Джек припарковался за Талановым, вышел и спросил:
– Помощь нужна?
ФБР с трудом удавалось заставить Джека обращать внимание на детали, казавшиеся ему самому тривиальными и несущественными. Но если Джек понимал, что должен стать центральной фигурой грандиозной интриги или махинации, то с энтузиазмом играл свою роль. Вот и в ту ночь он безошибочно следовал сценарию ФБР, созданному, чтобы уменьшить потенциальную угрозу для «Соло».
Из-за атмосферных помех резиденту КГБ в Манхэттене не всегда удавалось получать радиограммы из Москвы. ФБР, обладая лучшим оборудованием в мире, всегда перехватывало и передавало дешифровку Джеку. Почему Джек всегда получал радиограммы, а КГБ это иногда не удавалось? КГБ, Международный отдел в Москве и Гэс Холл давали ему столько заданий, что их не под силу было выполнить ни одному нормальному человеку. Как же Джеку удавалось столько сделать, и все абсолютно безупречно? Почему, несмотря на запреты врачей, он периодически уезжал зимой во Флориду и все же при первой необходимости возвращался в Нью-Йорк? В ФБР боялись, что рано или поздно КГБ задастся этими вопросами.
Решение этих проблем ФБР предложило в виде агента NY-4309S, с псевдонимом Клип. Американец русского происхождения, Клип был квалифицированным специалистом по радио и фотографии. В 30-е годы он работал в Коминтерне и по всей Западной Европе учил коммунистическое подполье налаживать и использовать нелегальные радиостанции. Когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, он записался добровольцем в корпус морской пехоты и служил там честно. После войны Клип пришел в ФБР, сообщил о своем коммунистическом прошлом, предложил свои услуги США и стал ценным действующим агентом.
Если бы удалось обмануть КГБ, сделав Клипа помощником Джека, его присутствие в значительной степени ответило бы на вопросы, которых ФБР так боялось. Он жил вдалеке от Нью-Йорка, и погодные условия там вполне могли отличаться от тех, которые были в районе радиостанции на Манхэттене. Если бы Советы спросили Джека, почему он принимает радиограммы, которые им не удается получить, он мог бы сказать, что этим занимается Клип. В советских досье Клип числился опытным и искусным конспиратором, Коминтерн доверял его знаниям о довоенном европейском подполье, и он оправдал это доверие. Естественно, сейчас ему можно было доверить получение радиограмм и обслуживание тайников.
Тайные встречи за городом были короткими и проходили по лаконичному сценарию ФБР. Джек воссоздал воображаемую встречу, происшедшую на улице у его офиса (ФБР сняло для него прилично обставленный офис в доме номер 3 на Бэт-тери-плейс). Ему удалось найти старого друга и товарища по 30-м годам (Клипа), чье настоящее имя он назвал. Клип спросил, состоит ли еще Джек в партии, и, когда Джек ответил утвердительно, попросил его об услуге. Может Джек выяснить, что случилось в России с его отцом? Просьба убедила Джека, что Клипа с «духовной родиной» связывают прочные узы, и это навело его на мысль. Джека беспокоило обилие заданий, ему требовалась помощь, и казалось, что такой надежный и стойкий человек, как Клип, будет идеальным ассистентом, особенно по части радио. Разумеется, руководству виднее, но Джек надеялся, что эту возможность не упустят.
Через несколько недель Таланов передал Джеку фотографии могилы отца Клипа и сочувственно рассказал о последних годах его жизни. Заодно Таланов передал указание Гэсу Холлу тщательно присмотреться к Клипу. Холл поручил расследование Джеку; тот сообщил, что Клип кажется ему подходящей кандидатурой, но они с Моррисом ждут решения руководства. КГБ поинтересовался, сможет ли Клип прилететь в Москву для переговоров. Там Клип прошел идеологическую проверку. Технические тесты КГБ по выяснению навыков радиосвязи закончились буквально через 30 минут. Экзаменатор КГБ сказал: «Нет смысла продолжать. Вы знаете больше меня. Лучше пойдемте пообедаем».
Чтобы защитить Клипа и «Соло», ФБР многие годы позволяло Клипу думать, что в отношениях с Джеком и Холлом, в приеме радиограмм, во всем, что он делал, он работал на советскую разведывательную сеть. Клип, агент Коминтерна, бывший морской пехотинец, так и не узнал правды до самого конца. Его сотрудничество всегда было полезным, но ближе к завершению операции стало просто незаменимым.
* * *
Нового и очень важного сотрудника команда «Соло» получила в 1966 году, когда ФБР назначило заместителем Эла Берлинсона Джона Лэнтри. Тот скоро стал правой рукой Джека и одним из лучших друзей Берлинсона, Бойла, Морриса и Евы. Остановив на нем свой выбор, ФБР по своей проницательности или просто везению опять нашло самого нужного человека.
Десять лет он изучал американскую коммунистическую партию и внедрял в нее осведомителей. К тому времени, когда его ввели в «Соло», он знал о партии не меньше любого оперативного агента ФБР и был немало осведомлен о КГБ. К тому же его знания постоянно пополнялись, скорее на основе собственного опыта и персонального наставничества ветеранов, чем из справочников и лекций.
Лэнтри обладал и познаниями иного рода, такими, которые из книг и лекций просто не получишь. Он знал Нью-Йорк: метро, систему транспорта, улицы и закоулки, его бары, национальные ресторанчики, парки и музеи. Почти так же хорошо он был знаком и с пригородными округами – Саффолком, Нассау и Вестчестером. Он чувствовал себя как дома на улицах, в метро, в соседних барах, он легко и уверенно передвигался по городу. Однажды, пока Берлинсон дожидался Джека, его чуть было не арестовал полицейский за курение на платформе метро. С Лэнтри этого никогда бы не случилось.
Умение ориентироваться в городе и пригородах не раз помогало ему справиться с тем, чем, по мнению русских, должен был заниматься Джек.
КГБ получал радиограммы из Москвы три раза в неделю в разное время и на разной частоте. ФБР в Вашингтоне записывало и расшифровывало каждое послание, используя копию шифра, ежегодно выдаваемую Джеку КГБ, и передавало открытым текстом в Нью-Йорк. (Иногда радиограмма состояла только из букв «СК», что значило: «Сегодня никаких сообщений нет; насколько мы знаем, все в порядке».) Клип тоже записывал радиограммы, составленные из групп по пять цифр. Но поскольку ни КГБ, ни ФБР поначалу не доверяли ему советские шифры, он не знал, о чем в них идет речь. Все, что он мог сделать, – сфотографировать записанные числа, отослать фотокопию в ФБР и оставить другую в тайнике для Джека. Таким образом, каждый раз, когда приходила депеша, Лэнтри должен был передать расшифрованный текст из офиса ФБР в Манхэт-тене Джеку где-то в Квинсе, а потом забрать все еще не расшифрованный текст, оставленный в тайнике Клипом.
Потом кто-то из них должен был припарковаться в нескольких кварталах от советского представительства при ООН и по переносной рации сообщить, получено послание или нет. Сигналы передавались маленькой резиновой куклой, которая издавала писк, когда ее сжимали. Три писка означали «да», пять говорили «нет». Джек также мог потребовать проведения на следующий день экстренной встречи, заставив куклу пропищать семь раз. КГБ подтверждало получение сигнала, посылая в ответ такое же количество писков подобной же куклы в представительстве.
Пять дней в неделю до восьми утра Лэнтри должен был проверять сигнальные точки, где написанные мелом знаки означали, что в этот день КГБ хочет выйти на контакт с Джеком. Написанное мелом V вызывало его на короткую личную встречу в 16.05 – на более длительную в 19.05. X означало, что в 16.05 КГБ оставив в тайнике сообщение. (Обращаясь в КГБ с просьбой позволить ему завести помощника, Джек сослался на постоянную необходимость находить и фотографировать для одобрения Советами места новых встреч, закладки тайников и подачи сигналов. На самом же деле почти всю работу выполняло ФБР, а точнее, Лэнтри.)
КГБ мог передавать деньги только Джеку или, в его отсутствие, Моррису. Даже при таком условии каждая доставка требовала от Лэнтри и ФБР немалой подготовки.
* * *
Русские осознавали, что, если их поймают во время передачи сотен тысяч долларов, переходящих к Джеку, провалится вся операция. Чтобы уменьшить риск, они строго следовали определенным инструкциям. Так как в КГБ полагали, что ФБР из-за неукомплектованности не столь бдительно по выходным, передачи почти неизменно осуществлялись в субботу вечером. Днем в ближайшую пятницу офицер КГБ, выбранный для передачи денег, выезжал с семьей из города в Глен Коув – усадьбу русских, используемую в качестве воскресного дома отдыха или коллективной дачи. При этом он делал все возможное, чтобы убедить любого наблюдателя, что едет на отдых с женой и детьми и в эти выходные работать не собирается. Но в субботу днем он покидал поместье и окольными путями добирался к месту встречи. За ним на некотором расстоянии следовал другой офицер КГБ. За полчаса до встречи с Джеком оба останавливались у какой-нибудь автозаправки или торгового центра и перекидывались парой слов, а потом ехали дальше. Офицер, ехавший сзади, должен был удостовериться в отсутствии слежки.
