Город Карфаген
Карфаген располагался на узком полуострове с очень плодородной землей, орошаемой рекой Баград. Он имел самую обширную и удобную гавань во всей Северной Африке. Благодаря преимуществам своего географического положения и предприимчивости жителей Карфаген быстро развивался. Из небольшой колонии он в скором времени превратился в могущественную державу. Имея большой флот, карфагеняне вели очень выгодную посредническую торговлю между Восточным и Западным Средиземноморьем. Из центральной Африки караваны доставляли в Карфаген золото, слоновую кость, рабов и шкуры животных. Рудники Испании давали железо, олово и серебро; остров Сардиния – хлеб и медь; Сицилия – оливковое масло и греческие художественные изделия. Торговые операции пунийцев нередко сочетались с морским разбоем, который обеспечивал большое количество рабов. Отважные карфагенские мореходы выходили в Атлантический океан и плавали вдоль западных берегов Африки и северного побережья Европы. Широко развивали карфагеняне и сельское хозяйство. Обширные поместья богатых землевладельцев обрабатывались многочисленными рабами или зависимым местным населением из числа ливийцев[15]. Ливийцы жестоко угнетались карфагенянами. Они уплачивали непомерно высокие налоги и должны были поставлять рекрутов в карфагенскую армию.
В зависимости от карфагенян оказались почти все финикийские города на североафриканском побережье. Они платили Карфагену дань и поставляли вспомогательные войска. Такие же повинности лежали и на многих кочевых племенах, подчиненных пунийцами. К III в. до н. э. карфагеняне утвердились в южной Испании, на Балеарских островах, в Сардинии и Корсике, а также в западной части Сицилии, создав в этих странах свои торговые поселения и опорные пункты.
У власти в Карфагене стояла аристократия. Богатые землевладельцы и купцы пополняли Совет, которому принадлежала высшая власть. Внутри этого большого Совета (или сената, как его еще называют) имелся малый Совет из 30 человек. Он вел текущие дела. Контроль за должностными лицами и судебные полномочия находились в руках особой коллегии, состоявшей из ста членов. Места в этих органах власти открыто покупались. Исполнительную власть в городе осуществляли два ежегодно переизбираемых магистрата, называвшихся суффеты. Для ведения войны назначались специальные военачальники. Народное собрание в Карфагене существовало, но его созывали только в том случае, если высшие власти были несогласны между собой в тех или иных важных вопросах. Простые, небогатые граждане доступа на государственные должности не имели.
Сам Карфаген был огромным и сказочно богатым городом. Взоры редких чужеземцев, посещавших его, поражали шестиэтажные дома, роскошные дворцы знати, утопавшие в садах, великолепные храмы, сверкавшие золотом и слоновой костью. Исполинский город с населением в 700 тысяч жителей был окружен тройной защитной стеной с мощными четырехэтажными башнями. Внутри стен размещались конюшни для четырех тысяч коней, загоны для 300 боевых слонов, арсеналы и казармы. В центре города находился холм с главной крепостью – Бирса. Здесь же располагались сокровищница и храм, посвященный богу Эшмуну.
Финикийский бог Бес
Религия пунийцев отличалась мрачным и жестоким характером. Наиболее почитаемый в Карфагене бог Баал требовал человеческих жертвоприношений. В его честь убивали самых красивых военнопленных и даже приносили в жертву детей. Ежегодно сто детей, выбранных из наиболее знатных семей, под звуки труб сжигались в особым образом устроенной статуе Баала. Матери должны были присутствовать при этом ужасном обряде с веселыми лицами и в нарядной одежде, чтобы угодить могущественному божеству.
Такого рода религия и свойственная торговым городам роскошь не могли не сказаться на нравах и характере пунийцев. Греческие и римские писатели подчеркивали в карфагенянах прежде всего изворотливость и хитрость, считали их обжорами, пьяницами, людьми распущенными и вероломными, которые превыше всего ставят прибыль. «Мрачные и злобные, – писал Плутарх, – они покорны своим правителям, невыносимы для своих подданных, бесчестнейшие в страхе, дичайшие в гневе, они упорно отстаиваютсвои решения; грубые, они не восприимчивы к шуткам и тонкостям». Выражение «пунийская верность» стало у римлян обозначением самого бесстыдного вероломства и коварства.
В отличие от римлян, у которых армия представляла собой ополчение граждан, карфагеняне всегда предпочитали воевать руками наемников. Войны для них были, скорее, большими коммерческими предприятиями, а не делом чести и доблести, как у римлян. Колоссальные богатства и доходы позволяли карфагенскому правительству создавать и содержать сильные армии из наемных солдат – греков, иберов, ливийцев, жителей Балеарских островов, – вооружать их, оснащать осадными и метательными машинами. Нумидийцы – кочевой народ, живший в Северной Африке, – обеспечивали Карфагену прекрасную кавалерию. Правда, наемное войско, если ему вовремя не заплатить, могло оказаться опаснее врагов. Сами карфагеняне служили только в отборной пешей дружине – «священном отряде». В нем проходили подготовку пунийские аристократы, занимавшие командные должности в армии. Но главную силу Карфагена составлял военный флот, считавшийся лучшим в мире. Он состоял из больших пятидесятивесельных судов, гребцами на которых были прикованные к своим местам рабы. Им командовали опытные капитаны и адмиралы. Полагаясь на такой флот, карфагеняне грозили, что без их позволения ни один римлянин не посмеет даже вымыть руки в море.
Римляне хорошо знали, как могуч Карфаген. Но вместе с тем они понимали, что если оставаться в бездействии, римское государство в Италии может в скором времени постигнуть судьба Сицилии, бóльшая часть которой покорилась пунийцам.
Непосредственным поводом к Первой Пунической войне стали события в Мессане – ближайшем к Италии городе на сицилийском берегу. Этот город был захвачен шайкой кампанских наемников, служивших прежде правителю Сиракуз. Они называли себя мамертинами, т. е. «людьми Марса». Изгнав из Мессаны греческих жителей, мамертины жили набегами на окрестные греческие города. Царь Сиракуз Гиерон II решил положить этому конец и осадил Мессану. Тогда вожди мамертинов обратились за помощью в Рим, обещая в обмен на поддержку предоставить римлянам контроль над Мессаной. Римский сенат колебался с ответом на это предложение, хорошо понимая, что в этом случае придется столкнуться с Карфагеном, к которому мамертины готовы были обратиться в случае отказа римлян. Понимали сенаторы и трудности ведения войны за пределами Италии. Вопрос был передан в народное собрание, и римский народ высказался за войну. Никто не мог и предположить тогда, что война эта затянется на двадцать три года.
Пока римляне готовились переправить свое войско в Мессану, карфагеняне уладили конфликт между мамертинами и Гиероном и ввели в город свой гарнизон. Несмотря на это, в 264 г. до н. э. римляне все же высадились и овладели Мессаной. Раздосадованные карфагенские власти, приказали распять на кресте своего адмирала, сдавшего город римлянам, и объявили Риму войну. Так началась война, которая, как отметил Полибий, была продолжительнее, упорнее и важнее всех войн, какие известны в прошлом.
В Сицилии римляне успешно вели сухопутные операции. Осадив Сиракузы, они принудили Гиерона, выступившего сначала на стороне Карфагена, заключить мир и союз. Сиракузский правитель оказался верным союзником и исправно обеспечивал римские войска продовольствием. После победы римлян под стенами Агригента карфагеняне были загнаны в несколько крепостей и почти весь остров оказался под римским контролем. Лишь немногие приморские города и крепости из страха перед карфагенским флотом оставались на стороне пунийцев. Пунийский флот не только господствовал на море, но даже угрожал побережью Италии. Стало ясно, что победить пунийцев без собственного флота римлянам не под силу.
Прежде у римлян были только торговые и небольшие военные суда, которые не шли ни в какое сравнением с карфагенскими пентерами – пятипалубными боевыми кораблями. Нужно было срочно строить настоящий боеспособный флот и обучать моряков. С величайшей энергией римляне взялись за эту новую для себя задачу и решили ее всего за один год. Они построили 100 пятипалубных кораблей по образцу захваченной у врага пентеры, а также еще 20 трехпалубных. В качестве морских офицеров, матросов и гребцов римляне привлекли греков из союзных городов. Но бóльшую часть из необходимых 30 тысяч гребцов набрали из совершенно необученных италийских крестьян и городской бедноты. Одновременно с постройкой судов их обучали на суше: посадив их на скамьи, учили по команде согласованно поднимать и опускать весла.
