Через несколько минут я заметил то, что, как оказалось, было куском внутренней обшивки кабины «Боинга-747», насколько я помнил это во время другого полета тем же рейсом авиакомпании KAL 007, которая тогда еще не поменяла своего названия. Мистер Кашима подобрал «бутылку», плавающую в океане. Оказалось, что в ней внутри коробочки от фотопленки находилась записка. Эту бутылку бросили в море студенты школы на острове Садб, рядом с Ниигатой на берегу Японского моря, 1 октября 1989 года. Для тех, кто еще сомневался, это могло бы служить доказательством, что течение на самом деле шло с юга на север — и его ветвь могла нести плавающий предмет от острова Садо, к северу от которого, скорее всего, разбился корейский лайнер, к пляжу, на котором были найдены обломки KAL 007. После нашего возвращения в деревню мы зарегистрировали наше открытие в муниципальном архиве. Затем я разрезал фрагмент на несколько частей: одну для деревни, одну для Джона Кеппела в США, одну для Технического исследовательского комитета в Токио и одну я оставил себе.
На следующий день, 18 ноября, после моего возвращения из Аомори я остановился у здания редакций «Тоо Ниппу», чтобы сообщить им об открытии и дать им время сделать фотографии. Была суббота, и я встретился со штатным корреспондентом. Я сказал ему о том, что произошло, думая, что он подпрыгнет от радости, узнав о возможности опубликовать что-то новое о деле KAL 007. Вместо этого он вежливо меня выслушал и, видя, что я озадачен его слабым энтузиазмом, сказал мне: «Здесь, к югу от Монерона нельзя найти никаких обломков корейского лайнера. JASDF уже объявило, что это обломки не от KAL 007, а от самолетов-мишеней. Мы не можем противоречить тому, что заявляет наше правительство». Размышляя об этом взгляде на мир, я стал гадать, насколько сенсационной должна быть какая-то история, чтобы газеты согласились бы что-нибудь о ней опубликовать.
Рис. 8. Обломок ячеистой структуры отKAL007, найденный в проливе Цугару в сентябре 1983 года, в более чем трехстах милях к югу от того места, где, как считалось, разбился авиалайнер. Японское ведомство самообороны понимало: если станет известно о том, что корейский лайнер разбился на юге, публика поймет, что обломки, найденные на севере, принадлежали военным самолетам. Оно отозвало поиски в проливе Цугару, утверждая что найденные обломки принадлежали самолетам-мишеням, используемым для учебных воздушных стрельб
Я решил воспользоваться приглашением JMSA и направился в их штаб-квартиру. Первое, что я увидел на столе офицера, встретившего меня, было двухстраничным докладом полиции в Оома, касающимся моего пребывания в деревне Сай. В отчете ничего не было сказано о фрагменте, который я обнаружил. Я показал фрагмент офицеру вместе с копией регистрационного сертификата с печатью муниципалитета. JMSA сделало себе копию. Если у них раньше и не было никаких архивных материалов об обломках, найденных на юге, то теперь они появились.
Как показало мое открытие в Сай, много других обломков могло ждать своего обнаружения на берегах, где никто не думал их искать. Перед отъездом из Токио я планировал посетить деревни Хаборо и Минато Мачи, вместе с островом Теури То в Японском море, где в 1983 г. были найдены обломки. Но после моего пребывания в Сай я понял, что столкнусь с теми же самыми трудностями при попытке получить доступ к местным архивам и все закончится тем, что я сам приступлю к поискам. Те участки побережья в этом районе, на которых вероятнее всего могли оказаться обломки, находились, тем не менее, не в этих деревнях, а на острове Окушири, у входа в пролив Цугару. Его положение к северу от входа в пролив, в самом центре течения Цусима Шио, означало, что существовала большая вероятность того, что обломки самолета вынесет к его берегам.
Рис.9. Корейский веер. Найден автором вместе с ячеистыми обломками от самолетаKAL007 на острове Окушири, к северу от входа в пролив Цугару в 1989 году
21 ноября, Саппоро. Я был приглашен остановиться здесь студией НВС местной телестанцией. Здесь я встретил репортера Ишизаки, которому предстояло стать моим наставником и работать со мной все то время, когда я находился в этом районе. Мы записали мой рассказ об открытии в Сай, который вышел в эфир вечером того же дня. Я провел несколько дней, устанавливая контакты и обследуя архивы, прежде чем отправился на маленьком самолете в Окушири. Во время сорокаминутного полета у меня было время поговорить с пилотом, который сказал мне, что никогда не слышал об обломках корейского авиалайнера, которые были бы найдены на Окушири. В одиннадцать я подъехал к отелю «Окамото» и к полудню уже был на берегу. Я начал поиски в западной части острова. Через полчаса я нашел первый фрагмент, кусок с ячеистой структурой, аналогичный тому, что я обнаружил у деревни Сай. Рядом с этим фрагментом лежал миниатюрный пластиковый веер с изображенной на нем корейской танцовщицей. Я вспомнил, что во время полета из Сеула в Токио на самолете KAL проводница предложила мне точно такой же веер. Ближе к вечеру я нашел еще два ячеистых куска. Но спускалась ночь, и начало холодать. Я вернулся в отель, принял горячую ванну, поел и лег спать.
На следующий день рано утром я вернулся на берег, предварительно договорившись с менеджером отеля, что он подберет меня вечером. В то утро я нашел еще четыре куска, один из которых был длиной почти в метр. Вскоре после этого я встретил группу рабочих, которые ремонтировали небольшой паром. Воспользовавшись ситуацией, чтобы немного отдохнуть, я поговорил с ними и показал куски, которые нашел. Я спросил их, говорил ли кто-нибудь на острове об обломках после катастрофы. Для того чтобы аутентифицировать мои открытия, я сделал несколько фотографий рабочих, держащих в руках найденные мной фрагменты. В полдень я нашел другой фрагмент. Он сильно отличался от остальных. Это тоже был кусок с ячеистой слоистой структурой, но состоявший из трех слоев какого-то пластикового материла, а не алюминия. Он имел изгиб и был покрыт серой краской, той же самой, которая использовалась для окраски огромных обтекателей на приводах закрылков «Боинга-747».
Вскоре я нашел другой ячеистый обломок, покрытый алюминием, на этот раз он был выкрашен в красный цвет. Затем еще один, тоже красный, который выглядел так, как будто по нему нанесли серьезный удар. Затем я заметил полицейскую машину, двигающуюся по дороге. Скоро она замедлила ход и остановилась. Из нее вышел офицер и прокричал что-то в мою сторону. Я оглянулся. Никого не было. Я понял, что полицейский обращается ко мне, и пошел навстречу. Как только я подошел ближе, он спросил меня, правда ли, что я ищу на этом пляже обломки корейского самолета. Поскольку именно это я и делал, я ответил утвердительно. Затем он спросил меня, почему я приехал в
Окушири, почему я ищу обломки самолета, и задал ряд подобных вопросов. После того как он проверил мои бумаги, я спросил его, как он узнал, что я ищу обломки именно здесь. Он сказал мне, что это ему поведали рабочие, занятые ремонтом парома. Новости в маленьких селениях распространяются быстро! Я дал ему один из фрагментов, которые нашел на берегу, и вид у него стал менее суровым. Он даже предложил подвезти меня до следующей деревни, где я смог бы выпить немного горячего кофе, чтобы согреться, и мы наладили дружественные отношения. Менеджер отеля, верный своему обещанию, приехал за мной вечером. В тот день я нашел десять фрагментов.
В тот вечер после горячей ванны и отличной еды я лежал на татами в моей комнате, защищенный от ветра бумажной ширмой шоджи, и приводил мои заметки в порядок, когда раздался телефонный звонок. Звонили из местного отделения полиции. Они связались с полицейским, который допрашивал меня в то утро, и хотели получить дополнительную информацию о моем расследовании. Было ли у меня разрешение искать обломки от корейского лайнера на берегах Окушири? (Мне такое разрешение было не нужно). На кого я работаю? (На себя). Почему? (Я пишу книгу). Вместе с рядом личных вопросов, включая причину того, почему я нахожусь в Японии, номер моей визы и так далее. Я начал нервничать. Они спросили имя моей жены — случилось так, что она японка, — адрес и телефонный номер ее работодателя. К счастью, она была секретарем в большой компании, которая работала в свое время на американское посольство. На следующий день, когда дежурный полицейский позвонил в ее офис, он насторожился, когда в приемной ответили: «Американское посольство. С кем вы хотите говорить?» Немного смущенный полицейский попросил, чтобы его соединили с моей женой и затем извинился, что побеспокоил ее по такому маловажному поводу. В тот вечер начальник полицейского участка лично позвонил в мой отель и принес свои извинения за доставленные мне неудобства.
