Леонид Кукушкин - История православия

Преображение Господне. Икона XVII в.

В короткое время я подвинулся настолько, что перестал быть последним учеником. Чем больше, тем лучше я успевал, и окончил курс первым учеником, а в 1851 г. был послан в петербургскую академию на казенный счет». Поступив в академию, он узнал о смерти отца. Чтобы иметь возможность помогать семье, о. Иоанн был вынужден подрабатывать писарем в канцелярии. В академии он пережил духовный кризис, сопровождавшийся приступами тяжелой тоски, с которым ему удалось справиться покаянными молитвами. Закончив академию в 1853 г. и получив степень кандидата богословия, о. Иоанн оставил свою давнюю мечту стать миссионером среди язычников, поскольку понял, что в христианском просвещении нуждается его народ. В 1855 г. состоялось его рукоположение в дьяконы, а затем – в иереи. В первой своей проповеди в кронштадтском Андреевском соборе о. Иоанн сказал: «Знаю, что сделать меня более или менее достойным сана священника может лишь любовь ко Христу и ко всем. Любовь – великая сила, она и немощного делает сильным, а малого великим… Да даст и мне любвеобильный Господь искры этой любви, да воспламенит ее во мне Духом Своим Святым». Беднякам, которые сопровождали его толпами, он раздавал деньги и покупал продукты. Это вызывало насмешки в обществе, но он продолжал следовать своим путем, отвечая тем, кто называл его юродивым: «Ну что же, пусть юродивый», а своей жене говорил: «Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно. А мы посвятим себя служению Богу». О. Иоанн настойчиво призывал «все кронштадтское общество образовать из себя попечительство и соединенными силами заботиться о приискании для нищих общего жилья, рабочего дома и ремесленного училища». В 1881 г. состоялась закладка здания, так называемого дома трудолюбия; при доме был открыт храм во имя св. князя Александра Невского. Через дом была организована выдача пособий, была построена бесплатная столовая, бесплатная амбулатория и больница. По примеру Кронштадта подобные учреждения возникли в других городах России. О. Иоанн основал несколько монастырей – Иоанновский женский монастырь на Каменном острове в Петербурге, Пюхтицкую женскую обитель в Польше и ряд других монастырей и церквей. Пастырское служение о. Иоанна производило на слушателей неизгладимое впечатление, о чем имеется множество свидетельств. Несколько сот человек постоянно исповедовались и причащались у него. Протоирей Четвериков вспоминал: «Меня поразила необычная огненная вдохновенность о. Иоанна. Такого пламенного служения я не видел ни раньше, ни после. Сослужившие ему священники и даже наш вдохновенный отец ректор Антоний Храповицкий в сравнении с ним казались вялыми, безжизненными, деревянными… Лицо о. Иоанна все время обливалось слезами…» Иоанн любил проповедническую деятельность и ставил ее очень высоко. В дневнике он так писал о литургии: «Это истинно небесное служение Божие на земле, при котором чувствуешь блаженство и мир. Оно питает ум, веселит сердце, вызывает слезы умиления, благоговения, благодарности, подвигает к самоотверженным подвигам любви, веселит надеждами воскресения и бессмертия». Негодование определенных слоев интеллигенции вызывали проповеди о. Иоанна против учения Л. Толстого, которого он называл опасным ересиархом современности. Эту опасность он видел в том, что адресована толстовская проповедь была всем слоям населения, отчего так успешно распространялась по всему миру. Отвержение таинств и активная пропаганда антихристианского учения не могли оставить равнодушным такого ревнителя Православия, каким был о. Иоанн; он считал, что Л. Толстой своим учением участвует в разрушении России наряду с анархистами и нигилистами. Недаром Ленин называл Л. Толстого «зеркалом русской революции». О. Иоанн резко выступал, как и полагается истинно православному священнику, против революционных движений, за что подвергался клевете и оскорблениям, доходившим до угроз расправиться с ним физически. Вплоть до своей последней болезни, приведшей его к смерти, семидесятидевятилетний святитель принимал верующих, исцелял больных. В начале 1908 г. он писал в дневнике: «По моей старости каждый день есть особенная милость Божия, каждый час и каждая минута: сила моя физическая истощилась, зато дух мой бодр и горит возлюбленному моему Жениху, Господу Иисусу Христу». В декабре 1908 г. святитель Иоанн Кронштадтский скончался и был погребен в храме Иоанновского женского монастыря в Петербурге. В 1990 г. поместный собор Русской православной Церкви причислил о. Иоанна Кронштадтского к лику святых; он был первым святым из простых священников. Св. Иоанн оставил после себя богатое и разнообразное литературное наследие. Наиболее известны несколько его книг, объединенных под названием «Моя жизнь во Христе».

Очень важным и характерным течением в русском Православии, как уже говорилось, было «юродство Христа ради», пик которого приходится на XV–XVII вв. Петр I по недоразумению запретил этот вид подвижничества, приравняв юродивых к бездельникам и возмутителям спокойствия; их начали вылавливать и заключать в монастыри и тюрьмы. В конце XVIII и в XIX вв. запрет на юродство был отменен, но течение не возобновилось, хотя были отдельные личности, поведение которых можно назвать юродством. Среди них следует выделить канонизированную недавно св. Ксению Петербургскую. Имеющиеся сведения о ее жизни исследователи считают недостаточно достоверными. Родилась она около 1730 г. и вышла замуж за полковника Андрея Петрова, бывшего тогда певчим придворного хора. Умер он скоропостижно без покаяния и елеосвящения. «Потрясенная этим страшным событием, – написано в ее «Житии», – 26-летняя вдова решила начать труднейший христианский подвиг: казаться безумною, дабы, принеся в жертву Богу самое ценное, что есть у человека, разум, умолить Создателя о помиловании скончавшегося супруга». Она раздала все свое имущество, отказалась от дворянского звания и даже от своего имени, взяв имя покойного мужа. В день похорон она надела на себя одежду Андрея: камзол, кафтан, штаны и картуз, и в таком виде провожала его на кладбище. Родные Андрея были недовольны потерей имущества и устроили медицинское освидетельствование Ксении, но врачи нашли ее психически здоровой и весьма разумной. Ксения обладала даром прозорливости: она предсказала смерть императрицы Елизаветы Петровны и правнука Петра I императора Ивана Антоновича. Было замечено, как сказано в «Житии», «что если Ксения брала что-либо у хозяина лавки, то торговля у угостившего ее купца становилась удачней». Первое упоминание в печати о юродивой появились в 1844 г. в очерке Е. Гребенки «Петербургская сторона». После этого в церковной газете появилась заметка о почитаемой верующими могиле Ксении на Смоленском кладбище, невдалеке от кладбищенского храма. Многие приходили к могиле в ожидании чудес и исцеления; некоторые паломники утверждали, что получили здесь исцеление. Достоверные сведения о массовом паломничестве на могилу Ксении относятся ко второй половине XIX в. На надгробии юродивой стоит надпись: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. На сем месте погребено тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворного певчего Андрея Федоровича, в ранге полковника, осталась после мужа 26 лет, странствовала 45 лет; всего жития ее было 71 год; называлась «Андрей Федорович». Кто меня знал, да помянет душу мою для спасения своей души. Аминь». За рубежом создан специальный «Фонд блаженной Ксении» со штаб-квартирой в Нью-Йорке. В 1978 г. Русская православная Церковь за рубежом решением своего архиерейского собора канонизировала блаженную Ксению Петербургскую, а юбилейный поместный собор Русской православной Церкви в 1988 г. причислил Ксению к лику святых и, как говорится в соборном «Деянии», «ради спасения и любви к ближнему она взяла на себя подвиг казаться безумною». В последнем ее «Житии» написано: «Чудеса, творимые блаженной, не прекратились и после ее смерти. Со дня кончины блаженной Ксении прошло около двух веков, однако творимые по молитвам угодницы чудеса не иссякают, и народная память о ней не исчезает».

Еще летом 1913 г. после неудач русской политики на Балканах германский император Вильгельм писал: «Борьбы между славянами и германцами более не избежать. Она, несомненно, придет. Когда? Время покажет». Поводом к войне, переросшей в мировую, послужило, как уже говорилось в конце первого пункта, убийство в середине 1914 г. в Сараево наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда. Он считался сторонником образования германо-венгро-славянского государства, которое включало бы Балканы и даже часть России. Хотя среди задержанных участников убийства были австрийские подданные, в его организации была обвинена Сербия. Начались аресты сербов, толпы громили сербские магазины. 11 июля министерство иностранных дел России получило из Белграда телеграмму – накануне Австрия предъявила Сербии ультиматум, несовместимый с независимостью сербского государства. В ответ сербскому королевичу Александру на его мольбы о военной помощи Николай II заявил: «Пока есть надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии». Эта телеграмма императора пришла одновременно с объявлением Австрией войны Сербии. В Петербурге состоялись уличные манифестации с призывом защищать православных братьев-славян; толпа скандировала: «Да здравствует война! Да здравствует армия!» Была объявлена всеобщая мобилизация, на что германское правительство в ультимативной форме потребовало немедленно ее приостановить. Ультиматум, естественно, принят не был, и 19 июля Германия объявила войну России. Война, казалось бы, начиналась при благоприятных для России условиях: к России и Сербии сразу же присоединились Франция, Англия со своей союзницей Японией, тогда как Германия и Австро-Венгрия не смогли привлечь на свою сторону Италию, Румынию и Швецию, на помощь которых противники России рассчитывали. Патриотический подъем и уверенность в скорой победе всколыхнули все слои общества, все партии; пораженческих настроений не было нигде, и только Ленин, вопреки мнению большинства своих соратников, среди которых был и Троцкий, писал в «тезисах по поводу настоящей войны»: «С точки зрения рабочего класса и трудовых масс России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск». Надо признать, что Ленин был политиком трезвым и проницательным. Рассказывать в рамках этой книги о всех перипетиях Первой мировой войны неуместно. Молниеносной победы не получилось; война затянулась и шла с переменным успехом. Первые сражения в Восточной Пруссии закончились для России неудачно, но зато на юго-западе русская армия перешла в наступление. После первого года все явственнее проявлялась неподготовленность России к войне – катастрофическая нехватка оружия и снарядов, плохая организация армии; результатом явились огромные потери, часто неоправданные. Появились пораженческие настроения, подняла голову оппозиция, утверждавшая, что правительство ведет тайные переговоры с Германией. В записке, составленной летом 1915 г. военной комиссией Думы, говорилось: «Мы узнали, что доблестная наша армия, истекая кровью и потеряв уже свыше четырех миллионов убитыми, ранеными и пленными, не только отступает сейчас, но, быть может, будет еще отступать». Союзники не торопились вести активные боевые действия; их помощь России оружием была крайне скудной. В обществе горько шутили: «Англия и Франция будут сражаться до последнего русского солдата». Осенью 1915 г. австро-германская армия начала наступление на Сербию; болгары ударили сербам в тыл. Высадка союзников в Салониках оказалась недостаточной и запоздалой и в течение трех месяцев Сербия и Черногория были взяты противником. Внутреннее состояние России было крайне неустойчивым. В дела государственной власти и Церкви все наглее вмешивался Распутин и его ставленники, что не могло не сказаться на авторитете Синода, Думы и правительства. Чувства верующих были задеты столкновением между архиепископом Варнавой и Синодом по поводу причисления к лику святых архиепископа Иоанна Тобольского. Незадолго до того Варнава был простым невежественным монахом в Покровском монастыре близ Тобольска. Он был земляком и другом детства Распутина, и потому Григорий вздумал сделать его архиереем. Это ему удалось, и Варнава, чтобы завоевать уважение паствы, решил с помощью Распутина, канонизировать местного праведника Иоанна Максимовича, умершего в 1715 г. Синод воспротивился этому, но Варнава сделал это, испросив непосредственно согласия Николая II, что необходимо при всяком прославлении. Император уступил, выполняя просьбу императрицы и Распутина, и подписал телеграмму Варнаве с высочайшим согласием. Когда Синод решил не допускать подобного нарушения церковных правил, новоиспеченный архиепископ отказался отменить канонизацию, заявив: «Все, что скажет или будет думать по этому делу Святейший Синод, мне безразлично. Мне достаточно телеграммы с согласием императора». Попытка Синода подействовать на Николая II оказалась безрезультатной; ответ императора обер-прокурору Синода Самарину был таков: «Телеграмма моя, возможно, была недостаточно корректной. Но что сделано, то сделано, и я заставлю всякого уважать мою волю». Через неделю Самарина заменил на посту обер-прокурор Волжин, ставленник Распутина, а председатель Синода митрополит Владимир вынужден был уступить свою должность архиепископу владикавказскому Питириму, тоже человеку Распутина. Вскоре был отстранен от должности премьер-министра престарелый Горемыкин; он был заменен потакавшим действиям Распутина членом Государственного Совета, церемониймейстером двора Штюрмером. Он же одновременно взял на себя обязанности министра внутренних дел, уволив Хвостова, который активно боролся с Распутиным и даже, как говорят, собирался убить его руками своего агента. Получив высокие церковные должности, митрополит Питирим, архиепископы Варнава и Исидор почувствовали себя на вершине иерархии; они открыто заявляли о предстоящей чистке высшего духовенства и даже демонстрировали списки с указанием мест ссылок. Известный министр Кривошеин писал: «Никогда не падал Синод так низко. Если кто-нибудь хотел бы уничтожить в народе всякое уважение к религии, всякую веру, он лучше не мог бы сделать. Что вскоре останется от православной Церкви? Когда царизм, почуяв опасность, захочет на нее опереться, вместо Церкви останется пустое место. Право, я сам порой начинаю верить, что Распутин антихрист». В начале 1916 г. Питирим был назначен петроградским митрополитом, после чего Распутин стал распоряжаться важнейшими церковными делами по своему усмотрению; с делами государственными происходило то же самое, поскольку Штюрмер, ставший к середине года еще и министром иностранных дел, в добавление к своему премьерству, выполнял все пожелания «святого старца». Но самым невыносимым для общества стало то обстоятельство, что императрица, имея огромное влияние на мужа, возомнила, что ей суждено спасти святую православную Русь, и сделать это она должна вместе с Распутиным. В конце года на заседании Думы лидер правой партии Пуришкевич неожиданно произнес с трибуны: «Надо, чтобы впредь недостаточно было рекомендации Распутина для назначения гнуснейших лиц на самые высокие посты. В настоящее время Распутин опаснее, чем некогда был Лжедмитрий. Господа министры! Если вы истинные патриоты, поезжайте в Ставку, бросьтесь к ногам царя и имейте мужество заявить ему, что так не может дальше длиться, что слышен гул народного гнева, что грядет революция, и темный мужик не должен больше управлять Россией». Через месяц после этой речи в результате заговора Распутин был убит; заговорщиками были молодой князь Юсупов, великий князь Дмитрий и Пуришкевич. Распутина травили лошадиной дозой цианистого калия, в него стреляли в упор, в том числе в затылок, но когда через несколько дней его тело нашли во льдах Малой Невки, оказалось, что после этого он еще некоторое время был живым. Тело Распутина было тайно похоронено в Царском Селе; в гроб императрица положила письмо: «Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно было со мной на скорбном пути, который остается мне пройти здесь на земле. И помяни нас на небесах в твоих святых молитвах. Александра». После падения самодержавия тело «старца» выкопали и сожгли. Однако убийство Распутина не достигло ожидаемой цели – он свое дело уже успел сделать, «мавр сделал свое дело». Приближалась февральская революция 1917 г. и последовавшее за ней отречение императора от самодержавной власти. В конце февраля по столице прошли манифестации. Демонстранты пели Марсельезу и несли красные знамена с надписями: «Долой правительство», «Долой войну», «Долой немку». Вскоре войска, посланные для усмирения народа, присоединились к демонстрантам. В это время на фронте солдаты, подстрекаемые большевиками, стали убивать офицеров и возвращаться домой. Среди царящей повсюду анархии в столице заседали три различных комитета. «Исполнительный комитет Думы» под председательством Родзянко заседал в Таврическом дворце; под шум и угрозы толпы он старался выработать реформы, чтобы спасти режим. «Совет рабочих и солдатских депутатов» заседал у Финляндского вокзала, их предложения – создание социалистической республики и прекращение войны. Так называемая «Главная квартира войск» заседала в Петропавловской крепости; эта группа старалась командовать первыми двумя, грозя в случае неподчинения ввести в Петроград войска. Первые два комитета составили единый план, который включал отречение императора, объявление императором цесаревича Алексея, назначение регентом великого князя Михаила, избрание Учредительного собрания путем всеобщего голосования и объявление равноправия всех национальностей. Николай II отрекся от престола 2 марта 1917 г., подписав акт об отречении в пользу великого князя Михаила Александровича; в дневнике он написал: «Кругом измена, и трусость, и обман». Через два дня от власти отрекся Михаил. Среди присутствовавших при отречении Михаила были Керенский, будущий глава Временного правительства, и Гучков. Керенский воспринял отречение с восторгом, воскликнув: «– Ваше высочество, вы – благороднейший из людей!», а Гучков мрачно заметил: «– Господа, вы ведете Россию к гибели, и я не хочу следовать за вами на этом гибельном пути».