За день до этого признания, 21 марта, германская субмарина затопила американский пароход «Хилдтон», и на сей раз без предупреждения. Это был последний из нескольких подобных инцидентов, и терпение наконец лопнуло. Вильсон созвал специальную сессию конгресса. Он принял резолюцию о войне с Германией, и 6 апреля 1917 года Вильсон подписал ее. Соединенные Штаты были готовы воевать.
Америка на войне
Союзникам могло показаться, что с американской интервенцией не слишком торопились, так как для них ситуация была хуже, чем всегда.
На востоке новое демократическое правительство России попыталось продолжить войну и даже затеяло наступление в июле 1917 года, но русский народ более воевать не желал, так что германцы без труда остановили нерешительное продвижение, а потом в свою очередь продвинулись глубже в страну. Восточный фронт буквально развалился.
На западе новое наступление союзников закончилось новой мясорубкой, и во французской армии появился опасный дух мятежа. Более того, за месяц до прихода американцев 881 000 тонн союзнических грузов отправились на дно. Корабли убывали вдвое быстрей, чем их можно было заменить. При таких темпах оставалось уже недолго до того, как британцы начнут голодать. Похоже, у германцев были все основания надеяться, что удачный для них исход будет достигнут еще до того, как американская интервенция начнет оказывать заметное влияние на ход войны.
Однако Соединенные Штаты двигались быстрей, чем ожидали в Европе. Они сразу же ввели в войну свой флот, перевозя грузы и помогая организовывать конвои для союзнических поставок. Это быстро сократило месячный ущерб от субмарин до примерно 300 000 тонн, а потом и до 200 000 — тоже ужасная потеря, но уже не фатальная. При таких темпах стратегия субмарин не работала.
Затем Соединенные Штаты организовали призыв на воинскую службу, начали тренировать людей с высокой скоростью и приготовились впервые в своей истории послать армию в Европу — и все это было сделано быстрее, чем кто-либо мог ожидать.
Первому небольшому контингенту Американского экспедиционного корпуса приказали отправиться в Европу 18 мая 1917 года. 13 июня они загрузились на корабли, а высадились 26 июня. Командовал ими Першинг, недавно вернувшийся из Мексики. 4 июля 1917-го Першинг во главе этих первых американских солдат, которым предстояло сражаться в Европе, промаршировал по улицам Парижа, встретив огромный энтузиазм французской публики. Американцев было немного, но они представляли новую и пока не задействованную силу большого количества людей, которые облегчат положение страны, обескровленной войной.
Американцы прошли пять миль от могилы Наполеона до могилы де Лафайета, великого французского добровольца американской Войны за независимость. Першинг послал своего друга, полковника Чарльза Э. Стэнтона, сказать что-нибудь подходящее моменту, и тот просто заметил: «Ла Файет, мы пришли». Лучше не получилось бы и у самого красноречивого оратора.
Британцы и французы хотели использовать американские войска в рамках своего понимания, направив их в собственные части как пополнение. От этого Першинг наотрез отказался. Он понимал, что разобщенные американцы в частях союзников были бы использованы без особой цели и не снискали бы чести. Вместо этого он настаивал, что американцы сформируют свои собственные части и пойдут в бой под американским командованием, и в этом его твердо поддержал Вильсон.
Вплоть до 23 октября 1917 года ни один американец так и не выстрелил в германца, а к тому времени обстановка стала для союзников еще хуже. Бунты во французской армии удавалось подавлять, только расстреливая солдат, отобранных из взбунтовавшегося подразделения по жребию; существовали серьезные сомнения в том, что на французскую армию можно будет теперь полагаться.
Итальянцы, сражавшиеся на стороне союзников, были сокрушены в битве при Капоретто и стали практически беспомощными. В России радикальные революционеры — коммунисты во главе с Николаем Лениным [161] — захватили власть в русской столице, Петрограде, а также в Москве.
Впечатление было такое, будто еще один германский натиск на запад закончит всю войну, и Германия позволила ситуации подостыть зимой 1917/18-го, рассчитывая, что сумеет подготовиться к этому последнему натиску. Тем временем во Франции уже находилось более 100 000 американцев, и каждый день это число увеличивалось.
Соединенные Штаты вступили в свою первую продолжительную и кровопролитную войну после Гражданской (и самую первую — против иностранного врага). Впервые были затронуты все аспекты американской жизни. Американцы впервые узнали, что такое фиксация цен, обучение для призывников, агитация за приобретение военных облигаций, правительственный контроль над железными дорогами.
Патриотизм сыграл над людьми злую шутку. Те, кто остался дома и не сражался с вооруженным врагом, увидели свой долг в том, чтобы сразить любого, кого можно обвинить в шпионаже или предательстве. Было арестовано до 1500 пацифистов, и многие из них, включая Дебса и Хейвуда, оказались в тюрьме.
Американцы не только доносили на всех оказавшихся в Соединенных Штатах германцев, но и выкинули немецкие книги из своих библиотек, немецкую музыку — из репертуара, немецкие блюда — из меню. Бетховену и Гете пришлось отвечать за дела кайзера, а кислая капуста была переименована в «капусту свободы» [162]. Люди не могли пройти мимо таксы, не пнув ее. В общем, это был не самый вдохновляющий период американской истории.
Конечно, жизнь стала хуже. В частности, не хватало угля из-за трудностей с транспортом, а та зима в северных штатах выдалась морозной. Необходимость завозить из-за рубежа большое количество пищи посадила американцев на скудный паек.
К концу года было нанесено несколько пропагандистских ударов, когда новое коммунистическое правительство России раскрыло архивы свергнутого царского режима и обнародовало копии секретных договоров между союзниками, ясно показывавших, что на самом деле они куда более алчные, чем хотят казаться. Об этих договорах стало широко известно, и если бы ничего не было сделано, имелась опасность, что война предстанет только конфликтом воров и американский народ падет духом.
Вильсон хотел помешать этому и в то же время утвердить новое понимание вместо секретных договоров. 8 января 1918 года, выступая перед конгрессом, он объявил о различных задачах и военных целях, к которым, по его мнению, должны стремиться союзники. Всего их набралось четырнадцать, и в историю они вошли как «четырнадцать пунктов Вильсона».
Вот они в самом простом изложении:
1. Все договоры должны быть представлены на общественное обсуждение, а после подписания — опубликованы.
2. Свобода судоходства на морях в равной мере для всех стран (как в мирное, так и в военное время).
3. Устранение экономических барьеров, чтобы весь мир мог свободно торговать.
4. Максимально возможное разоружение.
5. Разрешение всех колониальных споров при должном внимании, уделенном местному населению.
6. Освобождение России и невмешательство в деятельность ее правительства. (Вильсон все еще надеялся, что там возникнет демократия.)
7. Освобождение Бельгии.
8. Освобождение Франции и возвращение ей провинции Эльзас-Лотарингия, занятой Германией в 1870 году.
9. Границы Италии должны быть исправлены с включением в нее всех итальянских областей, находящихся за ее пределами.
10. Свобода для народов, ныне подчиняющихся Австро-Венгрии.
И. Границы на Балканах должны быть исправлены в соответствии с национальностью населения, а Сербия должна получить выход к морю.
12. Свобода для народов, ныне подчиняющихся Оттоманской империи (которая сражалась на стороне Германии), и свободный доступ к проливу Дарданеллы в Константинополе для всех стран.
13. Свободная Польша, имеющая выход к морю.
