В 1759 г. генерал Дж. Вулф обеспечил взятие центра Новой Франции — Квебека (сам он погиб за пять дней до сдачи города). В том же году одна французская эскадра была разгромлена адмиралом Э. Боскауэном в бухте Лагуш у южного берега Португалии, а другая адмиралом Э. Хоуком в бухте Киберон у бискайского побережья Франции. В 1760 г. британцы разбили основные силы французов в Южной Индии. Семилетняя война закончилась полным поражением Франции и ее союзницы Испании. По Парижскому мирному договору 1763 г. Франция уступила Великобритании Канаду (Квебек), несколько островов Вест-Индии и Сенегал и обязалась не восстанавливать укреплений в индийских факториях.
В историографии существует дискуссионная точка зрения, согласно которой благодаря победоносной Семилетней войне характер Британской империи начал меняться: ее торговая природа стала уступать место политической. Хотя сторонники этой точки зрения (американские историки Л.Г. Джипсон и Ч.М. Эндрюз) остаются в меньшинстве и большая часть специалистов настаивает на преемственности развития империи до и после Семилетней войны, в контексте этой дискуссии имеет смысл обратить внимание на спор «Канада или Гваделупа?», разгоревшийся в Лондоне при обсуждении условий Парижского мира.
Одни британские политики настаивали на том, чтобы забрать у побежденной Франции огромные пространства Квебека, тогда как другие мечтали прибрать к рукам все ее владения на Антильских островах: эти владения были невелики, но производили ценные экспортные культуры. В конце концов возобладала точка зрения Питта Старшего, выступавшего за экспансию в Северной Америке. Известный французский историк Ф. Бродель объяснял это решение лоббированием британских вест-индских плантаторов, которые не хотели появления конкурентов во внутриимперской торговле. Вместе с тем заставляет задуматься мнение немецкого историка середины XX в. Л. Дехийо, считавшего, что при заключении мира 1763 г. над идеей простой торговой и налоговой эксплуатации колоний взяла верх мощная новая империалистическая тенденция; возникло понятие мировой морской империи. Подход британцев контрастировал с подходом французов. Так, Вольтер пренебрежительно заметил, что Франции нет нужды держаться за Канаду: ведь это лишь «несколько арпанов покрытой снегом земли».
Победу Великобритании в конечном счете обеспечило превосходство ее государственной кредитной системы и военно-морского флота. Во Франции, несмотря на кажущееся всесилие государства, не существовало централизованной системы государственных финансов, подобной британской, а основным механизмом налогообложения служили сравнительно неэффективные откупа. В Англии же после «Славной революции» началась «финансовая революция» конца XVII — первой половины XVIII в. (термин специалиста по экономической истории П. Диксона). В 1693 г. был законодательно введен национальный долг, а в 1694 г. основан Английский банк — первый в истории частный акционерный банк с правом выпуска банкнот. Весь свой капитал (1,2 млн ф. ст.) он предоставил в виде бессрочного займа правительству, которое взамен отдало банку часть таможенных поступлений и обещало держать в нем все свои средства.
Эти реформы заложили основы финансовой мощи Великобритании в последующие два столетия. Впервые в истории созданные в виде банкнот деньги оставались стабильными, что привело к значительному росту их предложения без существенного роста инфляции. Помимо прочего существование защищенной от произвольного вмешательства стабильной валюты открыло дорогу промышленной революции. Созданию Английского банка способствовали голландские инвестиции, которые потекли в страну после «Славной революции» и личной унии с Нидерландами. Британский цикл накопления капитала плавно вырос из предыдущего: в фазе финанциализации голландского цикла (по схеме Дж. Арриги) именно Англия стала главным объектом помещения голландского капитала. Аналогичный Английскому Французский банк появится только в 1800 г.
Кроме того, в XVIII в. британцы платили примерно вдвое больше налогов, чем французы. При этом налоги не вызывали такого недовольства, как во Франции: они вводились парламентом (представительным органом), и многие из них были косвенными, малозаметными для населения. Так Великобритания стала «фискально-военным государством», способным собирать на военные нужды крупные суммы денег, причем главным образом путем долгосрочных займов под низкие проценты.
Превосходство британской кредитной системы продемонстрировал общеевропейский финансовый кризис 1720 г. — первый кризис современного типа, вызванный крахом спекулятивной аферы Джона Лоу во Франции и Компании Южных морей в Великобритании. Если Великобритания преодолела последствия кризиса достаточно быстро, то Франция так и не оправилась от него вплоть до революции.
Финансовая мощь Великобритании стала решающим фактором в обретении военно-морского превосходства. Например, в 1702 г. британский флот насчитывал 124 линейных корабля, французский — 96; в 1744 г. соответственно 107 и 46. Кроме того, сказалось превосходство британцев в управлении флотом, технике и тактике, а также профессионализм офицеров и команд. Вообще, как выразился военно-морской историк Н. Роджер, учреждения британского флота во многих отношениях представляли собой островки XIX в. в XVIII в., причем они в немалой степени стимулировали развитие и интеграцию национальной экономики в целом.
Одним из важнейших результатов англо-французских войн 40 — начала 60-х годов XVIII в. было начало покорения Индии. Агентом Британской империи здесь выступила Ост-Индская компания, а залогом успеха стала ее двойственная политико-экономическая природа. Первые полтора столетия своей жизни Компания была по преимуществу торговой организацией. Вместе с тем с самого начала она обладала характеристиками суверенного государства: корона делегировала ей законодательную, исполнительную и судебную власть над своими подданными — ее служащими, а также право на самостоятельную внешнюю политику. Этого требовал сам характер деятельности Компании как монопольной организации, ведущей торговлю в другой части света, где Англия как государство еще не присутствовала никоим образом. Чтобы успешно торговать, Компании пришлось самой превратиться в государство для своих служащих и обладать вооруженной силой (корабли, небольшие отряды), чтобы выполнять полицейские функции в своих факториях и заставлять считаться с собой восточных правителей.
Однако возможностей превратиться в территориальную державу у Компании еще не было: сохраняла силу общеиндийская империя — Могольский султанат, а свое государство еще не оказывало Компании полномасштабной военной помощи. Ситуация изменилась к середине XVIII в.: держава Моголов фактически распалась, а обострение соперничества британцев и французов впервые привело к их сухопутной войне в Индии. Французская, а за ней британская Компании набрали крупные армии из индийцев, обучив и вооружив их по европейскому образцу, и с помощью этих солдат-сипаев стали воевать между собой на территории южноиндийских княжеств Карнатик и Хайдарабад, стремясь уничтожить фактории друг друга. Столкновение французов с навабом (мусульманским правителем) Карнатика в 1746 г. продемонстрировало неоспоримое превосходство современной армии европейского образца над азиатскими войсками. Это заставило компании и индийских князей вступить в принципиально новые, субсидиарные, отношения: правитель нанимал у компании военный отряд, обычно выделяя на его содержание ряд налоговых округов. Получая такие пожалования, европейские торговые компании встроились в военно-податную систему восточных империй, уходящую корнями в эпоху арабского халифата Аббасидов (750-1258).
В исторической науке ранней независимой Индии и СССР британцев и французов уже на этой стадии клеймили как колонизаторов, стремившихся поработить индийцев. Это представление не вполне соответствует реальности. Когда выяснилось, что армии европейского типа намного эффективнее азиатских, компании встретили немалый спрос на свои военные услуги у индийских князей. Каждая сторона решала собственные задачи. Индийские правители рассчитывали с помощью новых наемников победить конкурентов в борьбе за власть, а компании — содержать за счет правителей свои армии и использовать приобретенное на них влияние, чтобы подорвать торговлю конкурента. Другое дело, что при субсидиарной практике существовал риск установления «работником» военного контроля над «работодателем». В случае с европейцами так оно и вышло.
Поначалу французам удалось взять британский Мадрас и, воспользовавшись династической борьбой в Карнатике и Хайдарабаде, привести там к власти своих ставленников. Однако в Карнатике британцы к 1754 г. одержали верх. В 1757 г. они стали прибирать к рукам и Бенгалию, что переломило ход англо-французской борьбы за Индию.
