Коронация ознаменовалась великолепным празднеством освящения и открытия храма Христа Спасителя, строительство которого началось еще в царствование Николая I.
Самый большой храм России, построенный по проекту архитектора К. А. Тона на народные деньги в память об Отечественной войне 1812 года, был расписан В. В. Верещагиным, В. И. Суриковым, Г. Н. Семирадским, Ф. С. Журавлевым, К. Е. Маковским, облицован мрамором и представлял собой изумительное архитектурное и художественное творение. Он мог одновременно вмещать до 10 тысяч человек.
По случаю коронации была проведена амнистия, прощены долги казне, но широкой раздачи титулов, а тем более земель и поместий не последовало. И тогда же произошло самое массовое угощение простых людей — и москвичей, и пришедших в Первопрестольную на коронацию из других мест — и устроена раздача царских подарков с лакомствами, колбасой и хлебом. На Ходынском поле, на краю Москвы, неподалеку от загородного Петровского дворца, было роздано 500 тысяч подарков.
Через 13 лет на этом же поле по тому же случаю произойдет роковая трагедия, предопределившая кровавый конец последнего царствования — страшная Ходынка.
Тайна смерти Белого генерала
Александру не пришлось пережить разрушительного периода междуцарствия, но его власть постоянно требовала охраны и защиты.
В конце 1882 года в Москве при невыясненных обстоятельствах скоропостижно скончался генерал М. Д. Скобелев.
Александр II признавал его дарование, доверял ему ответственные посты, но потом несколько охладел к генералу. Обладая необыкновенной храбростью, Скобелев, чей воинский талант во многом способствовал успешным действиям русской армии во время Балканской войны, стал национальным героем. А если прибавить к этому пламенный патриотизм, любовь и понимание своего народа с его добротой и жертвенностью, терпением и неприхотливостью, то будет ясно, почему он был так почитаем россиянами.
Однако не следует думать, что это был народный самородок, выслужившийся из нижних чинов. Его семья, действительно не слишком знатная, имела тесные связи с такими аристократическими фамилиями, как Белосельские-Белозерские, Шереметевы, Гагарины, Опочинины. Его родная тетка была замужем за близким другом Александра II Адельбергом, одна из сестер, прекрасная Зинаида, — за правнуком Жозефины, Евгением Богарне, герцогом Лейхтенбергским. Зинаида внушила непреодолимую страсть брату Александра III, великому князю Алексею, и до ее смерти они вели своеобразное общее любовное хозяйство.
Генерал не был служакой и солдафоном, а, напротив, являл собой человека высокой культуры, великолепно знавшего литературу и искусство, прекрасно владевшего восемью европейскими языками. Этими качествами он во многом был обязан матери, Ольге Николаевне, урожденной Полтавцевой, женщине «необыкновенной энергии и большого гибкого ума».
На поле боя Скобелев выказывал чудеса храбрости и как вихрь носился на своем белом коне, подбадривая солдат, воодушевляя офицеров, вселяя надежду в отчаявшихся. Говорили, что пули его не берут, но дважды он был довольно тяжело контужен, однако шутил и балагурил с навещавшими его офицерами. В безусловной победе русских войск была немалая доля души и стратегического таланта Скобелева.
Война закончилась победой, а Россия не получила ничего из того, на что могла рассчитывать как победительница. На Берлинском конгрессе, конференции великих держав, проходившем в июне 1878 года под председательством Бисмарка, Россия в значительной степени лишилась плодов своей победы.
Белый генерал открыто негодовал.
Добровольный отказ от успехов, завоеванных кровью русских солдат, он называл позором России. «Уже под Константинополем, — писал он, — слишком для многих из нас было очевидно, что Россия должна обязательно заболеть тяжелым недугом нравственного свойства, разлагающим, заразным. Опасение высказывалось тогда открыто, патриотическое чувство, увы, не обмануло нас… Наша “крамола” есть, в весьма значительной степени, результат того почти безвыходного разочарования, которое навязано было России мирным договором, не заслуженным ни ею, ни ее знаменами».
В это время он сблизился со славянофилами, которые решительно осуждали политику России в Европе и на Балканах.
Весной 1880 года в Болгарию с благотворительной целью приехала мать Белого генерала, недавно овдовевшая 58-летняя Ольга Николаевна Скобелева. С собой она привезла около 100 тысяч рублей, собранных в России, и тратила их на обустройство разоренной войной страны. В Филлиопополе она открыла несколько школ; семьи патриотов, потерявших здоровье на турецкой войне, получали от нее деньги на лечение; по ее инициативе на горе Шипка в память павших героев был возведен православный храм. Энергичная, приветливая, импозантная женщина приобрела огромное влияние. Полагали, что она готовит почву для объявления своего сына, так хорошо известного южным славянам, болгарским генерал-губернатором или даже князем Болгарии.
Весьма благоприятное впечатление на Ольгу Николаевну произвел представленный ей герой Балканских войн и протеже ее сына Алексей Узатис — болгарин или черногорец, родившийся и выросший в России. Известный своей храбростью и хладнокровием, Узатис скоро стал своим человеком при генеральше. Однако именно он, русский офицер и георгиевский кавалер, сговорил несколько черногорцев устроить засаду и хладнокровно убил — зарубил саблей — Скобелеву, ее служанку и кучера. Негодяй захватил деньги, 46 тысяч рублей, и скрылся. Когда его выследили и хотели арестовать, Узатис застрелился.
Тайна гибели Ольги Скобелевой осталась неразгаданной до настоящего времени. Вероятнее всего, рукой Узатиса водили люди, заинтересованные в ослаблении русского влияния в Болгарии. Но очевидно одно: деятельность Ольги Николаевны, как и тайные намерения Белого генерала, были кому-то очень неудобны.
Тем временем Михаил Скобелев одержал свою последнюю военную победу в Средней Азии.
Процесс присоединения Туркестана к России растянулся почти на два десятилетия. Скобелев приехал в эти края совсем молодым офицером, затем участвовал в Хивинском походе и вот теперь уже прославленным генералом вновь вернулся в Среднюю Азию, чтобы покорить воинственное туркменское племя текинцев. Благодаря полководческому таланту Скобелева экспедиция обошлась всего в 13 миллионов рублей и была закончена в девять месяцев вместо предполагаемых двух лет.
В январе 1881 года Скобелев, взяв туркменскую крепость Геок-Тепе, присоединил Ахалтекинский оазис к России. Это значительно укрепило ее позиции в Средней Азии, где в тугой узел переплелись интересы России и Британской империи.
Со времени Суворова никто не пользовался такою любовью солдат и народа. Имя его стало легендарным — оно одно стоило сотен тысяч штыков. Белый генерал был не просто храбрый рубака, как отзывались завистники. Текинский поход показал, что он образцовый полководец, превосходный администратор, в чем ему отдавали справедливость его соперники.
Скобелев возвращался из Ахалтекинской экспедиции триумфатором. Его встречали как народного героя. Чем ближе подъезжал он к центру России, тем торжественнее и многолюднее были встречи. Но прибытие в Москву превзошло все ожидания.
Александр III произвел Скобелева в генералы от инфантерии, или полные генералы, наградил орденом Святого Георгия II степени. В царском дворце назначили «большой выход с благодарственным молебствием». Высоко оценил победу русских войск военный министр Д. А. Милютин, заявив, что овладение Геок-Тепе «несомненно, поправит наше положение не только в Закаспийском крае, но и в целой Азии». К тому же это был серьезный удар по притязаниям Англии, стремившейся утвердить свое влияние в Средней Азии.
Но ни звания, ни награды не могли скрыть некоторый холодок, проскальзывающий в отношении двора и определяемый отношением к Скобелеву Александра III.
Скобелев если не пытался играть роль Бонапарта, возвратившегося из Египта, то, во всяком случае, фрондировал, чувствуя свое влияние, и, судя по отзывам лиц, знавших его в то время, не всегда был сдержан на язык. Петербургские острословы тут же окрестили его ироническим прозвищем Первый консул.
Судя по всему, летом 1881 года Скобелев был настроен против нового императора. Так, П. А. Кропоткин в своих воспоминаниях пишет: «Из посмертных бумаг Лорис-Меликова, часть которых обнародована в Лондоне другом покойного, видно, что когда Александр III вступил на престол и не решился созвать земских выборов, Скобелев предлагал даже Лорис-Меликову и графу Игнатьеву… арестовать Александра III и заставить его подписать манифест о конституции. Как говорят, Игнатьев донес об этом царю и, таким образом, добился назначения министром внутренних дел».
