Что за чепуха, что за парадокс! Есть от чего растеряться. Он чувствует, что тут не обойтись без новой теории, без своей, так сказать, научной гипотезы.
Месмер мог бы сделать большое открытие, почти на целое столетие приблизить научную эру психотерапии. И надо ему было всего-навсего отбросить своего ложного кумира — магнетический флюид и, поставив весь вопрос с головы на ноги, сказать, что все дело здесь именно в той вере в целительную силу магнита и в самого себя, которую он внушает своим пациентам.
Итак, вместо того чтобы объяснить все происходящее очевидным фактом внушения и самовнушения, Месмер пускается в создание надуманных теоретических построений.
Да, приходится признать, магнит ни при чем. Исцеление может происходить без него. Магнит отпадает. Зато флюид — этот непостижимейший, чудодейственный и божественнейший флюид — остается. Мало того, он возрастает в своем значении, становится всеобъемлющим. Приобретает такие одухотворенные качества, которые раньше и заподозрить у него никто не мог. В сфере его влияния, его проникновения теперь уже не только одни мертвые планеты и земные магниты. Он оказывается той одухотворяющей силой, которая пронизывает все живые тела, все организмы земли, сообщая им жизненный дух, высшую энтелехию бытия.
Так происходит перерождение безжизненного флюида средневековых схоластов в животный магнетизм, обязанный своим созданием всецело венскому врачу Францу Антону Месмеру.
Магнетический флюид оживает. Он составляет теперь основу всего жизненного начала во вселенной. Он пульсирует и бьется в каждой живой клетке. Он приходит из бесконечных глубин мироздания, для того чтобы, передаваясь от человека к человеку, наполнять его дыханием мировой жизненной силы, той силы, которая одна обеспечивает во вселенной и разум, и чувства, и жизнеспособность.
Никому не дано объяснить происхождение и понять высшие законы, которыми управляется эта сила. Здесь, видимо, уже сфера, недоступная примитивным методам человеческого исследования, построенным на использовании органов чувств. Поэтому ощущение, измерение, взвешивание здесь бессильны. Остается одна вера. Месмер не говорит прямо о божественном происхождении своего жизненного флюида, но только такой вывод напрашивается сам собой. Сам же автор гипотезы о животном магнетизме не очень старается найти пути к экспериментальному доказательству существования своего флюида. Он больше заинтересован в практическом приложении его к делу.
Он наделяет флюид мощными целительными свойствами. Передача его от одного лица другому, насыщение им ставится в прямую зависимость с процедурой лечения. Обогатиться жизненным флюидом, набрать его как можно больше, заимствовать его от другого здорового человека отныне и составляет смысл и содержание лечения. Но всякий ли здоровый способен сообщить больному путем своего прикосновения, путем передачи своего флюида выздоровление? Нет, совершенно очевидно, далеко не всякий. Точнее сказать никто не может этого сделать, кроме каких-то особенно одаренных, прямо скажем, избранных душ. И в первом ряду таких избранников, на голову выше всех других, стоит сам он, изобретатель флюидической теории животного магнетизма, знаменитый целитель и чудодейственный помощник страждущих — Франц Антон Месмер! Ему первому из людей дано подарить человечеству ключ к этой тайне. Подарить исцеление от страшных болезней, облагодетельствовать их. Отныне Месмер пророк и чудотворец. В нем одном, как наиболее достойном представителе человечества, сконцентрировалась потусторонняя сверхъестественная, непостижимая простым смертным и не осязаемая никем сила, которой он по своему желанию и прихоти может оделять несчастных страдальцев.
И хотя у него не хватает теперь рук и времени прикоснуться ко всем желающим и страждущим, он находит выход из положения. На помощь опять приходят теоретические хитросплетения. Флюид — магнетическая жидкость, а жидкость, как известно, обладает способностью к истечению, к перетеканию из одного сосуда в другой. Стоит соединить полный сосуд с пустым, и будет происходить обогащение пустого сосуда, его наполнение спасительным флюидом. А потом пусть к этому сосуду прикасаются жаждущие месмеровской целебной силы. Берите! Месмеру не жалко. Его запасы неистощимы. Вместо отданного флюида он мгновенно, даже незаметно для самого себя наберет из вселенной столько новой живительной силы, что ее некуда будет девать.
Франц Антон Месмер (1734–1815)
Месмер стал подобен богу. Вот он в расшитом золотом и серебром лиловом камзоле с многочисленными бриллиантовыми перстнями на выхоленных руках, в сопровождении почтительно следующей толпы учеников и помощников входит в зал, где установлен «намагнетизированный» его прикосновениями бак. За металлические стержни этого бака судорожно уцепились десятки людей. Фанатическая вера и жажда вобрать в себя как можно больше спасительного флюида светится в их глазах.
За бархатной занавеской, отделяющей комнату магнетизации от других помещений, раздается нежная мелодия. Это заиграла стеклянная лютня — специальное изобретение Месмера, предназначенная для усиления экстаза лечащихся.
Следуя строгой инструкции помощников Месмера, больные, сцепившись руками, образуют живую цепь вокруг бака. По телу их пробегает трепетная дрожь. Вот одна из женщин внезапно вскрикнула — она почувствовала, что как бы электрический разряд пробил ее. Флюид проникает в нее, какое счастье!
И раздирающий душу вопль фанатичной веры врывается в убаюкивающую мелодию. Одна женщина падает на пол: разыгрался сильнейший истерический припадок. Он заражает других, и уже несколько человек извиваются в корчах. «Кризис наступил», — торжественно произносит Месмер. Это знак, чтобы специальные служители подхватили бьющихся и отнесли их в зал кризисов, где им свободно дают сотрясаться в самых неистовых истерических судорогах.
Согласно учению Месмера, после такой разрядки наступит освобождение от болезни. Флюид, проникший в тело пациента, вытеснит ее и исцелит больного. И вот у него теперь не один, а несколько магнетических баков. Кроме того, специально для бедных у ворот своего нового дома в Париже он «намагнетизировал» развесистое дерево. Под ним, если хорошо потесниться, одновременно располагается до сотни человек!
Слава Месмера все растет, пропорционально ей растет и его могущество и его богатство. Теперь уже Франц Антон Месмер желанный гость в самых высоких дворянских домах. Его с охотой принимают титулованные особы — бывает он и при дворе самого «христианнейшего» короля Франции Людовика XVI. В пылу нашего рассказа мы забыли предупредить читателя, что уже с 1778 года Месмер, тяготясь неприязненным отношением, которое стали высказывать ему коллеги в австрийской столице, переехал в Париж. В эти годы Париж перерос значение столицы Франции — он стал столицей всей Европы, а вместе с ней и всего просвещенного мира. От него Месмер жаждет признания. Он хочет, чтобы французская академия возложила на его голову венок победителя и приобщила к сонму своих бессмертных избранников. Месмер пускает вход все свои огромные связи. Королева Мария-Антуаннета, эта большая любительница всего загадочного и сверхъестественного, оказывает давление на короля, король — на академию — и вот научный Олимп принужден заняться животным магнетизмом и его создателем Францом Антоном Месмером.
Это знаменательное решение обязывает нас дать хотя бы вкратце характеристику той исторической обстановки, в которой происходили эти события.
Вторая половина XVIII века. Канун революции во Франции. Предчувствие революции охватывает различные классы общества. Французские просветители подготавливают умы к революции. Они глубоко верят в безграничные возможности человеческого разума, в способность и право люден создать разумный общественный строй.
Природа и общество объяснимы, в них, вопреки утверждениям католической церкви, нет ничего таинственного, сверхъестественного, потустороннего.
Каким же должен был предстать в глазах просветителей и рационалистов «магнетический флюид» — невесомый, невидимый, неощутимый, не поддающийся измерению и взвешиванию? В 1784 году несколько ученых комиссий при участии крупнейших научных авторитетов того времени — Лавуазье, Франклина, Жюсье, Байли, высказались против существования животного магнетизма. 11 августа этого же года последовал окончательный приговор, составленный объединенной комиссией парижского медицинского факультета и академии наук. Приговор гласил:
«После того как члены комиссии признали, что флюид жизненного магнетизма не познается ни одним из наших чувств и не произвел никакого воздействия ни на них самих, ни на больных, которых они при помощи его испытали, после того, как они установили, что касания и поглаживания лишь в редких случаях вызывали благотворное изменение в организме и имели своим постоянным следствием опасные потрясения в области воображения, после того, как они, с другой стороны, доказали, что воображение без магнетизма может вызывать судороги, а магнетизм без воображения ничего не в состоянии вызвать, они единогласно постановили, что ничто не доказывает существования магнетически-жизненного флюида и что, таким образом, этот не поддающийся познанию флюид бесполезен, что разительное его действие, наблюдавшееся при публичных сеансах, должно быть частично объяснено прикосновениями, вызываемым этими прикосновениями воображением и тем автоматическим воображением, которое, против нашей воли, побуждает нас переживать явления, действующие на наши чувства. Вместе с тем комиссия обязывает присовокупить, что эти прикосновения, эти непрестанно повторяющиеся призывы к проявлению кризиса могут быть вредными и что зрелище таких кризисов опасно в силу вложенного в нас природою стремления к подражанию, а потому всякое длительное лечение на глазах у других может иметь вредное последствие».
