При вступлении на престол Феодосия обстоятельства изменились. Прибыв в Константинополь, он предложил арианскому епископу отречься от арианства и примкнуть к никейству. Однако, епископ отказался исполнить волю Феодосия и предпочел удалиться из столицы за городские ворота, где и продолжил арианские собрания. Все константинопольские церкви были переданы никейцам.
Перед Феодосием стоял вопрос об урегулировании отношений к еретикам и язычникам. Еще при Константине Великом католическая (т.е. вселенская) церковь (ecclesia catholica) противополагалась еретикам (haeretici). При Феодосии же отличие кафолика от еретика было окончательно установлено законом, а именно: под кафоликом стал разуметься сторонник никейской веры; представители других религиозных направлений были еретиками. Язычники (pagani) стояли особо.
Объявив себя убежденным никейцем, Феодосий открыл ожесточенную борьбу с еретиками и язычниками; причем наказания, налагаемые на них, постепенно усиливались. На основании указа 380 г. только те, кто согласно апостольскому наставлению и евангельскому учению верят в единое Божество Отца, Сына и Св. Духа, должны называться кафолическими христианами; все же прочие, эти «сумасбродные безумцы», придерживавшиеся «позора еретического учения», не имели права называть свои собрания церквами и должны были подвергнуться строгим наказаниям[184]. Этим указом Феодосий, по словам одного исследователя, «первый из государей от своего лица, а не от лица Церкви, регламентировал кодекс христианских истин, обязательных для подданных»[185]. Несколько указов Феодосия запрещают еретикам все религиозные собрания публичного или частного характера; допускались только собрания приверженцев никейского символа, которым должны быть переданы церкви в столице и во всем государстве. Еретики подвергались серьезным ограничениям в гражданских правах, например в области завещаний, наследства.
Желая внести мир и согласие в христианскую церковь, Феодосий созвал в 381 году в Константинополе собор при участии лишь представителей восточной церкви, который известен под названием второго Вселенского собора. Ни об одном из вселенских соборов мы не имеем столь скудных известий; деяния (акты) его неизвестны. Он вначале не признавался даже Вселенским собором, и только на Вселенском соборе 451 года получил официально санкцию собора Вселенского. Главным вопросом второго собора в области веры был вопрос о ереси Македония, который, продолжая идти по пути дальнейшего развития арианства, доказывал творение Св. Духа. Собор, установив учение о единосущии Св. Духа с Отцом и Сыном и осудив ересь Македония (македонианство) и целый ряд других находившихся в связи с арианством ересей, подтвердил никейский символ об Отце и Сыне и добавил к нему часть о Св. Духе. Этим добавлением был утвержден догмат о равенстве и единосущии Св. Духа с Отцом и Сыном. Однако благодаря скудости и неясности известий об этом соборе в науке некоторыми западными учеными было высказано сомнение по поводу константинопольского символа, сделавшегося не только господствующим, но и официальным символом у всех христианских исповеданий, несмотря на всё разнообразие их догматики. Стали утверждать, что данный символ не принадлежал трудам второго собора, который не составлял и не мог составлять его, – что он является «апокрифом»; другие говорили, что символ был составлен или раньше, или после второго собора. Большинство же, особенно русские церковные историки, доказывает, что константинопольский символ был действительно составлен отцами второго собора, но стал особенно известным после победы православия на Халкидонском соборе.
Второй же собор установил для константинопольского патриарха право чести в отношении римского епископа. Третий канон собора гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после римского епископа, так как Константинополь есть новый Рим». Итак, константинопольский патриарх занял среди патриархов второе место после римского епископа; с подобным отличием его не могли сразу согласиться другие, более древние восточные патриархи. Интересно отметить аргументацию третьего канона, который определяет церковный ранг константинопольского епископа гражданским положением города, как столицы империи.
Избранный на константинопольскую епископскую кафедру Григорий Назианзин (Богослов), игравший видную роль вначале правления Феодосия в столице, не будучи в состоянии справиться с многочисленными враждовавшими на соборе между собой партиями, скоро вынужден был оставить кафедру и удалился с собора, а затем и из Константинополя. На его место был избран Нектарий, человек светский, не обладавший глубокими богословскими познаниями, но умевший ладить с императором. Нектарий и сделался председателем собора. Летом 381 года собор окончил свои заседания.
Что касается отношения Феодосия вообще к духовенству, т.е. духовенству кафолическому (никейскому), то он сохранял, а иногда и расширял привилегии епископов и клириков в области личных повинностей, суда и т.д., дарованные им при предшествовавших императорах; причем он старался, чтобы подобные привилегии не отзывались вредно на государственных интересах. Так, одним эдиктом Феодосий наложил на церковь несение чрезвычайных государственных повинностей (extraordinaria munera)[186]. Причем был ограничен обычай, ввиду частых злоупотреблений, прибегать к церкви, как убежищу, спасавшему преступника от преследования власти; например, государственным должникам было запрещено искать спасения от долгов в храмах, а духовенству скрывать их[187].
Феодосий, стремившийся самовластно распоряжаться церковными делами и вообще успевавший в этом, столкнулся, однако, с одним из выдающихся представителей западной церкви, с епископом медиоланским Амвросием, из-за избиения в Фессалонике. В этом многолюдном и богатом городе, благодаря бестактности начальника германцев, многочисленные отряды которых были там расквартированы, произошел мятеж населения, выведенного из себя насилием варваров. Германский начальник и многие германцы были перебиты. Разгневанный Феодосий, расположенный к германцам, которых он принимал в свои войска, отомстил Фессалонике кровавым избиением ее жителей, без различия пола и возраста; приводили в исполнение приказ императора германцы. Но этот ужасный поступок Феодосия не прошел даром и для него. Амвросий отлучил от церкви императора, который, несмотря на свою власть и могущество, должен был всенародно исповедать свой грех, смиренно выполнить наложенную на него Амвросием епитимью и не носить во время нее царских облачений. Феодосий и Амвросий являлись представителями различных точек зрения на отношения между церковью и государством. Первый стоял за господство государства над церковью; второй полагал, что церковные дела лежат вне компетенции светской власти.
Ведя беспощадную борьбу против еретиков, Феодосий открыл решительные действия и против язычников. Рядом указов император запретил жертвоприношения и гадания по внутренностям жертвенных животных, доступ в языческие храмы; ввиду этого храмы закрывались; их здания иногда служили государственным потребностям; иногда же языческие храмы со всеми заключавшимися в них богатствами и памятниками искусства подвергались разрушению со стороны фанатически настроенной толпы. Особенно известен факт разрушения в Александрии знаменитого храма бога Сераписа, Серапия, остававшегося центром языческого культа в этом городе. Последний закон Феодосия против язычников, изданный в 392 году, окончательно запрещавший жертвоприношения, возлияния, воскурение фимиама, развешивание венков, гадания и называвший прежнюю религию языческим суеверием (gentilicia superstitio)[188], объявляет всех преступивших данный эдикт виновными в оскорблении величества и религии и грозит строгими карами. Один историк называет эдикт 392 года «похоронной песней язычества»[189]. Им заканчивается борьба Феодосия с язычеством Востока.
В западной части империи из борьбы императоров Грациана, Валентиниана II и Феодосия особенно известен факт удаления из здания римского сената статуи Победы. Сенаторы, остававшиеся еще наполовину язычниками, видели в насильственном удалении статуи Победы гибель прошлого величия Рима. К императору был направлен язычник, известный оратор Симмах, с запиской о возвращении статуи в сенат, – с этой, по выражению Ф.И. Успенского, «последней песней умирающего язычества, которое робко и жалобно просит милости у юного императора (т.е. у Валентиниана II) в пользу религии, которой его предки обязаны славой и Рим – своим величием»[190]. Миссия Симмаха не удалась: победу одержал вметавшийся в это дело епископ медиоланский Амвросий. В 393 году в последний раз были отпразднованы Олимпийские игры. В числе других античных памятников знаменитая статуя Зевса работы Фидия была перевезена из Олимпии в Константинополь.
