Как они радуются, когда поймают беглеца, как они его бьют, как они о своем геройстве расписывают потом в своих стенных газетах и ежемесячных отрядных журналах, — трудно передать. Надо знать чекиста вообще, а СЛОНовского в особенности, чтобы понять это. Я, пробывший с чекистами более 10 лет, и то не могу понять психологии СЛОНовского чекиста—надзирателя. Он не может жить без страшных ругательств, без битья «в морду», без крови и человеческих слез — это его органическая потребность. Припоминаются слова Дзержинского, сказанные им в 1924 году в Москве, на съезде начальников секретных отделов: «у меня одна школа находится на Лубянке 2, а другая на 65 градусе северной широты и 36-м восточной долготы» (Соловки). В этих двух школах самые лучшие чекисты»...
Один из «лучших» второй школы — чекист Курганов находился на службе в 3-м отряде Военизированной Охраны СЛОНа, на станции Кандалакша Мурманск й жел. дороги. В ночь на 26 марта 1930 г. он дежурил по Кандалакшскому взводу и по командировке «Кандалакша», Другой из «лучших» — Барсуков дежурил по станции Кандалакша. Курганов расхаживал по командировке «Кандалакша» и дрыном наводил порядки, а Барсуков лазил по железнодорожным вагонам и искал сбежаших каэров. Труды его на этот раз дали результаты; он задержал одного. Набив ему «морду», Барсуков привел его к Курганову, как дежурному по командировке. Как Курганов встретил беглеца, я не видел, но уверен, что «бачил» он его сильно: Курганов в грязь лицом не ударит, а сил физических у него много.
Возвращаясь ночью домой и проходя мимо помещения, где находился Кандалакшский взвод, я вздумал зайти к командиру взвода. Открыл дверь и попал на избиние: на полу, с окровавленным лицом лежал человек; сапоги с него стащили, верхнюю одежду тоже и он лежал в одном белье; лицо закрыл руками и тяжело дышал; Курганов, видимо уставший бить кулаками, стоял около него и бил носками своих пудовых сапог.
— В чем дело? — спрашиваю я. Кто дежурный по командировке?»
— Дежурный по командировке, стрелок Курганов, — представился мне Курганов, перестав бить беглеца.
— В чем дело? — повторяю вопрос. — что это за человек лежит на полу?
— Это, товарищ уполномоченный, беглец задержан на станции стрелком, Барсуковым.
— А это что за документы? — спросил я, заметив на столе целую пачку каких— то исписанных бумаг.
— Это обнаружено у беглеца при обыске.
— Какой же это беглец, если имеет документы? Кто вам сказал, что он беглец?
— Посмотрите, товарищ уполномоченный, на нем СЛОНовская одежда! а документ он, наверное, украл.
Беру со стола бумаги и начинаю спрашивать «беглеца»:
— Назовите вашу фамилию.
— Можайлов Василий.
— Сколько вам лет? — Отвечает, — В каком году родились? — Отвечает правильно. — Какой губернии, какого уезда, села? — Отвечает правильно. Задал вопросов пятьдесят и на все получил правильные ответы.
— Это не беглец и не заключенный, говорю Курганову, а вольный гражданин, приехавший в Карелию на заработки. Отправьте его к дежурному по отделению.
Часа через два Можайлов был освобожден и направлен в распоряжение милиции. Та возвратила ему документы и отпустила на все четыре стороны.
Не думайте, читатель, что Можайлов жаловался кому — нибудь — нет! он не дурак, он не хочет попасть в действительные заключенные СЛОНа. Если он пожалуется, а особенно, если расскажет рабочим о том, что с ним случилось, он будет привлечен к уголовной ответственности за дескридитацию советской власти и получит лет пять СЛОНа.
Зарезанный китаец. УСЛОН «загибает» «злостных каэров» не всегда по рецепту коллегии ОГПУ: «содержать исключительно на тяжелых лесных работах». Применяются и другие способы.
В конце 1928 года пришла из СПЕЦОТДЕЛА ОГПУ бумаженка за подписью члена коллегий ОГПУ Глеба Бокия: «Заключенный вверенных вам лагерей такой — то (имени я не помню) по постановлению Коллегии ОГПУ подлежит расстрелу. Вам надлежит приговор привести в исполнение и об исполнении срочно донести мне. Глеб Бокий».
Приговоренный к расстрелу был китаец — пожилой, крупный, немного рябоватый человек. В СЛОН он был прислан на 10 лет за «шпионаж в пользу иностранных государств». На острове он занимал должность заведующего баней № 2, что стояла за Кремлем. Получив бумажку, начальник ИСО Борисов призадумался: «как его «шлепнуть» и где это сделать так, чтобы все было шито — крыто? Подумал и надумал: позвал к себе выводного «следизолятора» Алексеева.
— Алексеев, ты у меня парень «на ять», верю тебе, как себе. Вот в чем дело: ты должен сегодня ночью зарезать заведующего баней №2» Знаешь, этого толстомордого китайца.
— Слушаюсь, товарищ начальник. Все будет сделано. А вот только, куда прикажите потом деть его?
— Гммм... Да... Вот куда его, правда, потом деть. — задумался Борисов.
— Товарищ начальник, а что если его бросить в водосточную яму? Она метров 15 глубины и на дне тина.
— Правильно, бросай его туда. Но, Алексеев, смотри! Чтобы дело было без шухера (т. е. без шума).
— Будет сдельно на ять, товарищ начальник!
И, действительно, Алексеев зарезал китайца «на ять»: «без шухера» и следов. Ему в этом помогло, во — первых, то, что у него три лошадиных силы, а, во — вторых, 250 грамм спирта, выданных ему Борисовым на «секретно — оперативные дела» (в УСЛОНе такая статья расхода спирта существует со дня его организации).
На другой день после того, как китаец был зарезан появился приказ по 1-му отделению: «Вместо заключенного такого — то, исполнявшего обязанности заведывающего баней № 2 и отправленного на работу на материк, заведывающим баней № 2 назначаю заключенного Иванова Петра. Начальник 1 отделения СЛОН ОГПУ Зарин».
ИСО стало следить, что будут говорить заключенные острова о скоропалительной отправке китайца на материк. «Стукачи» скоро донесли: «Заключенный такой — то не верит в то, что китаец отправлен на материк. В ту ночь ни один пароход и ни одна лодка из Соловков на материк не уходили: «китаец, наверное, говорит он, отправлен на штрафную командировку «Овсянка». Таких «неверующих» по доносам «стукачей», набралось 102. Всех их ИСО отправило» «для уверования» на командировку «Овсянка».
Почему китаец был зарезан, а не расстрелян, как это требовалось бумаженкой из Спецотдела? Я могу объяснить так: ОГПУ всегда и настойчиво заботится о том, чтобы его дела делались «втихую», без шума и огласки; согласно этой норме Борисов и поступил.
Чекисты на охоте. Ежегодно осенью на остров Соловки, когда Управление СЛОНа находилось там, из Москвы приезжала комиссия по обследованию хозяйственной деятельности СЛОНа. Свое «обследование» комиссия всегда начинала с пьянства. Для кухни и личного обслуживания членов комиссии из женского барака всегда вызывались самые красивые женщины из каэрок. Они должны были не только готовить кушанье и прислуживать им: они обязаны были удовлетворять и другие потребности важных посетителей. И они удовлетворяли, потому что иначе верный и скорый «загиб». После трех — четырех дней пьянства, комиссия отправлялась на остров Анзер, где находилась инвалидная командировка, охотиться на зайцев. Чтобы охота была удачной, из смрадных Анзеровских бараков выгонялись все заключенные и отправлялись в лес, — гнать на комиссию зайцев. Голодные и оборванные заключенные шли цепью по лесу и аукали. Спугнутые их криком зайцы бежали на членов комиссии, а те стреляли...
В 1929 году один из заключенных, нагонявших на своих «помещиков» зайцев, как — то ухитрился спрятать под лохмотья убитого зайца;это заметили ротные командиры и донесли надзирателям. Те посадили вора на 30 суток в крикушник, а предворительно, как это полагается по СЛОНоэским нравам, «обласкали» его и раздели до вшивого белья.
Проданные. Читатель уже знает, что в СЛОНе есть командировки с заключенными, проданными СЛОНом лесозаготовительным организациям «Карел — лес» и «Северо — лес» для работы у них на лесопильных заводах, на погрузочно-разгрузочных работах, по валке и сплаву леса. СЛОН практикует, однако, продажу не только грубого физического труда, но и труда высококвалифицированного, — главным образом груда разного рода инженеров и техников.
ОГПУ поступает умно: чтобы заставить инженера и техника работать для «социалистического строительства» и для выполнения плана пятилетки бесплатно, оно нужных людей арестовывает, предъявляет им какое — либо обвинение и ссылает на сроки от 5 до 10 лет в СЛОН. Найти обвинение для инженера и техника — дело для чекиста простое. Вы ведь уже знаете советскую поговорку: «был бы человек, а статья Уголовного Кодекса найдется»,.. Часть таких заключенных СЛОН использует в своих собственных предприятиях, а другую часть, по директиве из ОГПУ, продает разного рода хозяйственным организациям Карелии, Мурманского Края, Архангельской губ. и Мурманской жел. дороги. Продажная цена на инженера колеблется от 300 до 800 рублей, а на техника — от 100 до 400 рублен в месяц: от СЛОНа же эти инженеры и техники получают немного и одинаково — 9 рублей 29 копеек в месяц, т. е. «усиленный паек». И представьте себе — все эти инженеры к техники работают очень хорошо: они ведь знают, что в противном случае им грозит работа в лесу и смерь.
