Юрий Миролюбов - Образование Киевской Руси и её государственности(Времена до князя Кия и после него)

К числу последних надо отнести и основание первого Русского государства. Новгород, которому следовало бы первому этим заняться, Русским государством не занимался и стал им заниматься лишь позднее, когда занялся Князь Кий и его потомки. Поэтому должно искать в Летописях, среди дел Новгродских и дел Киевских, приписанных Новгороду и изъятых из Истории Киевской Земли.

Недаром ведь Кобзарь Олекса говорил:

Тут есть перемещение лиц, ибо Рус, Лех и Коровач относятся к Внукам Дажбовым, а Богумир был после них, хотя есть и другая версия («Дощки Изенбека»), по которой то были Три Вестника Солнца-Индры. Во всяком случае, эти лица, ибо они наверное[151] существовали, были последующей эпической традицией превращены в героев полубожественного типа и были исторически значительными. Иначе о них бы не стала помнить народная память.

Славен-Князь был, по народной традиции, основателем Новгорода, а Скиф, его брат или сын, был родоначальником Южного Русского народа. Эти персонажи, конечно, удалены от нас [во времени] и наделены легендарными чертами, хотя, к чести Русов, они их почти не указали, и если такие черты существуют, то традиция их не передала.

В параллель с этим мы должны привести следующий отрывок из книги Валентина Иванова («Повести древних лет», Трудрезервиздат, Москва, 1959 г.):

Слова Кобзаря Олексы отличаются от этого сказания Новгородского типа, но в них есть и общее — Славен, один из пятерых детей (Адитии Ведийцев).

Подобные указанным совпадениям, общие для двух или трех сказаний — имя, название местности или указание на время — являются связями между ними и определяют общность содержания.

Здесь — в словах Кобзаря Олексы и в Новгородском сказе общим является имя «Славен». Это указывает на общность их происхождения и, может, на общность содержания, дополняющего друг друга. В Ипатьевской Летописи мы тоже встречаем имя Славена.

В книге М.С. Дринова[153] говорится: «Другое основание приверженцев разбираемой теории (о Славянском происхождении Бесов, племени Фракийского, которое некоторые историки считают Славянским, прим. Ю.М.) заключается в свидетельстве Польских Летописцев и Нестора о расселении Славян с юга, с Придунайских стран, на север. На объяснение этих свидетельств, в смысле благоприятном для разбираемой теории, в последнее время посвятил много труда и потратил большую ученость известный Польский писатель Август Белевский (книга издана в Варшаве в 1853 г.).

Известно, что в первой книге Краковского Епископа Викентия Кудлубека[154] (1160–1223 гг.) находятся рассказы о столкновениях древних Поляков и Ляхитов с Даками, Галлами (Кельтами), Александром Македонским, Римлянами и проч. Эти же самые рассказы, с некоторыми переделками, повторяются и у Дзержвы, другого Польского Летописца, жившего в XIII веке.

Долгое время историческая критика добивалась какого-нибудь исторического смысла в этих рассказах, которые Шлёцер обозвал «чистыми нелепостями» (см. «Нестор II», 217; сравни Шафарик,[155] и приходили к разным заключениям. Осолинский видел в них воспоминания о войне Западных Славян с Франками, Аварами и проч. (См. «Нестор II»).[156]

Автор говорит, что эти сведения были почерпнуты из какой-то Польской древнейшей Летописи, существовавшей еще в XI в. Она называлась по-латыни: «Descriptio Lechiticorum annalum».

Так как этой Летописи больше нет, то мы не можем говорить о ней ни утвердительно, ни отрицательно. Однако, можно сказать, что по свидетельству данных историков она в свое время существовала.

Некоторые историки, в том числе и Дринов, говорят, что составители этой Летописи собрали все легенды, предания и записали их. В этом случае как бы высказывается мысль, что раз-де «это передает народ, то ценность такой Летописи ничтожна». Мы с таким выводом совершенно не согласны. В конце концов, почти везде в Истории древний период описан согласно народным воспоминаниям. Отметать народные предания на том основании, что они «неточны», так же хорошо, как и вполне «исторические данные»: может, составитель таких «данных» накануне был в гостях и изрядно выпил! Откуда мы знаем, что это не так? Наконец, если у многих историков прошлого «записано то же самое», то это еще не доказательство, ибо они могли просто переписать сведения первого историка.

Вообще, личность историка, пишущего Историю, играет очень большую роль. Настаивать на обратном нелогично. Для Прокопия Кесарийского, например, «Славяне грязны и отталкивающи». И это — воины, ползущие по полю битвы! Почему же «цивилизованные Римляне» (Византийцы) не позаботились о банях для этих людей? Или, если уж не заботились, так незачем и говорить, что «Славяне грязны». Но тут ясно высказывается в словах Прокопия византиец, презрительно относящийся к «варварам».

По-видимому это отношение и повлияло на Князей Кия, Щека и Хорива и заставило их в конце концов уйти от неблагодарных Ромеев.

В книге «История СССР от III до IX веков» сделано сближение между эпохой Князя Кия и Князя Децебала (мы его называем соответственно преданию Князем Достовалом). Сходство, конечно, имеется, но это только наружное сходство: те же условия жизни на Дунае и те же военные тяготы. Идентичности нет и не может быть, ибо это — разные персонажи.

Нестор говорит: «…И седоша по Дунаеви и насельници Словеномъ быша». По тюрко-кочевниках были «белые угры» (Сарагуры, или Огоры), которые по Нестору при царе Ираклии (ок. 610–641 гг.) владели Славянской землей. (Первые походы Болгар относятся к 493–502 гг.). В это время при Ираклии нападали на Славян и Авары (Обры). Они даже чуть не захватили самого Императора около 618 г. Нестор не говорит о разгроме Авар войсками Карла Великого (791–809 гг.). Нестор доволен истреблением Аваров: «погибоша, яко Обри» и сообщает о Печенегах на Востоке Европы в начале IX века, а затем говорит о Венграх, которые завоевали Земли Дунайских Славян и Валахов и затем воевали с Византией, Чехией и Моравией. Тут его повествование прерывается. Только хотел он сообщить о письменности у Славян, как вторглась чужая рука и заставила изменить повествование.

Таким образом, этот тягчайший для Славян период и остался незаписанным. Все Киевское отошло на задний план. Вперед вышло Новгородское.

До-Аскольдовская Киевская Летопись существовала, Нестор ее видел и кое-чем из нее воспользовался. Затем ее изъяли. Куда она делась? Могли, конечно, ее уничтожить или же использовать для других Летописей, переписывая события уже в пользу Севера. В таком виде мы ее и находим, сдобренную указаниями на Александра Македонского и именами древних Князей, явно южного происхождения, но чтобы это было похоже на правду, в тексте говорится, что «Новгородцы тоже пришли с юга».

Обнаруживаются при этом некоторые несуразности и видна «нитка», которой «все пришито к тексту». Переплетается повествование южное с северным и черты южного проступают сквозь северные.

В рассказе о Трех Братьях с Сестрой, переданном Летописцем в Южной Летописи, Новгородцы почерпнули материал для двух Братьев — Словена и Руса, и жены Словеновы Шелони.[157] Итак, нашлись «Два Брата» и «Сестра» — жена Славена Шелоня.

После этого важного совпадения деталей, появляется еще одно: «Словени ушли с Эвксинопонта (Черного моря) в Новгород». Как известно из преданий, это Три Брата — Князья Киевской Земли ушли с Дона (и, следовательно, с берегов Азовского моря). Новгородцы, будучи далеко на севере, пошли от Антов (Вендов), к ним могли присоединиться остатки Вендов Балтийских, прежде бывших на юге, но главное ядро Новгородских Словен было защищено от всяких нападений кочевников и лесами, и большими расстояниями. Следовательно, «уход с Азовского моря» относится не к ним, а к Киевским Славянам, или же Русам Южным.