Немцы, поданным «Советской военной энциклопедии», имели 574 000 человек, 6960 орудий и минометов, 1200 танков и штурмовых орудий и до 500 боевых самолетов 8-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота.
Вновь вызывают сомнение как первые, так и вторые цифры.
Вообще советские историки использовали какой-то совершенно иррациональный математический аппарат, напоминающий неевклидовую геометрию, где через две точки можно провести сколь угодно прямых. Простая арифметика не подходила: ведь нужно было показать мощь и преимущество социалистической промышленности, боевые успехи Красной Армии и численное превосходство противника одновременно. К примеру, к началу ноября 1943 года они насчитали под Киевом 422 вражеских танка, затем сообщают, что с 3 по 30 ноября войска 1-го Украинского фронта уничтожили 1800 и захватили 106 танков и штурмовых орудий, а на 24 декабря у генерала Рауса, по их утверждениям, числится 1200 боевых машин! То есть за неполные два месяца 4-я танковая армия получила неизвестно откуда 2684 танка и штурмовых орудия. Если учесть, что и в декабре велись ожесточенные бои в районе Малина, то значительно больше. Видно, на 4-ю танковую армию действительно вся Европа работала.
Кстати, на десять лет раньше «Военно-исторический журнал» давал по немецкой группировке гораздо более скромные цифры: 300 000 человек, 3500 орудий и минометов, до 600 танков. Как видим, силы противника за десятилетие практически удвоились. К тому же 1200 танков и штурмовых орудий — это цифра как раз полного штата всех дивизий и батальонов 4-й танковой армии. А, как говорилось выше, в наступлении на Киев именно танковые подразделения понесли наиболее тяжелые потери. Маршал К.С. Москаленко подтверждает, что в немецких танковых дивизиях оставалось не более 50% первоначального состава. Это как раз и дает около 600 машин.
С другой стороны, мы знаем, что генерал Ватутин накануне операции получил четыре полностью укомплектованных танковых и механизированных корпуса, в составе которых находились примерно 1100 танков и САУ. Еще 419 танков и самоходных установок имелось в трех корпусах танковой армии Рыбалко. Если верить нашим энциклопедиям, получается, что во всех остальных танковых частях фронта, а это — 5-й гвардейский танковый корпус, пять отдельных танковых бригад, шесть отдельных танковых и десять самоходно-артиллерийских полков, боевых машин не было вообще.
Поэтому не будем верить энциклопедиям.
Большую роль играло трехкратное советское превосходство в пехоте. Численность личного состава фронта, несмотря на потерю 108 000 убитыми и ранеными, выросла по сравнению с ноябрем на 200 000 человек.
Таким образом, к прорыву привлекались все девять армий. На каждом из направлений создавались сильные группировки, при этом особенно мощная на направлении главного удара. В целях создания высоких плотностей войск командование фронта определило неширокие участки прорыва: для главной группировки — 18 км, для 60-й армии — 15 км, для 40-й и 27-й армий — 10 км, а для 13-й армии — всего 4 км. Оперативная плотность на участках составила в среднем 2–3 км на одну дивизию, около 180–200 орудий и минометов, более 20 танков на 1 км.
Избранная ширина участков прорыва обеспечивала необходимые условия для ввода в сражение подвижных групп. В то же время небольшое удаление участков прорыва друг от друга позволяло уже с преодолением тактической зоны обороны и расширением прорывов в сторону флангов объединить их в один общий участок прорыва и добиться образования глубокой бреши во вражеской обороне.
Переход в наступление планировалось произвести не одновременно на всех направлениях, а последовательно — сначала на главном, на второй день на левом крыле фронта и на третий день на правом крыле. Это позволяло массированно и более эффективно использовать авиацию на каждом из направлений, а также осуществлять маневр частью артиллерии РВГК с главного направления на вспомогательные.
Подвижные группы решено было ввести в сражение в ходе прорыва главной полосы обороны или после того, как стрелковые соединения овладеют ею.
По решению командующего фронтом во всех армиях устанавливался единый порядок ведения артиллерийского наступления. Артподготовка назначалась продолжительностью 90 минут, поддержка атаки пехоты и танков, которая должна была начаться на 51-й минуте, проводилась методом последовательного сосредоточения огня.
Планом авиационного наступления предусматривалось за двое суток до начала операции нанести удары по штабам, железнодорожным узлам и резервам противника, а непосредственно перед атакой всей штурмовой и бомбардировочной авиацией — по тактической обороне. С началом прорыва ставилась задача поддержать атаку главных сил путем непрерывного воздействия по опорным пунктам неприятеля, а с вводом в сражение танковых армий переключить основные силы авиации на их обеспечение.
Немцы имели в среднем 13 км на дивизию. Причем оборона их была неглубокой и носила очаговый характер. Так, в указаниях командующего 38-й армии до сведения командиров доводилось:
«Особенность обороны противника перед фронтом 38-й армии и соседа справа состоит: а) в большой подвижности войск (танковые соединения с мотопехотой); б) в системе размещения танков небольшими группами по населенным пунктам с целью усиления маневренности при контратаках; в) в наличии самоходной артиллерии и, следовательно, в маневренности ее; г) в малочисленности пехоты противника. Ожидаемый способ противодействия нашему наступлению со стороны противника будет заключаться в контратаках небольшими группами танков с автоматчиками и в попытках нанести контрудар резервами танков и пехоты при завязке боя в глубине обороны противника.
Задачей наступающих частей является: опережать любой маневр противника и, следовательно, находиться в полной готовности к немедленному отражению его контратак или подавлению всяких попыток перейти в контратаку».
Значительный прогресс в образовании наших полководцев демонстрирует 14-й пункт этого документа: «Обход населенных пунктов, обороняемых противником, с флангов и тыла считать обязательным и единственно правильным видом маневра, независимо от силы сопротивления противника».
В ходе подготовки наступления шла поголовная мобилизация мужского населения на освобожденных территориях. Немецкий Генштаб вовсе небезосновательно рассчитывал на истощение людских ресурсов в СССР.
На 1 января 1940 года в стране на воинском учете рядового и сержантского состава состояло 19 798 354 человека. Ориентирование советской военной доктрины на ведение наступательной победоносной войны привело к тому, что высшее военное командование придерживалось мнения о достаточности сил мирного времени для ведения боевых действий как минимум в течение года. Мобилизационным планом предусматривалось призвать около 10 миллионов четырнадцати возрастов: 5 миллионов направить на отмобилизование РККА И РККФ, 3,8 миллиона использовать в первый год войны на восполнение безвозвратных потерь действующих фронтов, 1,2 миллиона — для укомплектования новых частей.
Однако в первые же месяцы войны расходование людских ресурсов приобрело катастрофические размеры. Темп их «использования» в июне-июле 1941 года превышал один миллион человек в месяц. Сверх мобплана были призваны к этому времени 2,1 миллиона человек. Потери Красной Армии к декабрю, по самым скромным подсчетам, составили 4,5 миллиона убитыми, ранеными, пленными, из них более 3 миллионов — безвозвратные потери. За линией фронта к этому времени осталось 5,6 миллиона военнообязанных. В следующем году эти цифры были удвоены.
Уже на 1 августа 1941 года военнообязанных в возрасте до 40 лет на учете состояло всего 3,6 миллиона. Для изыскания людских ресурсов 20 августа был издан приказ наркома обороны № 0308 о замене рядового и сержантского состава молодых возрастов во всех тыловых частях и учреждениях, в ряде инженерных частей и подразделений ВВС лицами старших возрастов, женщинами и ограниченно годными. Разбронировались и призывались рабочие оборонных предприятий, милиционеры, ссыльные переселенцы и отбывающие заключение по уголовным статьям.
К концу августа 1941 года стало очевидным, что все имевшиеся резервы военнообязанных, родившихся в 1905— 1918 годах исчерпаны! И принимаются новые решения: призвать возраста 1885–1905 годов рождения, отменить отсрочки от призыва, снизить призывной возраст до 18 лет, снизить требования к состоянию здоровья солдат.
В 1944 году был разрешен призыв семнадцатилетних. В этой ситуации 70 миллионов советских граждан, проживавших на оккупированных территориях, являлись чуть ли не единственным источником людских ресурсов.
Это понимали и немцы: «Так как Советы в отбитых ими у нас областях немедленно мобилизовывали всех годных к военной службе мужчин до 60 лет и использовали все население без исключения, даже в районе боев, на работах военного характера, Главное командование вермахта приказало переправить через Днепр и местное население. В действительности эта принудительная мера распространялась только на военнослужащих. Но значительная часть населения добровольно последовала за нашими отступавшими частями, чтобы уйти от Советов… Количество присоединившихся к нам гражданских лиц составило, вероятно, несколько сот тысяч человек».
