Высокая активность советской авиации, особенно ночных бомбардировщиков, заставляла командование 4-го воздушного флота люфтваффе тоже наносить удары по аэродромам противника. Для этих целей время от времени привлекались как штурмовые и бомбардировочные, так и истребительные эскадры. Поскольку на советских аэродромах отсутствовали какие-либо средства ПВО, техническая маскировка делалась от случая к случаю и откровенно халтурно, эти удары, в отличие от аналогичных атак Ил-2, часто приводили к большим потерям самолетов.
Так, 20 сентября в результате налета «Штук» на аэродром Кулькино, расположенный северо-восточнее Сталинграда, было уничтожено сразу семнадцать истребителей Як-7, а также бочки с горючим и боеприпасы. Сигнал тревоги же, как правило, объявлялся или за пару минут до удара, или в момент, когда самолеты противника уже пикировали на аэродром. Кроме бомб немецкие самолеты еще и засыпали аэродромы издевательскими листовками типа «Советские летчики отважные, да самолеты у них бумажные!».
В связи с этим штаб 8-й воздушной армии запретил размещать в одном месте более 20–30 самолетов. Все неисправные машины рекомендовалось немедленно транспортировать в мастерские подальше от летного поля. В степи на восточном берегу Волги были размещены дополнительные посты ВНОС. К концу сентября 1942 г. инженерная служба армии изготовила 50 самодельных зенитных 12,7-мм пулеметных установок и 100 установок со скорострельными 23-мм пушками. Кроме того, некие умельцы даже смастерили шесть пусковых установок для реактивных снарядов, этакий прообраз ракет «земля – воздух». Чтобы обслуживать все эти технические новинки при батальонах аэродромного обслуживания, были сформированы зенитные взводы из стрелков-оружейников.
Днем 27 октября одиночные разведчики Пе-2 из 270-й бад совершили серию полетов на большой высоте над аэродромами Миллерово, Морозовская и Тацинская. Там наблюдалась привычная картина: многочисленные склады, сооружения и стоящие в разных местах двухмоторные Не-111 и Ju-88. Обработав сделанные фотографии, дешифровщики объявили о базировании там «сотен бомбардировщиков». Фактически же на каждом аэродроме находилось одномоментно не более 20–30 машин.
Первый налет сразу на тринадцать аэродромов, в том числе на Тацинскую, Морозовскую, Миллерово, Обливскую, Тусов, Карповку и другие, был совершен 27 октября. В общей сложности в нем участвовало 314 штурмовиков, истребителей и бомбардировщиков. Первыми еще ночью авиабазы люфтваффе бомбили Пе-2, затем днем с малой высоты их штурмовали Ил-2 из 206-й шад и истребители 268-й иад, а потом еще раз бомбили все те же пешки. Затем 28 и 29 октября налеты были повторены, но уже меньшими силами.
Однако эффект снова оказался минимальным. Даже по данным советского командования, в ходе 502 самолето-вылетов удалось уничтожить на земле только 20 самолетов. На самом же деле и эта цифра являлась преувеличенной. В то же время собственные потери атакующих составили 11 машин: шесть истребителей, три бомбардировщика и два штурмовика. Многие другие получили повреждения [46] . В итоге все это задуманное и с размахом проведенное мероприятие никак не отразилось на действиях немецкой авиации.
19 ноября 1942 г. армии Западного фронта под руководством генерала Жукова перешли в наступление, одновременно под Сталинградом войска генералов Еременко и Рокоссовского нанесли отвлекающий удар по флангам немецкой 6-й армии. Однако если первая операция под кодовым наименованием «Марс» полностью провалилась, то вторая операция, названная «Уран», наоборот, принесла неожиданный успех. В итоге к 25 ноября германские войска в Сталинграде оказались в котле.
Командование вермахта оценило сложившуюся ситуацию с излишним оптимизмом. Оно решило снабжать Паулюса по воздуху, организовав воздушный мост наподобие того, что весной 1942 г. снабжал окруженные части в Демянске и Холме. Первоначально для этой цели привлекли транспортные эскадры, в общей сложности около 200 трехмоторных Ju-52 и двухмоторных Ju-86.
Вскоре стало ясно, что одной транспортной авиации для обеспечения 6-й армии недостаточно и что 60–70 тонн грузов, доставляемых за сутки, никак не удовлетворяли потребностям котла. Тогда было принято решение дополнительно использовать бомбардировщики Не-111. 29 ноября 1942 г. для координации действий всех групп «Хейнкелей», базировавшихся на аэродроме Морозовская, в 200 километрах северо-восточнее Ростова, было создано 1-е авиационное транспортное командование (Lufttransportführer 1). Его возглавил командир KG55 «Грайф» 53-летний оберст Эрнст Кюль, которому теперь в оперативном отношении также были подчинены KG27 «Бельке», III./KG4 и I./KG 100.
Затем в начале января 1943 г. для увеличения грузооборота на подмогу транспортным и бомбардировочным эскадрам дополнительно выделили даже дефицитные четырехмоторные самолеты: восемнадцать FW-200 «Кондор», два Ju-290, а также семь новейших бомбардировщиков Не-177 «Грайф». К 20 января к полетам в район Сталинграда привлекли 1-ю воздушно-десантную эскадру (Luftlandgeschwader 1 – LLG1), располагавшую 64 самолетами-буксировщиками и 170 грузовыми планерами DFS-230 и Go-242.
В итоге в течение более чем двух месяцев по воздушному мосту между котлом и немецкой территорией ежедневно летала армада из самых разных самолетов. Все они внутри котла садились на аэродроме Питомник, располагавшемся в 20 километрах западнее Сталинграда. В конце ноября советские посты воздушного наблюдения ежедневно фиксировали 100–150 самолето-пролетов. Перехватывать транспортники, идущие под эскортом Bf-109G и Bf-110, было делом хлопотным, поэтому советское авиационное командование в очередной раз решило прибегнуть к простому и излюбленному методу – ударам по аэродромам.
Утром 30 ноября первый налет на немецкие авиабазы, в том числе на Питомник, совершили штурмовики 622-го шап. Однако он закончился полным крахом. Обратно не вернулось шесть Ил-2, еще пять получили сильные повреждения и совершили вынужденные посадки. В числе погибших был заместитель командира полка капитан Доброхотов.
К 1 декабря по приказу командующего 8-й воздушной армией генерал-майора Хрюкина на аэродром Абганерово перебазировалась 214-я шад полковника С.У. Рубанова, насчитывавшая в тот момент 77 Ил-2, а также группа из 19 Ил-2 из 206-й шад. Для тактического взаимодействия со штурмовиками сюда же прибыли несколько истребительных полков. Командование всей этой сводной авиагруппой было поручено командиру 206-й шад полковнику В.А. Срывкину. Одновременно командование 16-й воздушной армии выделило для ударов по немецким аэродромам 228-ю шад подполковника Г.И. Комарова.
Сами атаки были спланированы по старинке. Командиры полков основную ставку делали на «скрытые маршруты подхода», внезапность появления над целью и удары с бреющего полета. Однако соблюсти все это на деле никогда не получалось. Германская служба наблюдения всегда заблаговременно засекала приближение «чумы». Над целью штурмовики появлялись не в строгом боевом порядке, а в хаотичном растянутом строю. Бомбы сбрасывались с первого же захода, причем летчики ориентировались не по прицелу, коего, собственно, в прямом смысле слова на Ил-2 и не было, а по своему ведущему, сбросил он – сбрасывают все куда бог пошлет. Развернувшись после атаки, самолеты по прямой шли в сторону своего аэродрома.
Истребительное прикрытие также оставляло желать лучшего. «Мессершмитты» из JG3 «Удет», как правило, патрулировали далеко за пределами своих аэродромов, и в результате советские истребители задолго до подхода к цели связывались боем и оставляли Илы на произвол судьбы. Уход истребителей, в свою очередь, сильно нервировал летчиков-штурмовиков, многие впадали в панику и, не доходя до цели, сбрасывали бомбы куда попало.
В силу этих причин налеты на немецкие аэродромы в котле и за его пределами оказались неэффективными и были сопряжены с большими потерями. За неделю боев сводная авиагруппа 8-й воздушной армии потеряла 14 Ил-2, десятки других требовали ремонта. 8 декабря в ее составе осталось лишь пять исправных «горбатых». Большие потери понесли и истребители. Тем не менее налеты продолжались.
Утром 10 декабря 1942 г. семь Илов из 622-го шап капитана И.А. Емельянова под прикрытием четырех Ла-5 из 13-го иап вылетели на штурмовку Питомника. Этот полевой аэродром фактически стал крупной авиабазой, игравшей ключевую роль в снабжении 6-й армии Паулюса. Прямо посреди степи находились стоянки транспортных самолетов, бомбардировщиков и истребителей, ремонтные мастерские, склады с продовольствием и горючим, бараки и землянки для раненых, автомобильная развязка и т. д. Объект был сильно защищен зенитной артиллерией, в воздухе барражировали Bf-109G. На аэродроме постоянно базировалась сводная эскадрилья из I. и II./JG3, получившая название Platzschutzstaffel Pitomnik. Понятно, что посылать в это осиное гнездо какую-то семерку штурмовиков с эскортом всего из четырех истребителей было самоубийством.
