Юридической ясности в понимании того, что считать монополией — захват 50 %, 70 % или большей доли рынка, не существовало. Компания Форда первой освоила сборку автомобилей на конвейере, но этот прием вскоре стали использовать во всем мире. В 1910-е годы она давала более 90 % дешевых одинаковых автомобилей (модель «Т»), что составляло почти половину автомобильного парка США, но более дорогие машины поставляли другие фирмы. В 1920-е годы корпорация «General Motors» показала наибольшую гибкость в удовлетворении запросов покупателей с различными доходами. В 1930-е годы в этой быстро развивавшейся отрасли установилась не монополия, а олигополия трех автомобильных гигантов — «General Motors», «Ford Motor» и «Chrysler», а через полвека их потеснили на американском и мировом рынке германские и японские производители.
Реакция общества на появление крупных корпораций была вначале резко отрицательной, но не потому, что американцы отвергали, например, железные дороги, телеграф или другие полезные новшества. Крупные состояния и раньше наживали торговцы, финансисты, земельные спекулянты, причины обогащения которых были понятны, а в новом бизнесе, который велся с невиданным размахом, все казалось загадочным и пугающим — и то, откуда он взялся, что стало причиной гигантских доходов, и чем это грозит американскому обществу, только пришедшему в себя после Гражданской войны.
Нуворишей прозвали «баронами-разбойниками», и журналисты бросились расследовать происхождение их капиталов и состояний. Действительно, некоторые нажились на сомнительных махинациях, связанных с военными поставками в годы Гражданской войны, другие сколотили состояние в торговле. В стране, где царил культ материального успеха, не у всех была безупречная репутация. Фирму Рокфеллера обвиняли в преступных акциях по отношению к конкурентам — таких, как угрозы и порча их имущества, но нефтепроводы разрушали и потерявшие заработок фермеры, которые ранее возили нефть в бочках на пристань или на железную дорогу.
В обществе зрело недовольство и многими другими переменами, которые нес индустриальный капитализм. Ностальгия по «добрым старым временам» перемежалась с разоблачениями социальных пороков, коррупции, с радикальными проектами национализации железных дорог, с идеей «всемирного заговора» крупного капитала против трудящихся. У простых людей имелись и конкретные поводы для недовольства. Увеличивая за годы Гражданской войны производство, фермеры столкнулись после ее окончания с сокращением спроса, что сделало многие хозяйства убыточными. Возросла их задолженность банкам. Сбыт продукции по железным дорогам открывал новые рынки, но требовал участия скупщиков-комиссионеров и оптовых торговцев. Спрос на муку вместо зерна вынуждал фермеров обращаться к владельцам элеваторов, а ими часто оказывались те же железнодорожные компании. Отношения между ними и фермерами были накалены и по другим причинам.
Железнодорожные компании являлись крупнейшими землевладельцами. Получая бесплатно землю от государства, они использовали ее не только для прокладки полотна, но и для различных махинаций. Переселенцам далеко не всегда удавалось без проблем занять облюбованный участок — удобные земли могли оказаться владением железной дороги, и им приходилось либо уходить подальше, либо выкупать или арендовать надел у новых хозяев. Владельцы больших скотоводческих ферм (ранчо) также вторгались на территории раздачи гомстедов. Споры между претендентами на землю решались в судах.
Экономические тяготы побуждали фермеров сообща отстаивать свои права. С конца 1860-х годов во всей стране стали создаваться «грейнджи» — фермерские кооперативы, которые сами занимались сбытом, строили склады и мельницы. Среди них стала набирать популярность идея «дешевых» бумажных денег, которые на жаргоне тех лет назывались «гринбеками» — зелеными долларовыми купюрами. Фермеры хотели за счет инфляции выручать больше денег и погашать кредиты, взятые для расширения производства. Реальная же ситуация складывалась наоборот. Обесценивавшиеся «гринбеки» выпускались в период Гражданской войны, а после нее доллар укрепился и подорожал, ему был придан, как в Великобритании, золотой стандарт, так что отдавать долги становилось все тяжелее. Трудности усугублялись снижением мировых цен на хлеб, прежде всего из-за поставок из Аргентины, Канады и России. Часть фермеров запуталась в долгах и заложила имущество.
В 1875 г. была создана самостоятельная Гринбекерская партия, которая вступила в политическую борьбу, выставив своего кандидата в президенты США. Гринбекеры налаживали связи с демократическими политиками и рабочими организациями, однако рабочий элемент играл второстепенную роль. 1880-е годы стали временем нового подъема фермерского движения, которое привело к образованию массовой Народной, или Популистской, партии. Ей предшествовало создание союзов (альянсов), которые сплачивали фермерские организации разных штатов и проводили своих ставленников в Конгресс и местные органы власти. Союзниками популистов стали мелкие предприниматели, торговцы и недовольные золотым стандартом владельцы серебряных рудников.
В начале 1890-х годов популистское движение оформилось в масштабе страны. Его важнейшие лозунги сводились к национализации железных дорог и средств связи, изъятию излишков земли у частных корпораций и иностранцев и передаче их поселенцам, введению прогрессивного подоходного налога, отмене золотого стандарта. Кроме того, популисты предлагали ряд мер по радикальной демократизации — прямые выборы сенаторов и президента США, прямое и тайное выдвижение кандидатов, право избирателей отзывать конгрессменов и судей, народный референдум как высшую законодательную власть. До принятия в 1913 г. XVII поправки к Конституции США верхняя палата Конгресса — Сенат избирался законодательными собраниями штатов, а президент США и сегодня избирается двухступенчато, через коллегию выборщиков.
В программу популистов вошли и требования профсоюзов о введении восьмичасового рабочего дня и запрете детского труда. Части популистов были присущи расизм, антисемитизм и враждебное отношение к иммигрантам, «отнимающим» землю и работу у американцев. Многие популисты-южане поддержали на президентских выборах 1892 г. Демократическую партию. Тем не менее кандидат от Популистской партии генерал Джеймс Уивер (1833–1912) собрал 1,041 млн голосов избирателей (8,5 %) и 22 голоса выборщиков (штаты Невада, Айдахо, Колорадо, Канзас).
К президентским выборам 1896 г. руководство популистов пришло под одним единственным лозунгом, который, как им казалось, решит проблему народного благосостояния. Это эмиссия серебряных денег для создания умеренной инфляции. Чтобы победить наверняка, лидеры популистов блокировались с Демократической партией, кандидатом от которой выступил юрист Уильям Дженнингс Брайан (1860–1925). Он охотно включил требование популистов в свою предвыборную программу, произнес эффектную речь о том, что крупный капитал хочет «распять человечество на золотом кресте», но проиграл выборы. Республиканец Уильям Мак-Кинли (1843–1901) победил с перевесом в 610 тыс. голосов (4,3 %), набрав 271 голос выборщиков (Брайан — 171 голос выборщиков).
Так завершилось организованное популистское движение, хотя ряд положений его программы — прямые выборы сенаторов, государственное регулирование бизнеса, законодательство в пользу фермеров были затем в разное время претворены в жизнь. Краху популизма способствовали улучшение экономической конъюнктуры, привыкание к более сложному и динамичному укладу жизни, внешнеполитические успехи и переход правительства к курсу реформ на рубеже XIX–XX вв.
Положение наемных рабочих имело в США ряд особенностей. Это многонациональный, во многом иммигрантский состав, разобщавший рабочий люд, дискриминация в пользу белых граждан США, временный труд по найму тех, кто надеялся выбиться в мелкие собственники, высокая текучесть кадров, отсутствие федерального фабричного законодательства. Условия жизни жестко требовали от приезжего из любой страны личной ответственности за свой материальный успех, трудолюбия, трезвости, умения ладить с работодателями, копить сбережения в надежном банке и беречь здоровье. Тяжело приходилось многим переселенцам, особенно из Южной и Восточной Европы, вырванным из привычного сельского уклада жизни. Найти работу было нетрудно, но еще легче — лишиться ее из-за пустякового конфликта с работодателем. Квалифицированным работникам, особенно американцам, доставались лучше оплачиваемые рабочие места.
Иммигранты, не говорившие по-английски и не сумевшие стать «стопроцентными американцами», ютились в национальных кварталах. Чикаго, Нью-Йорк и другие большие американские города «прославились» ужасающими трущобами и нищетой их обитателей. Слух о «чикагских спальнях» — ночлежках, где люди по очереди пользовались одной постелью, разошелся по всему миру. Но возможность материального успеха, религиозная терпимость и политические свободы привлекали в Америку людей со всего света.
