1088
См.: Sklenář, 1974. S. 274; Седов, 1995. С. 312, 316 (карта).
Старейший источник о расселении чешских племен — грамота, утверждающая границы Пражской архиепископии (Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962. С. 152). На западе Чехии, наряду с лучанами, помещаются здесь дечане, литомержцы, лемузы. О времени появления всех этих племен с уверенностью говорить нельзя. Стоит отметить, что зличане здесь среди северных племен не названы, зато фигурируют «хорваты и другие хорваты». Стоит отметить, что Козьма Пражский не знал ничего о происхождении племени лучан и угадывает совершенно невероятное от латинского luca ‘луг’ (Козьма, 1962. С. 49). Здесь он невольно попадает в точку — значение праславянского слова «лука» сходно, и оно родственно слову «луг» (ЭССЯ. Вып. 16. С. 148–150).
Археология Венгрии 1986. С. 310–313; Седов, 1995. С. 29.
Федоров — Полевой, 1973. С. 300 (как пример — аваро-славянские элементы в гепидско-дакийском могильнике Бандул-де-Кымпиэ).
Седов, 1995. С. 129.
Седов, 1995. С. 133. Гипотеза о существовании здесь центра «государства Само» (Kunstmann Н. Wo lag das Zentrum von Samos Reich? // Die Welt des Slawen. Halbjahresschrift für Slawistik. Bd. XXVI. München, 1981. S. 67 — 101) нуждается в более весомых доказательствах. Неясно, в какой именно момент между VII и XIV вв. (позднейшая славянская керамика из Кнетцгау) появились «княжеские» топонимы. Четких следов княжеского «града» в данной местности, кажется, нет. Логичнее искать центр «державы» Само в Моравии, где градов в VII в. строится немало. Так, как увидим далее, обычно и делается.
Седов В.В. Славяне. М., 2002. С. 532–534. Приводимая здесь датировка переселения рубежом VII/VIII вв. исключается упоминаемыми находками в Зимно. Очевидно, следует датировать факт временем не позднее рубежа VII/VIII вв.
См. в «Этимологическом словаре славянских языков» (ЭССЯ): *хolča ‘штанина, чулок’ (Вып. 8. С. 56); *loktika ‘салат-латук’ (Вып. 16. С. 7–8); *męta ‘мята’ (Вып. 19. С. 16–17); *nagorditi ‘наградить’ (наиболее гипотетическое заимствование, из германского через предполагаемый романский — но, может быть, восходит к воинскому наречию каганата, как и пресловутые «бифульки»? — существительное *nagorda и другие однокоренные слова происходят от глагола) (Вып. 22. С. 51–52); *ocělъ ‘сталь’ (Вып. 32. С. 10). Раннее, но не ранее VII в., время заимствований разумно определять именно по наличию их в восточнославянских языках при отсутствии в болгаро-македонской группе.
Итальянские народные предания нового времени приписывают разгром Фриуля во времена «королевы» Ромильды (то есть в 610 г.) славянам (Brozzi M. Il ducato longobardo del Friuli. Udine, 1980. P. 125). Однако события здесь настолько сильно искажены, что и аварское вторжение могло запросто совместиться с позднейшими набегами славян. Достаточно сказать, что герцогиня Ромильда, сдавшая после гибели мужа Гизульфа столицу герцогства аварам, превращается в героиню сопротивления. Авары, разумеется, в проживших больше 1000 лет преданиях уже совсем не упоминаются.
Paul. Diac. Hist. Lang. IV. 37.: Свод II. С. 484/485.
См.: ЭССЯ. Вып. 29. С. 128–129. Любопытно другое заимствование из тюркского, только в чешско-словацком ареале (уже VIII в.?) — *obsogъ ‘выгода’ (ЭССЯ. Вып. 29. С. 251). Кажется, здесь отразилось представление об особой корыстности авар, как и в некоторых значениях слова «обрин».
Славянские языки, 2005. С. 18.
Славянские языки, 2005. С. 19.
*cima ‘верхушка’ (из балкано-романского; ЭССЯ. Вып. 3. С. 195–196); *brъdoky ‘латук’ (из иллирийского или фракийского; ЭССЯ. Вып. 3. С. 67–68); *bъkъ ‘открытый очаг, камень’ (из иллирийского; ЭССЯ. Вып. 3. С. 115–116); *lętja ‘чечевица’ (есть и в древнерусском с XIII в.; вероятно, из балканских языков; ЭССЯ. Вып. 15. С. 63–65); *macěsnъ ‘лиственница’ (только в западной группе; предположительно из субстратного языка; ЭССЯ. Вып. 17. С. 112–113).
Славянские языки, 2005. С. 73, 97.
Славянские языки, 2005. С. 107–108, 136.
Славянские языки, 2005. С. 147–148, 192–193.
Славянские языки, 2005. С. 229.
См.: Свод II. С. 355–357.
Седов, 1995. С. 103.
Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. М., 1993. С. 13/14. См.: Нидерле Л. Славянские древности. М., 2001. С. 484–485; Rudnicki M. Geograf Bawarski w ośwetleniu językoznawczym.// Z polskich studiów sławistycznych. Warszawa, 1958. S. 189; Дуйчев И. Блъгарско средневековие. София, 1972. С. 81–82; Kraliček A. Der sogenannte Bayrische Geograph und Mähren.// Zeitschrift für die Geschichte Mährens. Brünn, 1989, Bd.2. S. 229. Ничем не хуже предполагаемое в ряде из названных работ происхождение и от славянского «-родичи» в сочетании с тем же греческим ‘επτά. Использование греческого или грецизированного самоназвания было бы лишним свидетельством тесных взаимоотношений славян и аборигенов, правда, в этом случае относящимся уже к IX в., когда те в основной массе славянизировались.
ПСРЛ. Т.1. Стб. 6, 10, 11, 25; Т.2. Стб. 5, 8, 9, 18; Т. 38. С. 12, 13, 18.
Седов, 1995. С. 157–162.
Въжарова Ж. Славянски и славянобългарски селища в Българските земи от края на VI–XI век. София, 1965. С. 115 след.; Гимбутас М. Славяне. М., 2003. С. 140–141; Седов, 1995. С. 157, 162.
Народы зарубежной Европы. Т.1. М., 1964. С. 340–341
Въжарова 1965. С. 183; Въжарова Ж. Славяни и прабългари по данни на некрополите от VI–XI в. на територията на България. София, 1976. С. 9 след.; Гимбутас 2003. С. 140; Седов, 1995. С. 157.
Седов, 1995. С. 159.
Въжарова 1965. С. 182–183; Седов, 1995. С. 157, 162.
Въжарова 1965. С. 179, 207–223; Седов, 1995. С. 163.
Въжарова 1976; Гимбутас 2003. С. 140; Седов, 1995. С. 157–158. О преобладании среди славян кремации умерших позволяет судить случайное упоминание Феодора Синкелла (Свод II. С. 86/87).
Дельту Дуная каганат контролировал с 602 г. (Paul. Diac. Hist. Lang. IV.20) до прихода болгар Аспаруха (Патканов 1883). Именно с низовий Дуная пришли славяне, осаждавшие вместе с аварами Константинополь в 626 г. (по Феофану: Свод II. С. 272/273). То, что они, увидев истребление каганом соплеменников, покинули авар, на самом деле совершенно не доказывает, что они (как, например, по комментарию С.А. Иванова к Пасхальной Хронике — Там же. С. 83) до того момента были от кагана независимы. Трактовать действия возмущенных славян как антиаварское восстание, а не как разрыв равноправного союза, гораздо больше оснований.
Свод II. С.284/285 (Феофан).
Иванов, 1925. С. 282.
Иванов, 1925. С. 282.
Бешевлиев В. Началото на българската държава според апокрифен летопис от XI в.// Средневековна България и Черноморието. София, 1982. С. 39–40; Литаврин Г.Г. Византия и славяне. СПб., 2001. С. 240. Как представляется, в реальности на примере Слава довольно рельефно вырисовывается характер дошедшей до «летописца» устной традиции — сугубо народной, внимательной более к топонимическим, чем к хронологическим и генеалогическим данным. Ни о предках, ни о потомках Слава ничего не сообщается. С другой стороны, становится очевидной вольность интерпретаций древних преданий богомильским автором, который «сшивал» их условно и притом безапелляционно, выстраивая в итоге совершенно фантастическое хронологическое и генеалогическое единство. Яркой чертой этого нового, отсутствовавшего в исходном материале единства является абсурдная в контексте и тогдашней исторической науки, и наших сегодняшних знаний хронология. «Летописец» искусственно завышает даже не сроки жизни, а сроки правления и легендарных, и вполне исторических персонажей. Можно было бы допустить, что в некоторых случаях мифические сроки правления давала сама устная традиция. Но едва ли они могли содержаться во всех до единого разрозненных, привязанных к местностям преданиях, зафиксированных «летописцем». Однако именно эта черта сообщает апокрифу черты «летописи». Одновременно она уподобляет его родословному преданию, не столько утраченному фольклорному, сколько ветхозаветному, — а следовательно, парадоксальным образом сообщает ему некую «достоверность» в глазах аудитории. Метод этот применялся в апокрифической литературе еще с рубежа нашей эры («Книга Юбилеев» и др.).
