Однако в тот же год он предпринял еще одну попытку. Он хотел застать Торфинна врасплох, внезапно приплыв в середине зимы на Оркнейские острова с одним кораблем. Он выяснил, что ярл спокойно пирует с большой компанией в своем доме. Тогда Регнвальд, «среди всех людей самый мудрый и скромный», окружил дом и поджег его.
Его враг оказался чуть ли не единственным человеком, которому удалось спастись. Торфинн проломил дыру в стене и стремительно бросился сквозь огонь и людей, неся свою жену на руках. В темноте он уплыл прочь на своей лодке через Пентланд-Ферт на Кейтнес, чтобы появиться вновь на праздник и вернуть долг. На этот раз крыша горела уже над самим Регнвальдом и войском. Все они были пойманы и убиты, кроме одного, чтобы хоть кто-то мог принести рассказ об этом домой в Норвегию. То обстоятельство, что они были придворными конунга Магнуса, похоже, не слишком заботило Торфинна. «Он правил шестьдесят лет и умер в своей постели».
Было почти чудом, что два сына Торфинна поделили его владение меж собой почти без разногласий, однако их совместное правление оказалось коротким. Они были довольно рано отстранены от дел. Харальд Суровый на своем пути в Англию зашел в Керкуолл и заставил их, вместе с большим количеством рекрутов-оркнейцев, присоединиться к его флоту. Хотя они и разделили с ним тяжесть боя при Стэмфордбридже, Гаральд Английский позволил им «с миром» вернуться на север вместе со своими выжившими товарищами.
Однако другой конунг — норвежец — был менее великодушен. Магнус Голоногий, у которого были «хорошее войско и отличные корабли»(23), обрушился на Оркнейские острова и забрал братьев с собой как пленников. Вместо них он поставил ярлом своего сына Сигурда — того самого Сигурда, который позже отправился в Святую Землю.
«Затем Магнус конунг направился со своим войском на Южные острова (Гебриды) и, прибыв туда, сразу же стал разорять и жечь селения. Они убивали людей и грабили всюду, куда ни приходили. Местные жители бежали кто куда… Некоторые сдались и подчинились… Завоевав эту страну, он поплыл на юг мимо Сальтири (остров Кентайр) и разорял берега Ирландии и Шотландии. Так он доплыл до острова Мэн и разорял там селения, как и в других местах»(24). На берегах острова Англси Магнус встретился с английским или норманнским войском под командованием ярлов Шрусбери и Честера: «Хуги (Гуго) Гордый и Хуги Толстый»(25). «Магнус конунг одержал победу в этой битве. Он тогда завладел островом Энгульсей (Англси). Это было самое южное из владений, которое когда-либо было у конунгов Норвегии»(26).
Вслед за этим Магнус начал притязать на владычество над всеми западными островами. «Между ним и конунгом скоттов Малькольмом ходили гонцы, и конунги заключили между собой мир. Магнусу конунгу должны были принадлежать все острова, которые лежат к западу от Шотландии, если между ними и материком можно пройти на корабле с подвешенным рулем»(27). Смысл этого положения про руль состоит в том, что рулевое весло, заходящее на один или два фута ниже уровня киля, нельзя использовать на мелководье. Но такое незначительное ущемление в правах едва ли могло остановить Магнуса. Он умудрился выжать все возможное и из этого соглашения, двинувшись по суше с востока до Западного Лox- Тарбета. «И когда конунг Магнус приплыл с юга на Сальтири, он велел протащить ладью с подвешенным рулем через перешеек Сальтири. Конунг сам сидел на корме у руля и так присвоил себе страну»(28).
Судя по всему, Магнус перезимовал тогда на Гебридах, а потом вернулся в Норвегию. Прошло несколько лет, и он был убит столь бесславно в Ольстере.
Новость о смерти отца побудила Сигурда спешно пересечь Северное море и занять норвежский трон. Его уход оставил Оркнейское владение вакантным. Но место было быстро занято Хаконом и Магнусом, сыновьями двух ярлов, похищенных прежде Магнусом Голоногим. Неизбежная ссора между кузенами имела исходом убийство одного из них и появление собственного оркнейского святого. Однако со святым Магнусом и собором, построенным в его честь, мы познакомимся в следующих главах.
Сыновья Хакона, Харальд Красноречивый и Паль Молчаливый, в свою очередь, также спорили друг с другом из-за владений до тех пор, пока Харальд не был смещен с трона. Есть забавная история о том, что смерть Харальда оказалась следствием случайной путаницы. Их мать, тайно ненавидевшая Паля, сшила ему отравленную сорочку. Она была почти готова, когда ее обнаружил любимец матери Харальд, которого привлекла ее раскраска. Его было некому остановить, он примерил ее и через несколько дней был мертв.
Паль, теперь уже единоличный правитель, вскоре вновь встретился с трудностями. Серьезные претензии на свою долю выдвинул Регнвальд — тот самый восхитительный Регнвальд, которому в свое время суждено было возглавить морское паломничество в Палестину. Будучи племянником святого Магнуса, он выслал из Норвегии ультиматум с требованием признать его права. Паль не покорился: «Я буду охранять Оркнейские острова, покуда Бог дарует мне жизнь для этого». Это означало начало войны. Регнвальд, позаимствовав у норвежцев корабли и людей, поплыл на запад. На Шетландских островах близ Йелл-Саунд его флот был разбит, но он отступил только для того, чтобы попытать счастья еще раз. Созданная ярлом цепь сигнальных маяков была уничтожена хитростью, и Регнвальд успешно высадился на Оркнейских островах.
Он прибыл в нужный момент. Ярл Паль куда-то исчез. Дело в том, что внезапно в самую гущу событий ринулся жуткий Свейн сын Аслейва, «последний из викингов». Свейн, всегда следовавший собственным интересам, действовал исключительно по личным мотивам: он был намерен обеспечить место для своего приемного сына. Однажды рано утром он пересек Пентланд-Ферт из Терсо и, заставив свободных от гребли людей лежать, так что его судно можно было принять за торговое, ходил близ берега до тех пор, пока не нашел Паля, охотящегося на выдр среди скал. Свейн подвел свой корабль к берегу и ловко похитил ярла, не оставив на берегу ни одного живого свидетеля. Свейн всегда действовал крайне продуманно. Несчастный Паль исчез загадочно и таинственно: чтобы держать его в плену было спокойнее, его увезли в Шотландию.
Благодаря вмешательству Свейна Оркнейские острова оказались в руках Регнвальда, хотя в конце концов его убедили поделиться половиной владения с приемным сыном Свейна Харальдом. Наступил тот редкий момент, когда не было никаких или практически никаких разногласий между соправителями. Харальд принял управление землями, в то время как Регнвальд отправился в паломничество; так что единственный источник беспокойства — помимо неисправимого Свейна — остался за пределами островов. Из Норвегии явился новый претендент, и Свейн попеременно становился то его врагом, то сторонником. История о треугольнике соперничества между тремя ярлами, со сменяющими друг друга союзами между ними, великими клятвами и клятвопреступлениями, вообще-то является частью рассказа о Свейне. Однако Свейн сын Аслейва, как и святой Магнус, заслуживает отдельной главы.
Харальд, сын шотландца, намного пережил своего сотоварища Регнвальда, и старость его была несчастна. На склоне своих лет он мог видеть, как власть оркнейских ярлов угасает навеки. Шетландские острова были отторгнуты, ими правил ярл-норвежец, подчиняющийся Норвегии. Кейтнес и Сатерленд вновь подпали под контроль Шотландии. Но впереди острова ждали еще большие унижения. Мы не будем рассказывать о том, как конунг Норвегии отдал не принадлежавшие ему Оркнейские острова в залог Шотландии под приданое своей дочери. Будет лучше, гораздо лучше, если мы закончим наше повествование историей смерти в бою «последнего из викингов».
Глава VIII
Добрая страна Винланд
Холодный ливень гнал вперед
Черный нос корабля.
Какова была связь была между Британией и открытием Америки норвежцами из Гренландии? По всей вероятности, никакой. Быть может, это и не совсем правильно, но рассказ о Винланде включен в эту книгу: он слишком интересен, чтобы его можно было оставить без внимания.
И все же здесь есть о чем поспорить. Можно сослаться на то, что Исландия, давшая начало колонии в Гренландии, была заселена во многом выходцами с Британских островов. Или, например, на то, что в составе экспедиций вполне могли оказаться один или два викинга из Британии. По крайней мере, с товарищами Лейва в Исландию точно отплыл один «христианин с Гебридских островов»(1). Но козырной картой здесь будет дословное упоминание о двух «шотландцах» («Gaels»)(2). Именно они в ходе экспедиции Карлсефни обнаружили дикий виноград, которому Винланд (Виноградная страна) обязана своим именем. Эти люди происходили из Шотландии или Ирландии, так как Олав сын Трюггви захватил их «в западных землях». Лейв получил их в подарок от Олава и передал Карлсефни. Оба они, и мужчина, и женщина, носили забавные одежды: «Она была скроена так: сверху капюшон, по бокам разрезы, никаких рукавов и между ногами закрепка — пуговица и петля. Больше на них ничего не было»(3).
