Найти повод для войны с эдуями, несмотря на все старания, оказалось невозможно: им было приказано снабдить армию оружием и деньгами - они поставили еще и провиант. Жители Лугдунума сделали то же самое, но не из страха, как эдуи, а с радостью171. Италийский легион и таврийская конница были выведены из Лугдунума, а в городе решили оставить восемнадцатую когорту172, которая и раньше стояла здесь на зимних квартирах. Легат Италийского легиона Манлий Валент, несмотря на свои заслуги перед Вителлием, был встречен им весьма холодно: Фабий успел очернить в глазах Вителлия ничего не подозревавшего легата, которого он в присутствии других всячески расхваливал, чтобы усыпить его бдительность.
65. Между жителями Лугдунума и Виенны173издавна существовала вражда, которую сильно обострила минувшая война174. Они нападали друг на друга столь часто и с таким ожесточением, что вряд ли можно было это объяснить одной лишь преданностью Нерону или Гальбе. Разгневанный жителями Лугдунума, Гальба придрался к первому попавшемуся случаю и объявил все их доходы принадлежащими казне; жителей же Виенны, напротив того, осыпал почестями. Это породило зависть, раздоры, и тех, кого разделяла река175, связала ненависть. Теперь жители Лугдунума, обращаясь то к одному солдату, то к другому, начали подстрекать их напасть на Виенну. Они говорили, что виеннцы держат Лугдунум в осаде, что они помогали Виндексу в его попытках захватить власть и совсем еще недавно набрали войска для защиты Гальбы. Перечисляя все это, жители Лугдунума в то же время не забывали упомянуть и о богатой добыче, которой солдаты могли бы поживиться в Виенне. Вскоре тайных разговоров с тем или другим солдатом им показалось мало, и они стали обращаться к армии в целом: пусть воины-мстители устремятся на Виенну и уничтожат этот очаг раздоров в Галлии, уничтожат город, где все чуждо и враждебно Риму. Ведь фортуна может еще отвернуться от Вителлия и его воинов, и надо позаботиться о том, чтобы Лугдунум - исконная римская колония176, неразрывно связанная с армией, готовая делить с ней горе и радость. - не остался во власти разъяренных недругов.
66. Подобными речами они довели дело до того, что легаты и даже руководители восстания не могли дольше сдерживать гнев и раздражение, владевшие войсками. Тогда жители Виенны, понимавшие, какая опасность им грозит, вышли навстречу двинувшейся на них армии. Они шли в белых головных повязках, неся впереди перевитые лентами оливковые ветви177, и, едва дойдя до первых рядов, бросились обнимать колени легионеров, целовали их ноги, руками отводили оружие. Римляне почувствовали к ним жалость. Валент тут же объявил, что выдает каждому легионеру по триста сестерциев, солдаты немедленно вспомнили, какой Виенна древний город, сколь почетное место она занимает среди других римских колоний, и благосклонно выслушали речь Фабия, советовавшего оставить город целым и невредимым. Хотя на жителей все же наложили наказание - их лишили права носить оружие, - они тем не менее собрали у частных лиц и в городских житницах большое количество продовольствия и снабдили им войска. Правда, ходили упорные слухи, что Валент был подкуплен и получил большие деньги: прожив так долго в позорной бедности и внезапно разбогатев, он не сумел скрыть, что состояние его изменилось: после многих лет нищеты неумеренно предался наслаждениям и стал под старость сорить деньгами.
Дальнейший путь армии пролегал через земли аллоброгов и воконтиев178. Двигалась она медленно, потому что Валент решал, по каким дорогам идти, и определял места стоянок в зависимости от того, сумеют ли владельцы участков и вожди племен от него откупиться, и вступал с ними в самые грязные сделки. В своей непомерной жестокости он до тех пор стоял, например, около Лука179, города в земле воконтиев, угрожая его сжечь, пока жители не задобрили его деньгами. Там, где у населения денег не было, милость его приходилось покупать ценой бесчестья девушек и женщин.
Так армия Валента добралась до Альп.
67. Еще большими бесчинствами и кровопролитием был отмечен путь Цецины. Гнев этого взбалмошного человека вызвали гельветы180, галльское племя, уже в древности прославившееся воинской доблестью181и с тех пор с гордостью хранившее честь своего славного имени. Они ничего не слышали об убийстве Гальбы и отказались признать власть Вителлия. Война вспыхнула из-за нетерпения и алчности солдат двадцать первого легиона: они силой захватили деньги, высланные гельветами на сторожевую заставу, где службу несли люди их племени, от них же получавшие и жалованье. Гельветы сочли себя оскорбленными, перехватили письма, которые германская армия направила паннонским легионам, задержали и взяли под стражу центуриона и нескольких солдат. Цецина, жаждавший войны, ухватился за этот повод, чтобы не дать гельветам времени раскаяться, и тут же двинулся отомстить им: лагеря были спешно перенесены ближе к гельветам, их посевы уничтожены, разграблено поселение, привлекавшее своим красивым местоположением и целебными источниками многих приезжих и разросшееся благодаря этому до размеров небольшого города; к расположенным в Реции вспомогательным войскам отправили гонцов с приказом зайти в тыл гельветам, которые были обращены фронтом к двадцать первому легиону.
68. Гельветы были весьма воинственны, пока им ничто не угрожало, но, увидев нависшую над ними опасность, растерялись. В первые дни, полные еще боевого задора, они выбрали себе полководца - Клавдия Севера, но ни распределить обязанности между войсками разного назначения, ни сражаться в правильном строю, ни подчиняться единому командованию они не умели. Решиться на битву с армией, состоявшей из ветеранов, означало верную гибель; запереться в крепости было тоже небезопасно: стены ее разваливались от старости; с одной стороны - Цецина со свежими войсками, с другой - ретийские легионы182со своей пехотой и конницей, поддержанные закаленной и привычной к войне молодежью этой провинции; куда ни погляди - со всех сторон поражение и гибель. Разбежавшись и побросав оружие, измученные гельветы долго метались между легионерами и ретийцами, а затем бежали на Воцетийскую гору183, но были немедленно выбиты оттуда специально посланной фракийской когортой. Они бросились в леса, но германцы и ретийцы преследовали их там и убивали, в каких бы тайниках те ни скрывались. Много тысяч людей было убито, много тысяч продано в рабство. Когда, уничтожив здесь все и всех, армия в боевом строю подошла к столице гельветов Авентину184, город выслал парламентеров. Они сообщили, что город сдается на милость победителя, и капитуляция была принята. Цецина наказал Юлия Альпина как зачинщика войны, а остальных предоставил милосердию - или жестокости - Вителлия.
69. Нелегко сказать, кто встретил послов гельветов более враждебно полководец или легионеры. Солдаты грозили им кулаками, замахивались дротами, требовали уничтожить город, да и Вителлий осыпал их оскорблениями и угрозами. Смягчить солдат удалось лишь Клавдию Коссу, одному из послов. Выдающийся оратор, он сумел замаскировать свое искусное красноречие притворным страхом, отчего его слова произвели еще большее впечатление. Толпа, всегда подверженная внезапным переменам настроения, стала настаивать на помиловании жителей столь же рьяно, как только что требовала их истребления, послышались рыдания, каждый предлагал обойтись с побежденными возможно мягче, и в результате город был не только спасен, но и не понес никакого наказания.
70. Цецина все еще находился в земле гельветов, ожидая более точных указаний от Вителлия и готовясь к переходу через Альпы, когда, несколько дней спустя, получил из Италии радостную весть: на верность Вителлию присягнула занимавшая долину Пада силианская конница185. Эта кавалерийская часть находилась под командованием Вителлия, когда он был проконсулом в Африке; вскоре затем Нерон вывел ее из этой провинции, чтобы послать впереди себя в Египет, а затем, ввиду начавшейся войны с Виндексом, отозвал в Италию, где она и осталась. Ее декурионы, которые Отона не знали и были целиком преданы Вителлию, всячески превозносили мощь надвигавшихся. легионов и великую славу германской армии. Под их влиянием солдаты перешли на сторону нового принцепса и передали ему в дар наиболее укрепленные города Транспаданской области - Медиолан и Новарию, Эпоредию и Верцеллы186. Через жителей этих городов Цецина и узнал о случившемся. Понимая, что одна кавалерийская часть не в силах удержать эту обширнейшую область Италии, он отправил туда когорты галлов, лузитанов, британцев и поддержанные петрианской конницей отряды германцев, а сам остался на месте, предполагая вскоре двинуться через ретийские перевалы в Норик против прокуратора этой провинции Петрония Урбика; Урбик стягивал вспомогательные войска, разрушал мосты через большие реки, и все предполагали, что он останется верен Отону. Решив, однако, что он может потерять ушедшую вперед пехоту и кавалерию, считая, что он добьется большей славы, если удержит в руках Италию, и полагая, что, где бы ни произошла решающая битва, Норик так или иначе достанется в награду победителям, Цецина двинулся через Пенинский перевал и сумел провести не только пешие и конные отряды, но даже и тяжеловооруженные легионы187, с обозами и воинским имуществом, через Альпы, покрытые еще в эту пору года глубоким снегом.
