не надо было ждать особых приказов, и они их не ждали. Первым делом, заняв город или местечко, они требовали к себе еврейских общественных деятелей и раввинов, и обязывали их к определенному сроку — очень короткому, собрать в указанном месте всех евреев, будто бы, для переселения. По прибытии на место, обреченных на смерть заставляли отдать все ценности и деньги, бывшие при них. Когда все требуемое было сдано, пересчитано и зарегистрировано с немецкой аккуратностью, давался приказ: снять и сдать одежду и белье. Совершенно нагие мужчины, женщины, дети должны были идти к месту убийства, которое обычно бывало расположено вблизи анти-танковых траншей. Несчастные жертвы должны были опуститься на колени на краю траншей. Иногда их заставляли становиться во весь рост, спиной к убийцам, державшим ружья наготове. По приказу командующего отрядом раздавался выстрел, и трупы падали в траншеи. Случалось, что падали живые, но никто о них не заботился. Разумеется, не было врача, который констатировал бы факт смерти. Никто не объяснял жертвам, за что их расстреливают. Никто не спрашивал об их последней воле. Когда председатель Международного суда спросил начальника одного из отрядов Биберштейна — как он, бывший священнослужитель, мог допустить, чтобы верующие умирали без слова утешения духовников, тот ответил: «Я не хотел метать бисера перед свиньями». Начальники отрядов гордились тем, что перед расстрелом не допускались «насилия», и что все происходило, согласно строгой военной дисциплине. Случайный очевидец этих невиданных до 1941-го года зверств Герман Грабе, инженер по образованию, был управляющим фабрикой в г. Столбуново (на Украине), исполнявший заказы немецкой армии. Ему приходилось много разъезжать и часто встречаться с нацистами, ходатайствуя о продлении жизни еврейским рабочим. 5-го декабря 1942 года в одну из поездок старший мастер сообщил ему о расстрелах вблизи Дубно. Подъехав, они увидели, как из грузовиков выходят массами мужчины, женщины, дети. По желтым кружкам, нашитым на спине и на груди, Грабе понял, что это евреи. Их подвели к трем вырытым ямам. Слышно было щелканье ружей. Украинская милиция и отряды чернорубашечников окружили прибывших. Евреев заставили раздеваться. Командовал один из чернорубашечников с хлыстом в руке. Одежда должна была быть аккуратно сложена и отсортирована. Обувь была сложена отдельно. Грабе определил, что там лежало от 800 до 1.000 пар. Раздетые жертвы стояли группами, вое члены семьи старались быть друг около друга. Свидетель не слышал воплей и плача. Он обратил внимание на семью из 8-ми человек, родители в возрасте около 50 лет, дети в возрасте от одного года до 8 и 10 лет. Старшей дочери около 23 лет. Старшая женщина с белоснежной головой держала в руках годовалого младенца и развлекала его, распевая песни. Отец что-то говорил сыну 10 лет, который с трудом удерживал слезы. Когда отец, по-видимому, утешая его, показал пальцем на голубое небо, раздался приказ. Отобрали 20 человек, поставили их у края ямы, раздались ружейные выстрелы, тела падали в яму. На смену пришла другая группа, та же стрельба, новые тела покрывали еще не остывшие тела их предшественников. Расстрел продолжался весь день. Люди лежали голова к голове, один на другом. Кровь текла, омывая еще теплые тела. Многие из лежавших были живы. Заметны были их попытки пошевельнуться, некоторые высовывали руки, другие поворачивали головы из-под груды таких же несчастных, как они. Убийцы были так погружены в свою работу, что не заметили свидетеля. На утро его снова потянуло к могилам. Одна девушка заметила его, крикнула, просила принести платье и вытащить ее. Но в это время свидетель услышал шум подъезжающего автомобиля, увидел немецкие формы и поспешил скрыться. По дороге он услышал выстрел. Звавшая на помощь девушка умолкла навсегда.
Так происходили эти убийства, согласно «военным правилам и военной чести».
Чтобы избежать ошибки и не подвергнуть расстрелу нееврея, палачи прибегали к способу унизительному и трагическому для старейших членов еврейских общин. Командующие ударными отрядами требовали от них указания, нет ли неевреев среди обреченных. Ни одно убийство не начиналось до того, пока эти старики под револьверными дулами не устанавливали еврейскую национальность жертв.
Отравленные нацизмом гитлеровские роботы считали, что они исполняют государственный долг. Но и у них возникало чувство изумления, неловкости и уважения к жертвам, когда те спокойно и с достоинством шли на смерть, распевая гимны. «Странный народ!» — нередко повторяли начальники отрядов. На суде один из обвиняемых, описавши поведение евреев на расстрелах, отметил, что евреи шли навстречу смерти «с достоинством».
Иногда нервы жертв не выдерживали этого предсмертного ожидания. Раздавались крики возмущения, безнадежная попытка борьбы на краю могилы. Тогда очередь наступала для хлыстов, или ружейных прикладов.
Начальники этих банд возмущались предположением, будто они сознательно, ради личных выгод, увеличивали число убитых. Они настаивали на добросовестности своих подсчетов и, как бухгалтеры, отвечали за правильный учет «без ошибок и упущений». Эта точность в указании количества убитых, выражающегося в пятизначных цифрах, поражает и ужасает. Так, например, в Киеве в роковые дни 29 и 30 сентября 1941 года были убиты 33.771 мужчин, женщин, детей. Этим подчеркивалась точность подсчета. В Крыму в течение одного месяца с 16 ноября по 15 декабря 1941 года было расстреляно 17.645 евреев и 2.504 крымчаков, которых немцы считали евреями; а также 824 цыган и 212 партизан. В Белоруссии и в Балтийских странах по 15 октября 1941 года было убито 118.430 евреев и 3.387 коммунистов.
Караимы преследуемы не были. Наци не считали их евреями, хотя они исповедовали религию Моисея, и это проводилось немцами в доказательство их терпимости и уважения к свободе вероисповедания. Не вера, а кровь играла решающую роль для доказательства еврейского происхождения. Несмотря на то, что задача отрядов состояла в искоренении всех враждебных Германии элементов, в их донесениях приводилось число еврейских жертв с указанием, что — такой-то город или местечко является «Judenrein» или «Judenfrei», т. е. очищенным от евреев.
Когда было признано, что этот метод уничтожения нежелателен, на помощь пришла немецкая техника и наука. Были изобретены газовые фургоны, с чисто немецкой сентиментальностью — украшенные снаружи и помеченные словом «трейлер». Внутри находились танки, выпускающие газ по мере движения. Немцы приказывали к определенному времени собраться еврейским женщинам с детьми в указанном месте. Там им объясняли, что их переселяют в более спокойные местности, куда в скором времени приедут их мужья. Первые дни женщины сравнительно спокойно относились к этим поездкам, но потом население поняло, что их обманывают. Душераздирающие сцены происходили при посадках. О них подробно рассказывают сами обвиняемые на процессе,
