Царь, намереваясь принять участие в военных действиях, приехал в Серпухов, где находился большой полк вместе с князем Михаилом Черкасским. В самый решительный момент, когда крымские татары переправлялись через Оку, безвестно исчез главнокомандующий русского войска – князь Михаил Черкасский, что вызвало замешательство в русских полках.
Английский посол в России в царствование Федора Иоанновича Джильс Флетчер писал: «В 1571 году они (татары. – Авт.) дошли до Москвы с 200000-ным войском, без всякого боя, или сопротивления, оттого что тогдашний русский царь Иван Васильевич, выступивший против них со своею армиею, сбился с дороги, но, как полагают, с намерением, не смея вступить в битву, потому что сомневался в своем дворянстве и военачальниках, будто бы замышлявших выдать его татарам».
Стодвадцатитысячное войско Девлет Гирея 23 мая подступило к Москве следом за русским войском, укрывшимся в Земляном городе. Опричные полки встали в своих кварталах за Неглинной, передовой полк укрепился на Таганском лугу, прикрывая подступи к Москве со стороны села Коломенского и рязанской дороги, полк правой руки защищал Крымский вал и Калужские ворота, большой полк встал на Большой Варламовской улице со стороны серпуховской дороги. Татары, подошедшие к столице со стороны Коломенского, 24 мая зажгли московские предместья и город выгорел весь, кроме Кремля. Множество воинов и жителей столицы и округи погибли при пожаре, задохнувшись. Добычи было много и «крымские люди» ушли домой по рязанской дороге с громадным количеством пленных. На обратном пути татарами было разорено 36 русских городов. По окончании нашествия Москву очищали от обломков в течение двух месяцев. Боеспособные русские войска во главе с Михаилом Воротынским попытались организовать преследование – «за царем ходили».
Пока Девлет Гирей жег Москву, Иван Грозный в панике бросился из Серпухова в Коломну, а затем в сопровождении небольшого отряда преданных людей через Александрову слободу, Переяславль, Ростов, Ярославль и Вологду уехал на север страны – Белоозеро, под защиту каменной крепости Кириллова монастыря, за что позже получил от Андрея Курбского прозвище «бегуна и хороняки». В середине июня царь вернулся из Белоозера в Александрову слободу и начал следствие об обстоятельствах и виновниках происшедшей катастрофы. Следственное дело не сохранилось. Известно, что из десяти земских воевод ни один не подвергся опале, а из шести опричных воевод трое были признаны виновными и казнены – князь Темкин-Ростовский, боярин Иван Петрович Яковлев и Петр Васильевич Зайцев.
17 июня Иван Грозный написал Девлет Гирею, что готов отдать ему Астрахань с условием заключения военного союза Московского государства и Крымского ханства. Девлет Гирей после консультаций с турецким визирем счел уступки России недостаточными, и не согласился с царем. Именно после сожжения Москвы Крымское ханство и Оттоманская порта решили осуществить полный военный разгром Московского государства.
Опричник Генрих Штаден писал о событиях 1571 года:
«Тогда же подоспели великий голод и чума. Многие села и монастыри от того запустели. Многие торговые люди из-за указа, который пришел от великого князя из опричнины в земщину, покидали свои дворы и метались по стране туда и сюда. Так велика была беда, что земский поглядывал только – куда бы убежать. Об этой «игре» узнал крымский царь и пошел к Москве с Темрюком князем из Черкасской земли – свойственником великого князя. А великий князь вместе с воинскими людьми – опричниками – убежал в незащищенный город Ростов.
Поначалу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор великого князя – Коломенское в одной миле от города. Все, кто жил вне города в окрестных слободах, – все бежали и укрылись в одном месте; духовные из монастырей, миряне, опричники и земские.
На другой день крымский хан поджег земляной город – целиком все предместье; в нем было много монастырей и церквей. За шесть часов выгорели начисто и город, и Кремль, и Опричный двор, и слободы. Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть!
В живых не осталось и трехсот боеспособных людей. Колокола у храма и колокольня, на которой они висели, упали, и все те, кто вздумал здесь укрыться, были задавлены камнями. Храм, вместе с украшениями и иконами, был снаружи и изнутри спален огнем, колокольни тоже. И остались только стены, разбитые и раздробленные. Колокола, висевшие на колокольне посередине Кремля, упали на землю и некоторые разбились. Большой колокол упал и треснул.
Башни или цитадели, где лежало зелье, взорвались от пожара – с теми, кто был в погребах; в дыму задохлось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине. Одним словом, беда, постигшая Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе представить!
Татарский хан приказал поджечь и весь тот хлеб, который еще необмолоченный стоял по селам великого князя. Татарский царь Девлет-Гирей повернул обратно в Крым со множеством денег и добра и бесчисленным числом полонянников и положил впусте у великого князя всю Рязанскую землю».
Известны и другие исторические документы о набеге Девлет Гирея на Москву в 1571 году.
«Известие из Польши от 4 июля 1571 года о набеге крымского хана Девлет Гирея на Москву.
Татары, собрав многочисленное войско из четырех орд, сделали набег на Московию и в самый день Вознесения Господня истребили под крепостью, называемой Калуга, громадное число Москов, выступивших навстречу им под предводительством Ивана Бельского.
Затем они устремились к самой Москве, столице всей страны, и найдя ее покинутой государем-тираном, несколько ранее бежавшим в крепость Белоозерскую, и незащищенной, по прошествии трех дней подожгли Москву сразу в тридцати местах и сожгли, так что в один день погубили много тысяч людей и в огне и в воде, куда они, несчастные, бросались полуобгоревшими; остальных и невероятную массу скота погнали за собой домой.
Воевода русских пишет господину вице-канцлеру, что смешанная толпа несчастных людей, которых татары гонят с собой, как скот, в ужасное рабство, доходит до 150 тысяч.
Бесчисленное множество людей обоего пола и всякого возраста перерезано, погибло в огне и утонуло во рвах и Москве-реке.
Прибыл татарский посол с сообщением о поражении, нанесенным Московиту, чтобы получить дань, и говорил следующее: что они разорили, сожгли и разграбили территорию около 60 лиг в длину и 45 в ширину во владениях Московита; что мертвыми пало, может быть, около 60 тысяч людей того и другого пола; затем взято около 60 тысяч лучших пленных; что они, татары, дошли до Москвы, сожгли весь город и замок, куда собралось много народу и, должно быть, их увести; что Московит удалился в Александровскую слободу, отстоящую на 18 германских миль, и остался там у своей казны в весьма безопасном месте».
«Письмо неизвестного англичанина о сожжении Москвы крымским ханом Давлет Гиреем в 1571 году.
12 мая 1571 года в день Вознесения крымский хан пришел к городу Москве с более чем 120 тысячами конных и вооруженных людей. Так как царские воеводы и воины были в других городах как охрана, а москвичи не приготовлены, то сказанные татары зажгли город, пригороды и оба замка. Все деревянные строения, какие там находились, были обращены в пепел.
Утро было чрезвычайно хорошее, ясное и тихое, без ветра, но когда начался пожар, то поднялась буря с таким шумом, как будто обрушилось небо, и с такими страшными последствиями, что люди гибли в домах и на улицах.
На расстоянии 20 миль в окружности погибло множество народа, бежавшего в город и замки, и пригороды, где все дома и улицы были так полны огня, что некуда было притесниться; и все они погибли от огня, за исключением некоторых воинов, сражавшихся с татарами, и немногих других, которые искали спасения через стены, к реке, где некоторые из них потонули, а другие были спасены.
Большое число людей сгорело в погребах и церквях.
Это великое и ужасное и внезапное разрушение, постигшее москвитян, сопровождалось сильной невиданной бурей, а под конец погода снова прояснилась и стала тихой, так что люди могли ходить и видеть великое множество, трупов людей и лошадей, не говоря уже о тех, которые обращены были в пепел. Молю бога не видеть впредь подобного зрелища.
В два месяца едва ли будет возможно очистить от человеческих и лошадиных трупов город, в котором остались теперь одни стены да там и сям каменные дома, словно головки водосточной трубы».
Московское государство, раздираемое опричниной, не могло оказать достойный отпор нашествии» и крымский хан решил стать вторым Батыем. После сожжения Москвы в 1571 году Девлет Гирей надеялся захватить и отделить от Московского царства среднее и нижнее Поволжье, забрать бывшие Казанское и Астраханские ханства и восстановить зависимость Москвы от татар, теперь уже крымских. В декабре 1571 года, перед вторым походом Девлет Гирея на Москву, Иван Грозный был уже в Новгороде, где и решил отсидеться. В начале февраля 1572 года в Новгород прибыли обозы с царской казной в лубяных коробах на 450 санях. Казну поместили в подвалы церквей Чудотворца Николая, Пятницы и Жен-мироносиц под круглосуточной охраной стрельцов – «на всякую мощь по 500 человек в смену». Обычной нормой нагрузки подводы было летом – 20 пудов, зимой – 25 пудов. Общий вес доставленной в Новгород казны составлял около 10000 пудов. Потом царь направился в Москву на разряд полков и назначение воевод для отражения предстоящего нападения татар. Главным воеводой русского войска был назначен Михаил Иванович Воротынский. Воротынский начал службу в 1543 году и принимал участие во всех походах своего времени. Он дважды ходил под Казань и в 1552 году отличился при осаде и взятии Казани. Его хорошо знали и боялись татары. В 1562 году со своим братом Александром Михаил Воротынский подвергся опале и был сослан с женой на Белоозеро в тюрьму. В апреле 1566 года он был помилован и опять получил чин боярина и вотчину.
