Что же до местных Чрезвычайных комиссий в начальный период Гражданской войны на Восточном фронте, то их работа не могла содействовать разоблачению иностранных и белогвардейских агентов в силу чрезмерной занятости ЧК выполнением своих непосредственных обязанностей, а именно: борьбой с контрреволюционными проявлениями на фронте и в тылу.
* * *
Весной и летом 1918 года почти всю территорию Сибири, Урала и Поволжья охватили восстания крестьян, рабочих, казаков и даже солдат Красной Армии. Такие бунты имели место в Тюмени, Невьянске, Верх-Исетске, Ижевске и других промышленных центрах региона[354]. Поднял восстание и 1-й московский продовольственный полк численностью около 1000 человек. К этому же периоду относится и восстание казаков под Челябинском[355].
Однако самым крупным выступлением антибольшевистской направленности по праву можно признать Ижевско-Воткинский мятеж, отчасти спровоцированный подпольной организацией «Союз фронтовиков» и охвативший сразу несколько уездов. Этот эпизод истории Гражданской войны наглядно демонстрирует все недостатки работы ЧК, вызванные явными пробелами в агентурной подготовке их сотрудников.
В августе 1918 года чекистами была засечена деятельность белогвардейских агитаторов в непосредственной близости от зоны боевых действий 2-й армии Восточного фронта[356]. Антисоветская пропаганда в данной области, по признанию самих чекистов, вполне могла претендовать на успех, так как на этой территории до сих пор не существовало Советов депутатов[357], а «население живет в страшной темноте, питается ложными слухами и страшно запугано грабительскими наклонностями красноармейских частей»[358]. Тем не менее добытая информация не была оценена по достоинству, поэтому восстание рабочих Ижевска в начале августа 1918 года стало для городских властей неожиданным сюрпризом.
Толчком к началу восстания послужил приказ местного военкомата о мобилизации всех бывших участников мировой войны для захвата Казани, недавно занятой частями Чехословацкого корпуса[359]. Учитывая, что отношение к чехам в этой местности оценивалось, как «сочувственное, даже восторженное», а авторитет Красной Армии был не слишком высок, данный приказ воспринимался весьма негативно. Попытка местной администрации восстановить порядок репрессивными мерами ни к чему не привела, лишь спровоцировав бывших фронтовиков на ответную агрессию.
В результате были убиты руководители почти всех силовых ведомств в городе: военный комиссар П. Лихвинцев, председатель трибунала В. Михайлов, начальник милиции И. Рогалев и председатель ЧК А. Бабушкин[360], на ком и лежала ответственность за неспособность властей оперативно и заблаговременно ликвидировать мятеж. В дальнейшем повстанцы приступили к формированию собственных вооруженных сил и даже смогли нанести ряд поражений частям 2-й армии[361].
В конце концов, мятеж был успешно подавлен в ноябре 1918 года, хотя ради этого потребовалось привлечь к операции войска стразу двух армий Восточного фронта, а также Нижегородский батальон корпуса войск ВЧК[362]. Данный случай наглядно показал важность агентурных мероприятий для обеспечения безопасности действующей армии и тыла, а также для повышения суммарной эффективности наступательных и оборонительных операций вооруженных сил.
* * *
Однако если в РСФСР к этому очевидному выводу пришли на основе горького опыта, заработанного в том числе в ходе борьбы на Восточном фронте, то Белое движение с первых же дней своего существования в Сибири приступило к организации полноценных контрразведывательных органов. Этим с лета 1918 года занимался военный министр Временного Сибирского правительства А. Н. Гришин-Алмазов[363], издавший постановление о передаче функций борьбы со шпионажем Отделу военного контроля (ОВК) при штабе Сибирской армии[364].
Данная политика не встретила понимания общественности, ратовавшей за отказ от «преследования за политические убеждения»[365], однако эскалация вооруженного конфликта, отягощенного идеологическим противостоянием большевиков и антибольшевистских сил, вынуждала правительство пойти на формирование военного контроля.
Фундаментом для этого учреждения и его филиалов послужили уже упоминавшиеся контрразведки, существовавшие при подпольных офицерских организациях. Следовательно, как совершенно верно отметил историк А. А. Рец, «создание контрразведывательных структур в Сибири происходило не сверху, а снизу»[366]. Данное обстоятельство не могло не повлиять на особенности формирования и функционирования антибольшевистских контршпионских органов.
В частности, ввиду малочисленности подпольных борцов со шпионажем в состав органов ОВК стали массово привлекаться солдаты и офицеры Чехословацкого корпуса. Так, главой Отдела военного контроля был назначен чешский капитан И. Зайчек, а его сослуживцы заняли посты начальников местных КРО. То есть первоначальное развитие контршпионских структур Белого движения в Сибири пошло по тому же пути, что и на территории, контролируемой Комучем. Это легко объяснимо, если принять во внимание, что оба региона в течение 1917 года лишились практически всех контршпионских ведомств и вынуждены были развернуть строительство соответствующих органов практически на пустом месте.
Разница заключалась в том, что лидеры антибольшевистского движения в Сибири имели возможность привлекать на службу опытных контрразведчиков, ранее работавших в военно-контрольных службах Российской империи и Временного правительства. Как следствие в первые месяцы Гражданской войны на Восточном фронте ОВК получил собственное нормативно-правовое обеспечение, представленное «Временным положением о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки по производству расследований», что выгодно отличало его от контрразведки в Поволжье.
Следующим шагом на пути организации контршпионских служб стало создание системы местных КРО, подчиненных центральному аппарату Отдела военного контроля. Такие учреждения появились в большинстве наиболее крупных городов Сибири и Урала: Томске, Иркутске, Красноярске и т. д.[367] Тем не менее на первых порах в документах никоим образом не декларировались принципы формирования подобных отделений, поэтому они создавались почти повсеместно в зависимости от значимости района боевых действий и по личной инициативе армейских командиров.
К тому же А. Н. Гришин-Алмазов отказался от создания «разветвленного аппарата Военного министерства, распределив его функции между штабами Сибирской армии и Западно-Сибирского военного округа»[368], вследствие чего проблему структурной подчиненности военно-контрольных органов решить было еще сложнее. В итоге на приведение этих КРО в стройную систему у белогвардейского военного командования ушло несколько месяцев, поэтому, по словам современных исследователей, работа означенных структур летом — осенью 1918 года «была в основном направлена на решение организационных и правовых вопросов»[369].
К недостаткам созданных контрразведывательных учреждений можно отнести несколько факторов.
Во-первых, помимо контршпионажа ОВК и его филиалы занимались также организацией военной разведки на территории противника, контролем за политическими настроениями населения и войск, а также арестами бывших сотрудников советских административных органов[370], что, безусловно, снижало эффективность непосредственного противодействия разведслужбам противника.
Во-вторых, на вооружение белогвардейскими контрразведчиками была взята довольно громоздкая система работы с осведомителями: «Данные негласной агентуры передавались агентам наружного наблюдения, которые занимались выяснением подлинности информации и сбором дополнительных данных об объектах слежки. Данные негласной агентуры и агентуры наружного наблюдения передавались в канцелярию, где их анализировали прикрепленные к ней офицеры контрразведки»[371]. Малейший сбой в любом из элементов этой системы автоматически приводил к потере важной информации и мешал проведению оперативных контршпионских мероприятий.
Однако отступление Красной Армии под давлением Чехословацкого корпуса и белогвардейских войск в глубь РСФСР вплоть до сентября 1918 года дало контрразведке необходимое время для налаживания структурно-функциональных связей между отдельными подразделениями военно-контрольной службы и вербовки агентуры.
Осенью 1918 года ситуация коренным образом изменилась: белогвардейская контрразведка вступила в новую фазу своего развития, спровоцированную комбинацией внутренних и внешних факторов. Ведущим из них было создание так называемой Уфимской Директории, или Всероссийского Временного правительства (ВВП), объединившего разрозненные антибольшевистские силы на Восточном фронте Гражданской войны[372]. Данный орган состоял из представителей разных политических сил, вследствие чего взгляды на будущее как вооруженных сил, так и спецслужб «сибирской контрреволюции» у его членов были иногда диаметрально противоположны.
