 1177 г.) отмечает одну важную деталь: «Ибо ратари и доленчане желали господствовать вследствие того, что у них имеется древнейший город и знаменитейший храм, в котором выставлен идол Редегаста, и они только себе приписывали единственное право на первенство потому, что все славянские народы часто их посещают ради (получения) ответов и ежегодных жертвоприношений»{194}. Это замечание Гельмольда указывает как на древность культа Радигоста у живших в этом регионе славян, так и то, что его культ давал основание для притязаний на политическую власть. Подобно своему отцу Сварогу, Радигост был также связан с княжеской властью. Помимо того что герцоги Мекленбурга и Померании включили в свои гербы связанные с этим божеством атрибуты, на эту связь указывает еще и упоминание короны Радигоста, выставленной еще в XV в. в окне христианской церкви: «…есть в окрестностях Гадебуша, который обтекает река Радагас, носящая имя божества, корона которого (из меди, от расплавленного его идола), поныне видна в окне храма»{195}. Хоть Ретра находилась на территории племенного союза велетов, однако и у враждовавших с ними ободритов данный бог также почитался: «…Радигост, «бог земли бодрицкой», также как бог лютичей, должен был иметь у бодричей особое племенное капище (по преданию, оно находилось именно в Мекленбурге)»{196}.
