Собственный жизненный расчёт Цветаевой не состоялся по стечению обстоятельств, в которых она вместе с семьей зависела от чиновников от госбезопасности и от литературы. Ее смерть — редкий случай абсолютно мотивированного самоубийства здорового верующего человека. И редкая по яркости иллюстрация контраста между гибелью большой души, верной цивилизации, стране и власти, и спокойным выживанием маленьких душонок, делавших маленькие карьеры на унижении великих.
Это стечение обстоятельств персонифицировал драматург Константин Тренёв. Его маленькая душонка затравила большую душу. Так же было с Пушкиным и Дантесом.
В период перестройки было модно грызть образы титанов. Человечки малого масштаба концентрировались в «Огоньке», и такая же короедская микрофлора оккупировала театр. Потом время расставило многое по местам, иногда жестоко. В феврале 1992 г. я беседовал в Иерусалиме с Юрием Карабчиевским, который в перестройку посвятил себя вивисекции Маяковского. На короеда было жалко смотреть: до него дошло, что он был литературным участником геополитического преступления, безвозвратно уничтожившего единственный мир, в котором он мог существовать.
Юрий Аркадьевич Карабчиевский покончил с собой в июле 1992 г. в клинической депрессии. В этом состоянии любой человек воспринимает мир трагически, но классическая меланхолия включает ещё и переживание вины — не только за такие собственные действия, которые человек до приступа признал своей непоправимой ошибкой и которые касались всего общества, но и за прегрешения малого масштаба — перед родными и близкими.
Отряд короедов не заметил потери бойца: он был погружён в рефлексию в связи со сменой конъюнктуры, безвозвратно уронившей тираж больших журналов. У властителей дум, если бы их вправду тревожила общественная несправедливость, был шанс вырасти в масштабе, возвысив голос в защиту миллионов незащищенных — в том числе душевнобольных, хуже всех адаптировавшихся к павловскому обмену купюр, а потом к гайдаровскому замораживанию пенсий. Но эти невидимые миру слезы их не интересовали. А зачем?
Грызение титанов — признак карликовости.
Забота о миллионах и ответственность за миллионы — подлинная, а не показная, как у карьерных правозащитников, — признак масштаба личности.
19. Тезисы о цивилизационном иммунитете
На круглом столе в августе 1989 г. Сталина грыз не один Виленский, а целый консилиум короедов. Их уже сейчас никто не помнит. А Сталин живёт во всём, что при нём и его волей было создано и спасено. Этот груз созданного и спасенного на весах истории многократно перевешивает потери и издержки.
Загадка Сталина, как и загадка гениев вообще, имеет отношение к генетике, но выходит за рамки психиатрии и психологии. Энергетика личности, которая вынуждала Черчилля при входе Сталина вставать, не описывается в рамках синдромологии и не прививается аутотренингом или гипнозом. То же касается Наполеона и Жанны д’Арк, всуе упоминаемых Виленским.
Еще одна область загадок — дар предвидения. Он тоже не укладывается в синдромы и не воспитывается. Нострадамус, Мартелли, Робида, Ванга, целый ряд менее ярких провидцев, включающий Распутина, — особая категория, общим свойством которых является уникальная способность к эйдетизму (зрительному произвольному воспроизведению и созданию образов).
Родственны ли эти свойства душевным болезням? Существует некое звено предрасположенности, которое их связывает. Но предрасположенность, как было сказано выше, не тождественна причинному фактору болезни, разрушающей личность. И если этот фактор, поисками которых занимались Гайдушек и Джиббс, будет найден, из этого не следует, что, научившись предотвращать шизофрению, мы тут же уничтожим гениев.
Но на сегодняшний день это фантазии. Медицина едва научилась справляться с опасными инфекциями, да и среди инвазий умеет оперативно лечить только гельминтозы. Все то, что мы называем хроническими болезнями, — это неизлечимые болезни. Изучение генеза атеросклероза — на ещё более зачаточной стадии, чем изучение генеза шизофрении. Не следует обольщаться.
Зато сегодня мы сталкиваемся со страдающими людьми, ушедшими в мир переживаний, которых вместо адекватной и непубличной профессиональной заботы окружают сплетни и пересуды. Говорящие головы в рейтинговых программах берутся исправлять и политику, и медицину. Татьяна Толстая считает себя вправе судить о том, что делать с не выходящим из дома математиком Перельманом: с высоты её точки зрения — пусть уединяется дальше, потому что если лечить, то сразу пропадет талант. Эксперимент действительно интересный: умрёт учёный на улице, наложит на себя руки или совершит какую-нибудь агрессивную нелепость, опубликовав трактат на 1500 страниц? Зато потом он будет гарантированно оплакан — вместе с теоремами, давно брошенными в нелеченном бреду.
Зато сегодня больным с начавшимся непрерывным течением болезни не оказывают самую действенную помощь — шоковую терапию, дающую ремиссии на много лет. Покорно усвоенная систематика, где вообще нет упоминания о течении процесса, нивелирует — по совсем не медицинским причинам — результаты исследований и практики. Зато у клиник беспрепятственно митингует секта «Фалуньгун», основатель которой, считающий себя царём космоса, был комиссован из китайской армии после затяжного психоза.
Зато сегодня и каждый день нам приходится сталкиваться с разнообразными толкованиями исторических смыслов и очень часто — с выворачиванием их наизнанку по мотивам, которые внешне кажутся узкогрупповыми, но при этом удивительно попадают в такт глобальной античеловеческой философии.
Авторы этих вывернутых истолкований под лупой выискивают психотические расстройства у Сталина и Путина, но не видят их в упор у Горбачева и Яковлева, не говоря о законодателях мод — Фрейде, Юнге, Расселе, и не только не видят, но и изо всех сил стараются скрыть прямое родство античеловеческих концептов и практик начала XX и начала XXI века. Блоггерская болтовня о ненормальности руководителей страны и церкви в точности воспроизводит газетную травлю имперской власти сто лет назад. Медиа-публика, наклеивающая ярлыки и дающая непрошеные советы, не знает и знать не хочет, что ежедневно травмирует страдающих людей и их родственников. А интервенции разрушительных смыслов никто не мешает.
Мировая информационная обстановка 2012 г. была сродни фронтовой. Линии добра и зла различимы. Недавняя демонстративная самоидентификация Захара Прилепина — пример выбора между сталью и молью, к которому вынудила моль.
Моль оккупирует не только Болотную площадь. Куда больше моли расселось в 1990-е гг. в дипломатическом корпусе, образовательной бюрократии и мейнстримных СМИ, где вольготно себя чувствует.
В июне этого года на портале ИТАР-ТАСС в рубрике «Эхо планеты» была опубликована статья Константина Кедрова о Витгенштейне под заглавием «Великий дилетант» (47). Создателю «лингвистической философии, которая учит, что не только мы говорим языком, но и язык говорит нами» был воздан не только профессиональный, но и персональный панегирик — вплоть до оправдания избиения им малшика, который стал после этого инвалидом. Как утверждает Кедров, Витгенштейн работал на советскую разведку и завербовал Кима Филби и всю так называемую «английскую пятерку».
Ход мыслей немудрящ. Витгенштейн посетил СССР в 1935 г. Он был гомосексуалом. Он «поэтому» был антифашистом. И «потому же» плохо относился к ядерному оружию. И «поэтому» вербовал агентов для России, тоже гомосексуалов.
Автор игнорирует тот факт, что Витгенштейн учился в одном классе с Адольфом Гитлером, что и помогло ему потом при трёх четвертях еврейской крови получить в Германии статус Mischling (полукровки) лично от фюрера в виде редкого исключения. Что неудивительно, поскольку существенных идеологических разногласий у них не было. Английское гражданство Витгенштейн запросил только в 1939 г., на год позже Фрейда.
Автор игнорирует тот факт, что Витгеншейн всю жизнь был солипсистом-эгоцентриком, почитателем Ницше и Вейнингера, астрономически далеким не только от левых идеалов, но и от тени заботы о ближнем.
Для автора почему-то не является авторитетом такая перестроечная фигура, как Генрих Боровик, по версии которого, Филби и его первая жена Алиса Кольман были рекомендованы советской разведке давним лондонским агентом, англичанкой Эдит Тудор Харт. Рекомендованы потому, что были увлечены левыми идеями. Кто сыграл в этом первоначальную роль — отец, перешедший в ислам ориентолог, или коммунистка Алиса — другой вопрос. Факты же состоят в том, что это был человек из совсем другого «материала», чем Витгенштейн, что подтверждается ранней биографией искателя; что он был женат ещё дважды — в последний раз в СССР, где ему ничто не мешало жить жизнью холостяка, подобно Гуверу, если того требовала его натура. Но натура того вовсе не требовала. А вот общение с действительным гомосексуалом Бёрджесом, проблемой всей «пятерки», может быть, и вынуждала забраться с ним под одеяло — чего только не приходится делать дипломатам и разведчикам (пример — «роман» Г.В. Чичерина с министром иностранных дел Веймарской республики графом Брокдорфом-Ранцау, сыгравший роль в подготовке жизненно важного для Советской России Рапалльского договора).
