Нина Молева - Сторожи Москвы

Заиконоспасский монастырь. Славяно-греко-латинская академия. Собор.

Вслед за ними начинают прибывать другие питомцы той же Киево-Могилянской академии.

Сегодня широкий читатель знает о Симеоне Полоцком очень мало, чаще всего – вообще ничего. Между тем вряд ли можно пренебречь знаменательными словами Михаила Ломоносова, что одна лишь «Рифмотворческая Псалтирь» стала для великого ученого и поэта «вратами учености». Ведь это именно Симеон Полоцкий внес в практику русского стихосложения второй половины XVII века правильно организованное стихотворство силлабическое. Чтобы было понятно, он устанавливает необходимость соблюдения равносложности строк – обычно по 12–13 слогов в каждой строке, цезуру в середине стиха и парную, так называемую женскую рифму.

Подобные правила выработались на польской почве и были подсказаны характером польского ударения, постоянно приходящегося на предпоследний слог. Их усвоила сначала украинская стихотворная литература, через которую они на первых порах привились и в русском стихотворстве. В Киево-Могилянской академии, которую окончил Полоцкий, практической и теоретической работе над стихом уделялось особое внимание. Сначала Полоцкий писал стихи на белорусском, польском и латинском языках, а после переезда в Москву на тогдашнем русском литературном. В Заиконоспасской школе в качестве проповедника и автора полемических сочинений, направленных против раскола, он усиленно занимался стихотворчеством, к чему его одинаково обязывало положение и наставника царских детей, и придворного поэта. Это жанр хвалебных, панегирических стихотворений, которые непосредственно предшествовали торжественным классическим одам XVIII столетия. Все они связаны с теми или иными событиями придворной и государственной жизни.

Незадолго до своей кончины Полоцкий объединил все свои сочинения подобного рода в сборник, получивший название «Рифмологиона». Кроме того, он издает и другой аналогичный сборник – «Вертоград Многоцветный» на 30 000 строк, включающий 1246 стихотворений на самые разнообразные темы. Здесь и многочисленные обработки преимущественно из средневековых исторических сборников, например Винцента из Бове, псевдоисторических сюжетов вроде рассказов об убийстве лангобардского короля Альбоина его женой Розамундой или о смерти епископа Гаттона, съеденного мышами, церковно-назидательные повести, восходящие к Патерикам, прологу к «Великому Зерцалу», «Золотой легенде» Якова из Ворагина, «Римским деяниям». Полоцкий одинаково использует нравоучительные анекдоты, смехотворные рассказы типа «Фацеций», просто шутки и сатиры на эпизоды из окружавшей его современной русской жизни. Полоцкому далеко до обличительства. Ему он предпочитает веселую незлобивую шутку, снисходительность к человеческим странностям и даже порокам.

Напечатанная в 1680 году «Рифмотворная Псалтирь» Полоцкого имела огромный успех. Перевести текст Псалтыри в стихи Симеона побудила практика Белоруссии и Украины, где, как, впрочем, и в Москве, многие полюбили «сладкое и согласное пение польския Псалтири, любовно преложенныя». Находились и такие, которые пели польские канты «мало или ничтоже знающе и точию от сладости пения увеселящего духовне». Руководствуясь церковнославянским подлинником, Симеон по существу подражал популярной стихотворной Псалтыри известного польского писателя ХVI века Яна Кохановского. Его издание оказалось такой же важной для народа книгой, как «Арифметика» Леонтия Магницкого и «Грамматика» Мелетия Смотрицкого. Ими закладывалось основание школьной учености.

Мирское имя Полоцкого остается до настоящего времени невыясненным. Имя Симеона он принял в монашестве, по окончании Киево-Могилянской академии, став учителем – «дидаскалом» братской школы в Полоцке. При посещении в 1656 году Полоцка царем Алексеем Михайловичем молодой «дидаскал» обратил на себя его внимание: он лично преподнес царю приветственные «Метры» своего сочинения. Алексей Михайлович не забыл о нем и спустя восемь лет, когда для царя встал вопрос об образовании его собственных детей.

В 1664 году Полоцкого вызывают в Москву, где ему поручается обучать молодых подьячих Тайного приказа, что должно было происходить в Спасском монастыре за иконным рядом. Годом позже Симеон преподносит царю «благоприятствование о новодарованном сыне», царевиче Петре Алексеевиче. Это были первые стихи, посвященные великому преобразователю.

Симеон становится учителем не только старших царевичей, но и царевен, в том числе Софьи Алексеевны, которую считает своей самой талантливой ученицей. Будущая правительница перенимает от учителя умение писать стихи на нескольких языках и сочинять так называемые школьные драмы. С ними со временем удастся познакомиться Н. М. Карамзину, признавшему сочинительницу обладательницей выдающегося литературного таланта.

Сам Симеон Полоцкий выступает как автор двух школьных драм, написанных силлабическим языком, – «О Новходоносоре, о теле злате и с триех отроцех, в печи не сожженных» – переложение знаменитого «Пещного действа», разыгрывавшегося в канун Рождества во многих московских, новгородских и вологодских церквах, и «Комедии притчи о блудном сыне». Ученица в отличие от учителя и сочиняла, и ставила, и принимала участие в исполнении собственных драматургических произведений, вовлекая в свои постановки сестер-царевен и боярских дочерей.

Но как бы Алексей Михайлович ни заботился о воспитании собственных детей, Симеон Полоцкий был для него важнее как превосходный сочинитель и полемист в области церковных проблем и взаимоотношения церкви с государством. Воспитателем царевичей и царевен Полоцкий становится в 1667 году, но перед тем по уполномочию восточных патриархов, приехавших в Москву для суда над Никоном, он произносит перед царем орацию о необходимости «взыскания премудрости» – усилия образовательных средств в государстве.

По поручению Собора 1666 года Полоцкий составляет опровержение челобитных Лазаря и Никиты, которое публикуется от имени царя и Собора под заглавием «Жезл правления на правительство мысленного стада православны-российския церкви, – утверждения во утверждение колеблющихся в вере, – наказания в наказание непокоривых овец, – казнения на поражение жестоковыйных и хищных волков, на стадо Христово нападающих». Собор признал «Жезл» «из чистого серебра Божия слова, и от священных писаний и правильных винословий сооруженным», хотя блестящая эрудиция автора, сложность его доказательных построений остались недоступны для рядовых служителей церкви и вызывали враждебность с их стороны.

Неуязвимый для своих противников благодаря исключительному положению при дворе, Полоцкий добивается оживления церковной жизни в Москве. Это он возобновляет в столице традицию живой церковной проповеди, которую давно заменило чтение святоотеческих поучений. Его проповеди числом свыше двухсот были изданы в двух томах уже после смерти «дидаскала»: «Обед душевный» и «Вечеря душевная».

Не располагая никакой подсобной педагогической литературой для занятий в теремах, Полоцкий сам пишет для своих царственных учеников необходимые учебники – энциклопедические справочники. Это «Вертоград Многоцветный» – сборник стихотворений в виде книги для чтения, «Житие и учение Христа Господа и Бога нашего», «Книга кратких вопросов и ответов катехизических». Но особенный интерес представляла книга «Венец веры кафолической», в которой Полоцкий попытался объединить всю сумму знаний, начиная с апокрифов и кончая астрологией.

Полоцкого не стало в 1680 году, во время правления его воспитанника – царя Федора Алексеевича. Он похоронен в Заиконоспасском монастыре. Его гроб украшен «Эпитафионом» Сильвестра Медведева:

Погребен был Полоцкий в нижней церкви монастырского собора. Еще в 1660-х годах для него и для его учеников, среди которых были такие просветители, как Карион Истомин, тот же Сильвестр Медведев, возводятся особые кельи. Царь Федор Алексеевич считал потерю невосполнимой и тем не менее обратился к восточным патриархам с просьбой помочь основать в Москве высшую гуманитарную школу. Такая рекомендация была дана братьям Лихудам, которые приезжают в Москву в 1685 году.