И этими событиями мы заканчиваем рассказ о 1918 годе. Однако я хочу тотчас же добавить, что такие события, которые в декабре и в январе происходили в Берлине, в первой половине 1919 года повторились во многих больших городах Германии. Происходила своего рода ползучая гражданская война, в которой добровольческие корпуса во многих больших городах Германии кроваво подавляли последние остатки власти рабочих и солдатских Советов. Они делали это с полной поддержкой правительства Эберта-Носке, а позже, когда Эберт стал рейхспрезидентом, правительства Шайдеманна-Носке. Большинство рейхстага во главе с социал-демократами и в союзе с контрреволюционными силами старой армии делало ноябрьскую революцию 1918 года реально несостоявшейся. Остался только один результат этой революции: конец монархии.
Но я хотел бы добавить ещё кое-что. Мы видели, как события этого запутанного года находили свое отражение в настроении в особенности немецкой буржуазии. Среди этих немецких бюргеров был также неудавшийся художник, австриец, который вступил добровольцем в германскую армию. Конец войны он встретил в качестве пострадавшего от газов в померанском лазарете — и в этот момент он решил стать политиком, чтобы всё ужасное, что по его мнению произошло после 1918 года, кажущееся истощение нервной системы родины, кажущееся отречение от надёжного шанса на победу — всё это обратить вспять. Этого человека, о котором тогда никто ничего не знал, звали Адольф Гитлер, и в последующие десять лет он постепенно стал ключевой фигурой германской политики.
Национальное собрание, которое было избрано в январе 1919 года, заседало в Веймаре, а не в неспокойном Берлине. Выбрали Веймар, потому что это было тихое место, потому что с военной точки зрения его можно было хорошо защитить — и возможно немного также из-за славы исторического духа этого городка, к которой желала примкнуть новая Германия. Однако принятие Веймарской конституции вовсе не было важнейшим и также не было самым тяжелым решением, с которыми должно было встретиться Веймарское национальное собрание. В гораздо большей степени это было решение «за» или «против» подписания Версальского мирного договора, который в ультимативной форме был представлен Германии в апреле 1919 года как готовый документ.
Когда в мае 1919 года стал известен проект Версальского договора, то для немцев, а именно как для немецкого народа, так и для Национального собрания и правительства это было подобно удару дубиной. Уступки территорий на Востоке, Западе и на Севере были восприняты как чудовищные требования; почти полное разоружение, огромные репарации, больше никаких колоний… И во всём тоне договора обращение с Германией не как с побежденным, но всё еще принадлежащим к сообществу государств военным противником, а как с подсудимым, который получает своё наказание. Первая реакция у народа, Национального собрания и у правительства была: договор не подписывать.
Что бы произошло, если бы его не подписали? В таком случае (в этом и тогда, и в настоящее время при взгляде на прошлые событии не было и нет сомнений) западные союзники снова предприняли бы военные действия, вторглись бы в Германию, не нашли бы никакого, во всяком случае никакого успешного военного сопротивления и оккупировали бы Германию, по крайней мере до Везера, как предусматривали тогдашние планы союзников. Под давлением военного ультиматума в конце концов после ужасной борьбы и преобразования правительства договор бы подписали.
Потому что в случае оккупации союзниками германское правительство и большинство Национального собрания боялись распада рейха. Как предполагали тогда, союзники на Западе заключили бы сепаратные договоры с существовавшими южнонемецкими государствами и с некоторыми вновь созданными на прусском Севере государственными образованиями, и тем самым рейх был бы разорван надвое: оккупированная западными государствами западная часть, а на Востоке и на Северо-Востоке старые Пруссия и Саксония. Нынче, с результатами Второй мировой войны перед глазами, задаются вопросом — действительно ли это было бы столь ужасным.
Дело свелось бы к тому, что в конце концов получилось как следствие Второй мировой войны: германское западное государство, которое раньше или позже должно было бы присоединиться к Западу, и германское восточное государство (тогда еще не сокращенное на все прусские восточные провинции), судьбу которого было трудно предугадать. О наступлении союзников вплоть до Везера рассуждали и тогда и сейчас очень много.
Можно ли было вообще быть столь уверенным, что южнонемецкие правительства и те, что возникли бы в Северо-Западной Германии, со своей стороны тогда подписали бы договора? Не пришлось ли бы возможно союзникам всё-таки в случае, если бы в Берлине осталось германское правительство, оккупировать и восточную часть Германии? И не получилось ли бы тогда гораздо более благоприятное решение, чем после Второй мировой войны, а именно в известной степени 1945 год без русских и без ампутации восточных провинций — полностью оккупированная западными державами вся Германия? И поскольку союзникам в конце концов пришлось бы всё же найти германское правительство, едва ли такое состояние длилось бы долго.
Это были совершенно неразрешенные вопросы. Возможно, что неподписанием в 1919 году мирного договора у немцев был такой же шанс спасти рейх, как и подписанием. Однако с подписанием договора в средне- и долгосрочной перспективе у них были гораздо лучшие политические шансы, как им тогда было ясно. Потому что если разобраться хладнокровно, то парижский всеобщий мирный порядок, в котором Версальский договор представлял собой лишь часть, непосредственно касающуюся Германии, вовсе не был неблагоприятным для Германии как великой державы.
Конечно, разоружением и требованиями репараций Германия была подвергнута двум тяжелым обременениям, которые когда-то следовало бы уплатить. Однако в остальном постепенно выявилось, что положение Германии в Европе, её положение уменьшившегося в размерах на Западе, Востоке и на Севере, но всё же цельного Германского Рейха ни в коем случае не было слабее, чем до 1914 года, а наоборот сильнее.
До 1914 года Германский Рейх был «окружён», как звучало тогда ходячее выражение. Он лежал между великими державами Англией, Францией, Австро-Венгрией и Россией. Три из них — Англия, Франция и Россия — были в Первой мировой войне объединены против Германского рейха.
Из этих четырёх великих держав одна между тем полностью распалась: Австро-Венгрии больше не существовало. На её месте были слабые государства-наследники, которые поодиночке вследствие своих размеров никогда не могли стать значимыми державами, а наоборот, раньше или позже должны были попасть под влияние находящейся рядом державы — то есть Германии.
Россия существовала теперь в качестве Советского Союза вне пределов европейской системы; она была так же, как и Германия — это резкое выражение не будет ошибочным — отверженной. Но эта Россия склонялась к тому, чтобы объединяться с другими отверженными, а именно с Германией, нежели с западными державами.
Таким образом, у рейха была теперь, как говорят в шахматах, более сильная позиция, чем перед войной, поскольку вокруг Германии так многое изменилось в её пользу. И это позиционное усиление Германии результатами войны, а также и самим мирным регулированием было не подлежащим отмене, кроме как пожалуй посредством новой войны. Ослабление Германии посредством разоружения и вследствие репараций было напротив по своей сути временным. Через десять или двадцать лет после войны никто не стал бы уже вести новую войну для того, чтобы ограничить Германию в ремилитаризации или чтобы принудить её к дальнейшим выплатам репараций. Так что в долгосрочной перспективе позиции Германии были в действительности усилены результатами Первой мировой войны, а вовсе не ослаблены.
Западные же державы с другой стороны с самого начала вовсе не были едиными; они с большим трудом смогли достигнуть соглашения по заключению мирного договора. Вслед за тем отпала самая сильная из них: Америка не ратифицировала Версальский договор, вышла из обсуждения европейских вопросов и также отказалась сохранить гарантии поддержки французских требований. Это означало, что Версальский договор будет обеспечиваться только двумя державами, а именно Англией и Францией. Однако обе этих державы, как это проявилось в ходе первой мировой войны, смогли удержаться вместе против Германии лишь с чрезвычайными усилиями. Надолго сдерживать Германию они не могли.
И кроме того, между ними весьма скоро выявилось противоречие интересов. Англия была удовлетворена результатами Версальского договора. Германский флот был перемещён в Англию уже по условиям перемирия, новый большой военно-морской флот был запрещён по условиями Версальского договора, колонии оставались отобранными у Германии и были разделены между английскими доминионами, частью переданы и самой Англии. Англия достигла своих военных целей.
